Немцы прорвали слабую оборону на стыке 310-й дивизии и 6-й бригады морской пехоты. Через деревню Борок в направлении Запорожья они большими силами пытались выйти в тыл морякам и окружить их. Враг уже собирался занять деревню Вельца, когда моряки пошли в контратаку. Немцы были отброшены.
16 ноября утром в бригаду поступило сообщение, что из Кронштадта прибыло пополнение на транспортных самолетах — 1000 моряков. Об этом позаботился командующий Балтийским флотом адмирал В. Ф. Трибуц. Пополнение сосредоточили в деревне Халтурино. Это был последний рубеж обороны Волхова.
В этот же день, установив орудия на Морозовских высотах в 5–7 километрах от Волхова, немцы стали обстреливать город из 210-миллиметровых орудий. Стреляли методично, веером: сначала обстреливался железнодорожный узел, потом — электростанция, затем — алюминиевый завод. И так несколько раз в сутки. Фактически ничейной землей стал Торфопоселок. Немцы приблизились к деревням Валимский Ручей и Халтурино. Это уже была окраина города. Здесь шел яростный бой. На позициях не хватало бойцов. А в самом Волхове в это время находилось без дела немало людей в военной форме. Командование бригады морской пехоты приказало мичману Яицкому с заградотрядом очистить город, задержать всех военнослужащих и собрать их у железнодорожной насыпи.
Через полтора часа задание было выполнено. Около насыпи стояло больше тысячи человек. Оказалось, это те самые два полка 292-й дивизии, которые без командиров вышли из окружения и застряли в городе, ожидая дальнейшего развития событий. Из них были сформированы пять батальонов. Младшими командирами в этих батальонах стали моряки. По мере боевой готовности эти батальоны отправлялись на позиции в деревне Халтурино. По южной окраине этой деревни с 17 ноября проходил передний край.
В самый критический момент боев за Волхов, 17 ноября, погиб командир 505-го полка 3-й гвардейской дивизии капитан Д. Ф. Асланов. За четыре дня боев полк отбил десять атак 11-й пехотной дивизии противника. Он лично командовал противотанковыми орудиями, так как немецкие танки вплотную подошли к его командному пункту. Пример командира, его мужество воодушевляли гвардейцев. Они не пропустили врага дальше. Вместо капитана Д. Ф. Асланова командовать полком стал Герой Советского Союза капитан Л. И. Пузанов.
Из Ленинграда в Волхов все время подходило пополнение, чтобы поддерживать боеспособность частей, защищавших Волхов. 18 ноября сводный отряд, в который вошли танкисты 16-й танковой бригады, курсанты курсов младших лейтенантов 54-й армии, саперы, две роты 310-й стрелковой дивизии, до роты 435-го стрелкового полка 3-й гвардейской дивизии, пошел отбивать у немцев деревню Вячково.
Участник этого боя П. Кукушкин писал в воспоминаниях: «После короткой артподготовки в вечерних сумерках двинулись по нетронутому снегу к деревне. Однако овладеть ею с ходу не удалось. Усиленный пехотный батальон немцев, располагавший четырьмя танками, минометной батареей, 6 пулеметами, один из которых был крупнокалиберным, успел укрепиться в дзотах и крестьянских постройках. Гитлеровцы оказали жесточайшее сопротивление.
На следующий день мы изменили направление атаки и вырвались почти к самым приусадебным участкам крайних северных домов Вячково. Но бойцов прижал к почерневшему, перепаханному снарядами полю ураганный огонь: крупные орудийные калибры стреляли откуда-то из-за железной дороги… Шесть атак за два дня. Несли потери, нас мучил холод…
Седьмая атака началась ночью. Как раз пошел снегопад. Фашисты обнаружили нас с опозданием. Затрещали, словно ломающийся на реке лед, автоматы и пулеметы, завыли и рявкнули мины. Особенно мешал успеху крупнокалиберный пулемет, бьющий откуда-то из-за кладбища. Тут на помощь пришли наши соседи минометчики. По указанию младшего лейтенанта Шалыгина пулемет подавили. Мины подожгли большой двухэтажный дом, возвышающийся над дорогой справа. Зарево помогло снайперской стрельбе красноармейца Чиркова. Рота мотострелков лейтенанта Кирьяшина пошла в штыковую.
Шел четвертый час боя. Наконец гитлеровцы не выдержали и побежали к железной дороге. К утру деревня Вячково была полностью освобождена»[270].
