В средние века людей разделяла не национальная принадлежность, а исповедание веры. До тех пор, пока в Киеве приносили юношей в жертву Перуну, хазарские христиане чуждались русов и славян. Но в 988 г. страшный идол поплыл вниз по Днепру, а вместо него вознеслась Десятинная церковь. Тогда исчезли последние поводы для споров между хазарами и русами, соприкоснувшимися друг с другом в долине Дона, где на месте Саркела была построена Белая Вежа, и в низовьях Кубани, где воздвигалась гордая Тмутаракань. По православному канону воспрещается брак с иноверцами. После крещения Руси хазары и русы могли образовывать семьи без ограничений. Даже враги у них были общие — степные кочевники; сначала венгры, потом печенеги и, наконец, половцы, ставшие с 1068 г. полновластными хозяевами Великой степи от Алтая до Карпат. Однако справиться с хазарами им оказалось не под силу.
Мы уже описали дельту Волги как естественную крепость, а лес вдоль Терека как хорошее укрытие. В этом отношении долина Среднего Дона имеет аналогичные особенности и даже преимущества. Широкие надпойменные супесчаные и песчаные террасы покрыты здесь лиственными лесами (береза, осина, ольха, дуб). Здесь много луговых и пастбищных угодий, неглубоких озер. В лесах за бугристыми песками также можно было отсидеться от врага, приходящего с широких сухих суглинистых степей, окружающих речные долины. Отсюда можно было и наносить противнику контрудары. Для того чтобы принудить местное население к покорности, нужно было единовременно бросить на огромную площадь превосходящие силы, а половцы такими возможностями не располагали.
И все-таки война была жестокой. В 1117 г. русское население покинуло Белую Вежу, крепость, расположенную на том месте, где ныне плещутся волны Цимлянского моря. Здесь природные условия облегчили половцам победу. Белая Вежа стояла в займище, на широком лугу, большая часть которого заливалась половодьями Дона. Здесь половецкая конница могла действовать беспрепятственно. Но в лесах долины Дона уцелело и сохранилось местное население, получившее в XII в. прозвище — «бродники» [прим. 27].
Бродники говорили на русском языке и исповедовали православную веру, но современные им летописцы никогда не смешивали бродников и русских [прим. 28]. Они считали, что это два разных народа. К сожалению, о происхождении бродников в источниках прямых сведений нет.
Но посмотрим на косвенные данные: в XII в. на развалинах Белой Вежи был построен поселок из саманного кирпича,[7, с. 453] такого же, как на Тереке. Донской виноград ведет свое происхождение от терского. Овцы постепенно заменяют на Дону коров, а овца — жертвенное (т. е. самое распространенное) животное у хазар.
Рассмотрим климатические изменения в интересующее нас время. X в. — эпоха временного усыхания степей. Значит, долина Терека пострадала от засухи больше, чем от войн, а долина Дона не пострадала вовсе, потому что Дон берет начало в лесной зоне, где степень увлажнения была повышена. Не ясно ли, что только в долину Дона и могли уходить хазары из терской долины, хотя часть их осталась на месте, использовав для своего оседлого хозяйства подножие Гребня, отрога Кавказского хребта [прим. 29].
Но не могло ли произойти слияния хазар с половцами, окружавшими их поселки со всех сторон? Нет, и по следующим причинам.
Во-первых, кочевое хозяйство половцев было неприемлемо для хазар. Чтобы перейти к кочевому быту, нужна была коренная ломка всех представлений и психики, а взамен хазары получили бы только второстепенное, подчиненное положение, унизительное для этого гордого народа. Пока в колчанах были стрелы, можно было оставаться самим собой.
Во-вторых, метисация половцев с хазарами была затруднена обычаями тех и других. Хазары были христиане, и отдавать дочерей иноверцам им запрещал закон. Половцы жили родовым строем, и принять чужака в род значило сделать его совладельцем всех пастбищных угодий и участником в дележе добычи, а кому это может быть приятно? Зато смешению хазар с русскими не препятствовало ничто.
А теперь имеем ли мы право не делать вывода, который напрашивается сам? Бродники — народ русско-хазарского происхождения, наследники древних хазар. Пока киевские князья воевали с половцами, бродники были их союзниками, когда же киевляне столковались с половецкими ханами, бродники нашли союзников в лице монголов и помогли Субутай-багатуру выиграть битву при Калке в 1223 г. Золотоордынские ханы умели ценить оказанную им помощь и оставили бродников спокойно жить в долинах Дона и Терека. С XVI в. потомки бродников называются тюркским словом — казаки.
