25 января в 19:15 канонерская лодка «Красный Аджаристан» вышла из Новороссийска в район Судака с боезапасом и продовольствием. Этот тихоходный и недостаточно мореходный корабль с самым примитивным штурманским вооружением оказался единственным, кто в силу конструктивных особенностей мог самостоятельно решить эту задачу. Однако 27 января по метеусловиям лодке приказали возвратиться, и в 15:00 она прибыла в Новороссийск.
Утром того же 27 января десантники вновь ворвались в Таракташ, но это оказался последний успех советских войск. Несмотря на упорное сопротивление, противнику удалось не только вернуть деревню, но к середине дня выйти к побережью, расколов нашу оборону на отдельные очаги. Изолированные группы продолжали отчаянно сражаться. По германским донесениям, решающую роль в разгроме десанта сыграли удары пикировщиков, которые прокладывали дорогу своей пехоте.
28 января эсминец «Безупречный» с двумя морскими охотниками предприняли очередную попытку доставить войскам продовольствие и боезапас, однако на следующий день возвратились в Новороссийск, не выполнив задачу: все побережье уже контролировали войска противника.
К вечеру 28 января немцы подобрали в Судакской долине тела 770 убитых советских солдат и офицеров. 876 человек были взяты в плен. В качестве трофеев противнику достались семь (по другим данным девять) противотанковых пушек, пять горных орудий, 14 минометов, две разбитые радиостанции. До 31 января в Судаке оставался батальон германского 105-го пехотного полка, затем замененный румынами.
Часть десантников смогла уйти к партизанам. Некоторые источники оценивают их численность в 350 человек. Так, 1 февраля во Второй партизанский район Крыма прибыли 110 человек во главе с лейтенантом Виноградовым и техником-лейтенантом Агеевым. Позже к партизанам вышли командир 226-го полка, командир и комиссар 554-го полка. Майор Н. Г. Селихов вскоре стал командиром Второго партизанского района.
Отдельные группы десантников, не сумевшие выйти на партизан, еще довольно долго скрывались в окрестных горах. В германских документах отмечается, что 7 февраля в районе Отузы пленили 15 бойцов из 554-го полка, а 12 числа — еще троих. Но самый поразительный случай зафиксирован в донесении начальника разведки XXX корпуса от 16 июня 1942 года. Согласно ему, в начале мая из-за голода сдались два красноармейца все из того же 554-го полка, с конца января скрывавшиеся в горах.
Пока не удалось точно установить потери германских и румынских войск, участвовавших в боях под Судаком. Но известно, что за 23–25 января части 170-й пехотной дивизии потеряли 190 человек только обмороженными. Румынская 4-я горная бригада потеряла в январе 1942 года 894 человека, в том числе 260 убитыми и 63 пропавшими без вести. Отметим, что в этом месяце румынские горные стрелки, кроме Судака, больше ни в каких серьезных боях не участвовали. В своей книге «Крым в Великой Отечественной войне» (М., 1987) А. В. Басов приводит цифру потерь противника в 874 человека, что представляется очень реалистичным.
Здесь хочется привести несколько фрагментов директивы Ставки ВГК № 170071 от 28 января командующему войсками уже к тому времени Крымского фронта:
«Вами дана армиям фронта и Черноморскому флоту директива по плану дальнейших действий, и лишь одновременно с этим вы обратились в Ставку с просьбой об утверждении этого плана.
Ставка, осуждая подобный образ ваших действий, требует в дальнейшем предварительного представления соображений Военного совета по плану предстоящей операции и лишь после рассмотрения их Ставкой давать соответствующие указания войскам.
Рассмотрев вашу директиву за № 0255, Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
1. Срок начала операции пересмотреть. Операцию начать лишь по прибытии на Керченский полуостров направленных в ваше распоряжение Ставкой двух танковых бригад и отдельного батальона танков KB, а также после пополнения дивизий русскими и украинцами, как это было указано Ставкой.
[…]
4. Отказаться от попыток высадить предусмотренные вашими соображениями маломощные морские десанты в Феодосийском порту и в Евпатории и, наоборот, резко усилить десант в районе Судака. Усиление этого десанта начать в ближайшие дни».