Свой первый бой на фронте у Вячково принял и волховчанин лейтенант Борис Земан. Домой он написал: «Привет с передовой линии. В данный момент нахожусь недалеко от Волховстроя-2 в деревне Вячково. Первое боевое крещение принял 18 числа по взятию Вячково, за что и представили к правительственной награде. А одновременно за это получил благодарность от командующего армией…»
Танкист Григорий Сафоиович Ромко за бой у деревни Вячково был награжден медалью «За боевые заслуги». Во время одного из приездов в Волхов в 1983 г. он рассказывал: «Был командиром танка в 16-й танковой бригаде. Очень тяжелые и кровопролитные бои были под Волховом. На всю жизнь остались в памяти атаки и контратаки у деревни Вячково. Здесь погибли многие мои боевые товарищи. Но враг не прошел…»[271].
В ночь с 18 на 19 ноября немцы неожиданно атаковали передовые позиции моряков. На стыке второго и третьего батальонов они прорвали оборону и устремились к городу. Когда враг достиг первых домов, его встретили моряки, которые охраняли алюминиевый завод, и санитары вместе с легкоранеными санитарной роты бригады во главе со старшим политруком Лапинским и комиссаром Викуловым. Во время боя подошел заградотряд и батальон морской пехоты. Дружными усилиями удалось отбросить немцев за передний край обороны.
В этот день погибли старший инструктор политотдела бригады А. А. Урусов и лейтенант Попов из 16-й танковой бригады, танк которого поддерживал огнем морских пехотинцев. Осколок мины попал Урусову в голову. Попов тоже был убит осколком. Во время боев его танк подбил пять немецких бронемашин, уничтожил немало пехоты противника. Моряки уважали его за стойкость и храбрость. После боя лейтенант вылез из машины размяться. В это время рядом разорвалась мина. Воин был сражен наповал. Урусова и Попова похоронили в Волхове.
Пока батальон старшего лейтенанта С. Захарова вел бои в отрыве от основных сил, 666-й стрелковый полк 3-й гвардейской дивизии 20 ноября занял позиции на правом берегу реки Волхов севернее совхоза «Запорожье». В первый же день фронт гвардейцев атаковал 3-й пехотный полк 21-й дивизии вермахта. Стрелковый батальон старшего лейтенанта А. Т. Гагаулина оказался на пути удара немцев. Дважды цепи вражеской пехоты подходили к его переднему краю обороны и дважды с большими потерями отбрасывались.
Попытки контратаковать немецкие позиции тоже не дали результата. Противник обнаруживал наступающие подразделения гвардейцев и отбрасывал их на исходные рубежи сильным минометным и пулеметным огнем.
На левом берегу реки держали оборону 505-й полк капитана Пузанова и 435-й полк полковника Н. Мартынчука. Сюда же был переброшен и сильно поредевший батальон старшего лейтенанта С. Захарова из 666-го полка.
Река была скована льдом. Немцы не раз предпринимали попытки прорваться к Волхову по ее белой глади. 666-й и 505-й полки совместными усилиями отбивали атаки. Здесь не было ни окопов, ни валов из валежника, даже снега в достатке не было, чтобы сделать бруствер. Мины и снаряды взрывались в воронках, наполненных водой, которая поливала бойцов на тридцатиградусном морозе, превращая их — живых и мертвых — в ледяные статуи[272].
Около двух километров на левом фланге полка тянулось сплошное болото. Прикрывали это пространство сторожевые посты с обеих сторон. На топографических картах тех лет среди этих болот была отметка 31.0, которую бойцы называли «недотрогой». Несколько раз здесь сталкивались в жарких схватках советские и немецкие разведывательные группы. После нескольких полетов самолетов-разведчиков на этом участке фронта немцы решили обойти полк через болото и атаковать его с тыла. Одновременно они начали атаку с фронта.
Но бойцы старшего лейтенанта Глухих обнаружили немецких автоматчиков в районе «недотроги». Они атаковали противника с такой яростью, что те бежали, забыв об окружении полка. Этой ярости предшествовало одно событие, которое потрясло всех в полку. В разведке был тяжело ранен в ноги один из самых храбрых командиров, любимец полка лейтенант Копытин. Немцы, как показали пленные, нашли Копытина почти окоченевшим. Но он собрал все силы и убил из пистолета двух вражеских солдат. Допрашивали лейтенанта в штабе 3-го пехотного полка. Он молчал. Через несколько дней труп Копытина был выброшен на «ничейную» полосу, разделяющую наши и немецкие окопы. У лейтенанта были отрезаны уши, нос, проколота в нескольких местах грудь, ноги и руки связаны колючей проволокой. Немцы хотели устрашить бойцов гвардейской дивизии, подорвать их моральный дух. Но добились совершенно обратного результата. Советские бойцы бились с такой яростью, что противник прекратил атаки переднего края. Разведка донесла, что в пулеметных ячейках немцев оставлено всего несколько пулеметов, передовые позиции полка обстреливают только две минометные батареи. Остальные силы врага куда-то исчезли. Враги готовили новый удар. От ответа на этот вопрос зависела судьба Волхова и Ленинграда[273].
