— Еще нет.
Лунди осторожно взглянул на него. — Есть идеи? Если я могу помочь, рассчитывай на меня.
— Ты уже помог, но все равно ты мне нужен. Мне нужно больше людей.
— Я с тобой, — сказал Гринвуд.
— И я, — вклинился судья Макбейн. — Что у тебя на уме?
Шанаги вкратце рассказал, как поезд пятился, мешая погоне, потом описал свой приезд на ранчо Холструма и что он узнал от Мурхауза.
— Судья, мне нужно ваше разрешение на обыск магазина и дома Холструма. Если он там, то по крайней мере половина моих выводов неверна, но держу пари, что он удрал. А в этом случае, — добавил Том, — всем нам приедтся сесть на вечерний поезд и отправиться на Восток.
Макбейн покачал головой. — Шанаги, я не могу разрешить обыскивать частную собственность на основании одних лишь подозрений.
— Допустим, мы просто постучим в дверь? Если он ответит, я больше не буду настаивать. Если не ответит, то я хочу обыскать дом. Если ошибаюсь, добавил Том, — вы можете выгнать меня с работы и успокоить город.
— Не могу поверить, что в этом деле замешан Холструм, — сказал Макбейн.
— Судья, он человек с мечтой. Он большой, неуклюжий, близорукий человек, но всю жизнь он мечтал о молодых, изысканных женщинах. Вдруг появляется такая женщина, и заставляет его поверить, что будет принадлежать ему. Он считает, что ключ к этому — деньги.
— Хотите сказать, что он придумал эту операцию? — спросил судья.
Шанаги пожал плечами. — Вряд ли. Он мог дать повод или как-то предложить. Не сразу, наверное. Я не знаю, как все случилось. Я даже не знаю, прав ли я, но мы проверим.
Он повернулся к двери. — Судья, не хотите пойти со мной? И ты Джош?
Том Шанаги дошел до магазина. Его шаги отдавались эхом, когда он шел впереди Макбейна и Джоша Лунди. Он подождал их у двери, на которой висела табличка "Закрыто".
Такая же табличка, как всегда, заметил Джош.
Том постучал в дверь, и звук пусто отозвался внутри. Он подождал, прислушался, ничего не услышал и снова постучал.
— Его комната позади магазина. Сбоку есть дверь.
Опять Шанаги шел впереди. Его преследовало гнетущее чувство. Втайне он надеялся, что найдет Холструма дома. Он не хотел понапрасну взваливать вину ни на одного человека, и хотя все указывало на Холструма, он мог ошибаться. Он надеялся, что ошибается. Том знал, что такое смерть мечты и какая пустая мечта была у этого человека. Еще хуже для Холструма было бы, если бы его мечта стала явью, поскольку что могут сказать друг другу двое таких людей? Что они вместе могут сделать? Иногда полезнее иметь мечту и забыть про явь.
Шанаги постучал в заднюю дверь, но ответа не последовало. Джош прошел на конюшню.
— Его лошади нет, — прокричал он.
Шанаги взялся за ручку двери и заколебался. Ему претило входить в чужой дом без приглашения. Тем не менее он толкнул дверь плечом, и слабенький замок сломался.
Им открылась комната со скромным убранством. На полу — ковер, два стула и старая кожаная софа. На стенах — две картины с мистическим, неземным сюжетом, словно воплощение фантазий Эдгара По — явно оригиналы.
В комнате было немного книг, несколько сборников стихов, но разрезаны были только первые страницы, как будто их хозяин дочитал до этого места и бросил. Стояла полупустая бутылка виски со стаканом и чуть отпитая бутылка сухого французского вина.
Постель была прибрана и аккуратно застелена. Одежда в шкафу аккуратно развешана. Ящики были наполовину выдвинуты, словно Холструм собирался в спешке.
Все ящики были пустыми, кроме одного: там лежал воздушный носовой платок, обшитый кружевами — возможно память о девушке, с которой Холструм виделся давным давно. Шанаги вынул его, взглянул и опустил обратно в ящик. Он вспомнил, что говорил ему то ли Холструм, то ли кто-то другой о том, как он смотрел в окно на элегантно одетые танцующие пары. Ну, Холструм до сих пор смотрел в окна и до сих пор стоял снаружи.
Шанаги тихо чертыхнулся, и Макбейн посмотрел на него. — Он опять опоздал на свой праздник. Жаль, что он ни разу не успел.
— В тебе есть сострадание, сынок. Трудно найти его у блюстителя порядка.
— Чаще, чем вы думаете, — сказал Шанаги.
— А может Холструм на этот раз успел.