То есть получается, что морской десант в Судак высадили преждевременно, наступление войск Крымского фронта переносится на неопределенный срок. Все сходится к тому, что высаженные войска были обречены. Уже имевшийся опыт войны подтверждал то, о чем на самом деле знали еще до ее начала: если войска десанта по какой-то причине не могут соединиться с войсками фронта — их надо снимать с вражеского побережья. Десант не может быть вечным! Другое дело, что в результате морской десантной операции на территории противника может быть создана маневренная группа, которая будет действовать в тылу противника в рамках какой-то операции того же фронта. Но это уже совсем другая тема, и уж однозначно такая группа требует своевременного снабжения всем необходимым. Да и численность маневренной группы, ее вооружение и оснащенность должны быть адекватны задаче и противостоящему противнику.
В нашем случае все обстояло не так. Начнем с того, что группе предписывалось просто оседлать район Судака и оставаться на месте, чего-то ожидая. В принципе это можно реализовать при постоянной поддержке сил флота, то есть речь идет о создании в Судаке оборонительного района, в миниатюре повторяющего Севастополь. Как бы флот смог решить подобную задачу — вопрос второй, однако сама задача не ставилась! Поэтому огневая поддержка действий войск на берегу вообще не предусматривалась, а снабжение происходило распорядительным порядком. В этих условиях ликвидация советских войск в районе Судака являлась для противника делом техники и времени.
Приложение
Состав немецко-румынской группировки на 26 января 1942 года[117]
Группа «Запад»:
Батальон 105-го пехотного полка 72-й пехотной дивизии;
13-й горный батальон (румынский);
Батальон 391-го пехотного полка 170-й пехотной дивизии;
Рота 438-го пехотного полка 132-й пехотной дивизии;
Взвод 240-го дивизиона ПТО 170-й пехотной дивизии (пять орудий);
Рота 560-го отдельного дивизиона ПТО (шесть орудий);
Два орудия 22-го батальона ПВО;
Взвод легких полевых гаубиц 240-го артиллерийского полка 170-й пехотной дивизии;
Два штурмовых орудия.
Группа «Восток»:
Штаб 399-го пехотного полка 170-й пехотной дивизии;
Усиленный батальон 399-го пехотного полка 170-й пехотной дивизии (два легких пехотных орудия и три противотанковые пушки);
Батальон 391-го пехотного полка 170-й пехотной дивизии;
17-й горный батальон (румынский);
Два румынских горных орудия;
88-мм зенитное орудие;
Взвод МЗА (два орудия);
Взвод тяжелых полевых гаубиц.
Андрей Платонов
Опыт первых советских морских десантных операций
Из всего многообразия видов и разновидностей военных действий на море, предусмотренных советскими руководящими документами в канун Великой Отечественной войны, наиболее востребованными оказались те, которые были связаны с содействием сухопутным войскам. А среди них особое место занимали морские десантные действия. Это связано с тем, что высадка войск морского десанта являлась наиболее активной и действенной формой содействия приморским группировкам войск.
На основании анализа событий Первой мировой войны, в частности, неуспешной морской десантной операции на Галлиполийский полуостров, зарубежные военные теоретики склонялись к тому, что в условиях второй половины 30-х годов морские десантные действия вряд ли могут быть внезапными, а потому успешными. Главные причины — бурное развитие авиации, а также несоизмеримо возросшая подвижность войск за счет их механизации. По этой причине теория морских десантных действий в ведущих зарубежных военно-морских державах к 1939 году оказалась разработана слабо, специальных сил и средств никто, за исключением Японии, не имел. Впрочем, за рубежом вообще уделяли мало внимания вопросам содействия сухопутным войскам.
Совершенно иная картина складывалась в Советском Союзе. Опираясь на отечественный опыт, в том числе Гражданской войны, советские военные теоретики не только считали возможной успешную высадку войск морского десанта, но и относили морские десантные действия к важнейшей разновидности применения ВМФ.
В 30-е годы в Главном Морском штабе, в Военно-Морской академии и на флотах обсуждались вопросы, связанные с искусством ведения десантных действий. В ходе этих обсуждений вырабатывалось единство взглядов командования флота на подготовку и ведение десантных действий, предопределивших содержание руководящих оперативно-тактических документов флота по этому вопросу. Такими документами стали Боевой устав Военно-морских сил РККА 1930 года и, позже, сменивший его временный Боевой устав Морских сил РККА 1937 года (БУМС-37), а также Наставление по ведению морских операций 1940 года (НМО-40). В двух последних документах закрепили теоретические взгляды на ведение морских десантных действий накануне войны. В первом излагались основы и давались рекомендации по высадке войск морских десантов, а во втором содержались основные положения подготовки и ведения десантных операций.