Принято думать, что казаки — это русские крестьяне, бежавшие на Дон от ужасов опричины. И, верно, значительная часть казаков образовалась именно таким способом. Но беглецы, приходя на Дон, попадали не в пустыню. Потому-то и родилась знаменитая пословица: «С Дону выдачи нет». В самом деле, можно поверить, что Робинзон Крузо (или его прототип) выжил на необитаемом острове и даже сумел отбиться от кучки индейцев, впрочем, с помощью огнестрельного оружия. Но как мог не погибнуть русский крестьянин, попавший в непривычную ему природную обстановку, когда во всех водораздельных степях Причерноморья господствовали ногаи, промышлявшие ловлей людей и продажей их в рабство? Невозможно ответить на вопрос: почему московское правительство, очень нуждавшееся в налогоплательщиках, допускало уход своих подданных за границу, если один конный отряд мог выловить сколько угодно безоружных беглецов? И наконец, для того чтобы из земледельца-пахаря превратиться в воина и охотника, нужны время и выучка. Очевидно, на Дону имелись места, где пришелец мог спокойно привыкнуть к новым условиям и новому образу жизни. Это значит, что с XIII по XVI в. там жили потомки бродников, воевавшие со степью и нуждавшиеся в пополнении. Поэтому они и принимали в свою среду единоверцев, обеспечивая им на первое время приют, выучку и безопасность от ногайских мурз и русских бояр.
Одно из поселений этого времени мне посчастливилось найти в цимлянских песках в 1965 г. Об этом стоит рассказать подробнее.
После того как Хазарская экспедиция прекратила свое существование, меня пригласил поработать вместе профессор МГУ Александр Гаврилович Гаель, известный исследователь песков. Его, как и А. А. Алексина, интересовала возможность датировать погребенные гумусированные почвенные слои. Несколько археологических находок, сделанных нами совместно и по отдельности, дали повод для очень интересных выводов.[19] Но одна из находок непосредственно относится к нашей теме. На берегу Цимлянского моря, затопившего первую надпойменную террасу Дона, лежит полоса песков. От окружающих степей она отделена широкой третьей надпойменной террасой и представляет остаток старого (до наполнения Цимлянского моря) ландшафта долины Дона.
Трудно представить себе более благодатное место. Мои общераспространенные представления о песках, как бесплодной пустыне, были сломаны раз и навсегда. Даже в засушливые годы грунтовые воды здесь находятся на глубине около метра, и растения без труда втягивают корнями животворную влагу. Здесь растут не только береза, осина, ива, но и великолепные дубы, пощаженные человеком. Большая часть песков связана степными травами, и это грустно только для археолога, потому что фрагменты керамики, как тяжелые предметы, большей частью проседают сквозь песок и не видны при рекогносцировочных маршрутах. Но на помощь приходит ветер, раздувающий то те, то другие участки террасы, особенно в тех местах, где почва потревожена человеком. В одном из таких выдувов мы нашли россыпь фрагментов керамики на очень небольшом пространстве — 17х14 м, даже один обломок пористого камня, видимо, из очага. Это был след поселения, возможно, просто одного дома, отнюдь не относящегося к глубокой древности. Большая часть сосудов была слеплена руками, без помощи гончарного круга. Обжиг был крепкий, хотя не все сосуды были прожжены насквозь, а у некоторых в изломе была темно-серая глина. На некоторых черепках были заметны следы красной краски, другие были украшены параллельными бороздками. Короче говоря, керамика носила следы влияния и гузской и татарской культур, что определяет время жизни в этом доме с X по XV в.
Находка половины пряслица, надеваемого на веретено, показывает, что это не был военный стан, где женщинам некогда прясть шерсть. Это было оседлое поселение бродников неподалеку от понижения, где растут березы и осины и вода находится на полметра от поверхности. И пусть никого не смущает, что сосуды лепные. В условиях постоянной войны гончаров было меньше, чем требовалось посуды, и бродники восполняли это, как умели. Находка была сделана с помощью местного лесника Осипа Ефремовича Терентьева, которому приношу искреннюю благодарность.