— Нет. — Шанаги медленно покачал головой. — Я знаю тот тип людей, с кем он связался, а он — нет. Он думает о ней и о том, что они будут делать в каком-нибудь большом городе. Она думает только об этих деньгах и о том, что сможет на них сделать. А Джордж думает о деньгах и как бы звладеть всеми или большей их частью. А я думаю о другом человеке, по-моему, это тот, которого зовут Макбрайд. Я думаю, он собирается заполучить все деньги и знает, как это сделать. И они все ошибаются, если я остановлю кое-кого здесь.
— Здесь?
— Нам нужно взять билеты.
Шанаги закрыл за собой дверь, притворив ее как можно плотнее. По переулку они шли вместе. Теперь на улице стояли люди, некоторые разговаривали, показывая туда, где разыгралась перестрелка.
Шанаги остановился. — Так говоришь, я убил их?
— Обоих, — сказал Джош. — Точно в яблочко. Я не видел стрельбы точнее. Уилсон Драко стоял здесь на ступеньках. Он упал прямо сюда, а Денди, который работате в отеле…
— Клерк — из семьи Драко? Тот, с винтовкой?
— А ты не знал? Конечно, он из семьи Драко. Он тебя ненавидел.
Они остановились на деревянном тротуаре напротив салуна Гринвуда.
— Судья, Джош, мы поедем недалеко. Но в конце будет стрельба, а когда на карту поставлены такие деньги, им все равно, кого они убьют или сколько.
— В далеком детстве вместо погремушки у меня был револьвер, — сухо сказал судья. — Я дрался с индейцами, когда был безусым юнцом, и четыре года воевал на Гражданской войне. В перестрелке я могу выстоять, как и любой другой.
— Хорошо. — Шанаги помолчал. — Судья, мы поедем на вечернем поезде. Джош, пойди купи билеты. Не говори, куда мы едем, просто возьми билеты до Канзас-сити. — Шанаги вынул из кармана деньги. — И прежде всего не говори этому железнодорожному агенту или любому, кто едет с нами. Если будут приставать, скажи, что покупаешь билеты для Пендлтонов.
— Думаешь, он тоже замешан? — спросил Макбейн.
— Да.
— А машинист? А кондуктор?
— По-моему, им сунули несколько долларов, чтобы они ничего не замечали. А если кто-нибудь вмешается, загородили дорогу. Они все верно рассчитали. Мне кажется, они тренировались в загрузке фургона, и их ожидали лошади. Наверное они гнали до ранчо Холструма, а там пересели на свежих. Сейчас они поворачивают обратно к железной дороге.
— А что если нет?
— Тогда я остался без работы. Но взгляните на это с другой стороны. Некоторые из этих людей с Востока. Железную дорогу они знают. На лошадях им придется ехать очень долго, прежде чем они куда-нибудь доберутся. Они не имеют представления, что мы разгадали их план, и думают, что мы здесь рыщем кругами. Когда подойдет поезд, и они захотят на него сесть, мы будем их ждать. Если повезет, мы их схватим без стрельбы, но на это нажды мало.
Это был рискованный ход, и Шанаги это знал. Он проверил револьверы.
Судья, — Том увидел, что возвращается Джош с билетами. — еще одна деталь. Может я понял ее правильно, а может нет. Кто-то однажды сказал: "Нужен вор, чтобы поймать вора". Ну, я не вор, но в Нью Йорке я их много знал. Мне кажется, мы имеем дело с самым паршивым тройным обманом, который мне когда-нибудь приходилось видеть.
— Пойдем на станцию, — предлжил Гринвуд.
— Подождите. Услышим свисток и пойдем. Здесь меньше ста ярдов. То, что происходит сейчас, началось, когда вы собрались и решили привезти деньги, чтобы расплатиться за скот. Я не знаю, чья это была идея. Может она возникла сразу у двух-трех, но я знаю, что есть человек, который не только хотел получить все деньги, но был к тому же злым и мстительным. Они думают, что выиграли. Деньги у них или пока у них. Остается одно: убить человека, который причинил им столько неприятностей, и сделать это без риска.
— Без риска? Тебя? — воскликнул Джош. — Ты рехнулся! Я видел, как ты стреляешь и ни один…
— Правильно, — спокойно сказал Шанаги, — значит…
По улице в их сторону шла миссис Карпентер.
Она была в модном аккуратном платье для путешествий, с маленьким чепчиком на волосах. В руке она держала сумочку.
— Вы сошли с ума! — сказал Гринвуд. — Зачем?..
— Ходят слухи, что я убил ее мужа. Она — убитая горем вдова. Кто еще здесь, на Западе, может убить человека и остаться безнаказанным? И даже получить благословение большинства горжан?
— Хочешь сказать, что она тоже в этом участвует?
— Наверное не с начала, но можете ставить последний цент, что план разработала она. И теперь, если она убьет меня, то сядет на поезд богатой женщиной, не разделив награбленное ни с кем, кроме брата.
