произошел с Р. М. Кингом, который подал апелляцию в Верховный суд Соединенных Штатов. Кинг, однако, не дождался окончательного решения суда: он умер в ноябре 1891 г., когда дело его находилось еще на рассмотрении в Верховном суде.
Местные власти рассматривали многих арестованных адвентистов как обычных преступников. О судах над ними много писали в крупных национальных газетах. Дж. Н. Лафборо, говоря о широкой известности дела Кинга, писал: «В течение одного месяца главная истина вести третьего ангела была представлена вниманию большего числа людей, чем мы могли охватить в течение двадцати лет до этого» [208]. Неудивительно, что в Церкви начали говорить о несомненной близости позднего дождя и громкого клича.
В 1892 г. уже не было Кинга, а законопроекты Блэра и Брекенриджа провалились, но сторонники воскресного закона не дремали. 5 августа 1892 г. президент США Бенджамин Гаррисон подписал первый государственный закон о воскресном дне. Это означало, что Всемирная выставка в Чикаго не получит федеральных ассигнований, если она закроется в воскресенье.
Череда событий, ведущих к принятию воскресного закона в августе 1892 г., для адвентистов седьмого дня носила угрожающий характер. 18 февраля Елена Уайт писала в Австралии: «Протестантизм протягивает свою руку через пропасть, чтобы пожать руку папству, и создается союз, призванный уничтожить четвертую заповедь о субботе… Произойдет что–то грандиозное и решительное, и это не заставит себя ждать» [209].
Через 11 дней Верховный суд Соединенных Штатов вынес свое постановление во время слушания дела Церковь Святой Троицы против США. Это постановление было преисполнено большого смысла для адвентистского пророческого истолкования, поскольку суд недвусмысленно утверждал в нем, что Соединенные Штаты — «христианское государство». В качестве доказательств суд указал на «законы страны, традиции, построение общества». В эти доказательства входили «законы, предписывающие соблюдение субботы [воскресенья]» [210].
Разумеется, силы, стремившиеся продвинуть воскресный закон, увидели в этом заявлении как зеленый свет для того, чтобы придать национальному закону о воскресном дне конституционный статус. Ассоциация национальных реформ ликовала в связи с принятием этого постановления. «Христианское вероучение — это закон страны», — цитировали они решение суда. «Христианская Церковь обладает правами в этой стране. Среди них есть право на один день в неделю… который может быть посвящен поклонению… Богу» [211]. Таким образом, решение Верховного суда стало орудием крупного калибра в атаке сторонников воскресного закона на конгресс весной и летом 1892 г.
Адвентисты в Батл–Крике в течение нескольких месяцев ничего не знали ни о заявлении Елены Уайт от 18 февраля, ни о деле Святая Троица против Соединенных Штатов. Но в середине мая А. Т. Джоунсу удалось получить информацию об этих двух фактах. Осмыслив эти сведения в свете адвентистской интерпретации пророчеств, они подготовили «взрывоопасный пакет». 14 и 21 мая 1892 г. Джоунс произнес в Батл–Крике проповеди, которые наэлектризовали аудиторию, поскольку он заявил, что в этом постановлении суда, вынесенном в связи с делом Церковь Святой Троицы против Соединенных Штатов 29 февраля, проступает образ зверя. «Все, что остается, — утверждал он, — так это дать ход этому постановлению, поручив наблюдение за его исполнением какому–нибудь фанатику, который может контролировать гражданскую власть» [212]. Он подчеркнул, что адвентисты возвещали о наступлении этого события на протяжении 40 лет. Теперь настало время быть наготове. После этого он заявил: «Ничего, кроме неверия нашего собственного народа, не сдерживает громкий клич вести третьего ангела сегодня» [213]. Тем из адвентистов, кто возражал ему, он заявлял, что они «не подходят» для проповеди «вести предостережения» против поклонения зверю [214]. Последнее заявление, несомненно, относилось к Урии Смиту, которого Джоунс считал слишком осторожным в истолкованиях пророчеств.
В «Ревью энд Геральд» были опубликованы эти проповеди, но Смит не удержался от публичного выпада против него. В том же выпуске «Ревью», где были напечатаны эти проповеди Джоунса, была и статья, в которой отрицалось, что образ зверя уже проявился или что постановление суда в связи с делом Святая Троица что–либо изменило.
Публичная полемика по вопросу образа зверя разделила адвентистское руководство. Для президента Генеральной конференции Олсена это снова было возращение к духу Миннеаполиса. «Начиная с 1888 г., — жаловался он, — каждый стремился внимательно изучать высказывания других и выискивать в них недостатки» [215]. В этом были виноваты, очевидно, обе стороны. Дух Миннеаполиса не спешил умирать.
Между тем 5 августа президент США Бенджамин Гаррисон в связи со Всемирной выставкой подписал национальный закон о воскресном дне. Перо, которым он подписывал этот акт, было помещено в обитую шелком коробочку и передано президенту Американского субботнего союза. Это был день ликования для сторонников закона о воскресном дне.
Подписание этого закона, по словам Джоунса, вызвало к жизни образ зверя [216]. Такое истолкование еще больше разобщило его со Смитом. В периодической церковной печати началась холодная война, в которой «Знамения времени», «Американский страж» и «Домашний миссионер» поддерживали мнение Джоунса относительно образа зверя, а «Ревью» в целом вообще игнорировало и Джоунса, и эту тему.
Елена Уайт не предпринимала никаких усилий, чтобы разрешить эту проблему, хотя и советовала Джоунсу «ни в коем случае не впадать в крайность» и упрекала Смита за то, что он по–отечески не поговорил с молодым человеком наедине об этих разных истолкованиях [217].
Отказываясь разрешить богословскую полемику между Джоунсом и Смитом, Елена Уайт при этом не сомневалась, что Церковь находилась в преддверии конца времени. Говоря о воскресном кризисе конца 1880–х, она писала: «Ныне настает время самого важного сражения всех веков. События, которые мы, на основании пророческого слова, ожидаем уже более сорока лет, ныне разворачиваются перед нашими глазами» [218]. 6 декабря 1892 г. она написала в «Ревью», что мир и Церковь находятся «на самом пороге кризиса». Такие заявления с ее стороны и со стороны большинства других руководителей Церкви создало особую атмосферу на сессии Генеральной конференции 1893 г. в Батл–Крике.
Сессия Генеральной конференции, которая должна была открыться в феврале 1893 г., проходила в атмосфере напряженного предвкушения конца времени. Опубликованная Еленой Уайт 22 декабря 1892 г. в «Ревью» статья, в которой она писала, что громкий клич начался с проповеди праведности Христа в 1888 г. (см. вопросы 39– 42), не снизила это напряжение. Отождествив громкий клич (весть) с поздним дождем (излитием силы Святого Духа — Личностью), Джоунс выступил с «вдохновенной проповедью о „позднем дожде" и громком кличе вести третьего ангела» в
