Господин Шрайдер достал из холодильника несколько бутылок - виски, коньяки, вина; была и "Столичная"; поинтересовался любезно:
- Что будете пить?
- Сейчас - ничего.
- Боитесь полицию? Несколько капель можно, я это досконально знаю, потому что владел таксомоторным парком, бензозаправочными станциями, первым в Федеративной Республике начал применять телефон в машинах моего парка... О, у меня были отлаженные отношения с полицией, так что не страшитесь, сорок капель вполне допустимо, обостряет внимание, да и потом сейчас у "фараонов" пересмена, они тоже норовят выпить свою кружку пива...
Господин Шрайдер плеснул мне виски, долил содовой, положил кусок льда; то же проделал для себя.
- В этом году мне исполнился восемьдесят один год, но я не чувствую возраста, потому что живу в движении и привычках, наработанных в зрелости, до семидесяти, пока я держат в руках дело. Но я и тогда зиму проводил у себя на вилле в Санта-Крус-де-Тенерифе; осенью отдыхай в Майами; ныне я разорен, но привычкам не изменяю, какие-то деньги остались все-таки. Да и потом сын весьма состоятелен, он стоит несколько миллионов, я уступил ему свою виллу в Санта-Крус, а он положил мне ежегодный пенсион - на его счетах в банках это не очень-то отражается, хотя именно я был тем, кто учил его: "Считай пфенниг, только тогда скопишь миллион". Прозит!
- Прозит!
- Как у вас со временем?
- Я располагаю временем, господин Шрайдер.
- Прекрасно! Я полагаю, что главные детали вам целесообразнее обговорить с моим племянником Мишелем, он будет ждать вас в воскресенье на бегах, возле кассы "7" в 16.45. Если вы согласны, я позвоню ему сегодня попозже.
- Какие именно детали я должен буду оговорить с Мишелем?
Шрайдер улыбнулся:
- Называйте его Мишо, он еще молод, я люблю его, настоящий мужчина...
- А что вы хотите сказать по поводу Янтарной комнаты? У вас есть какая-то версия? Имена? Факты? Даты?
- Я просто знаю адрес, где она сейчас находится, господин Семенов! Прозит!
- Адрес?! - Я поразился. - Где же?
- Я ведь сказан, что все детали обговорим с Мишо, господин Семенов, только с Мишелем. Если вы дотолкуетесь с ним - я с радостью продолжу предприятие.
Я вернулся в Лиссем, в свой одинокий деревенский дом, включил телевизор и прилепился к пишущей машинке: нет ничего надежнее, - если надо спастись от нетерпения, - чем всласть поработать за столом и обозначить задачи на ближайшие дни.
А задачи таковы:
1. Постараться разыскать следы Герберта Ломача. Он был одним из ключевых сотрудников в штабе Розенберга по грабежу наших культурных ценностей. В 1944-1945 годах отвечал за организацию тайных складов для произведений искусства в соляных копях Саксонии и Чехословакии. Саксонию он знал отменно, потому что перед войной работал в Дрездене. Два года назад его видели в Кланстхал-Целлерфельде, что в Гарце.
2. Предпринять попытку обнаружить следы еще одного сотрудника Розенберга, доктора Дитриха Розкампа; в начале пятидесятых годов он был хозяином картинной галереи в Гамбурге.
3. Встретиться с начальником личного штаба Гиммлера, нацистским преступником обергруппенфюрером СС Карлом Вольфом.
2
...Наутро адрес Карла Вольфа, высшего генерала СС, начавшего сепаратные переговоры с Даллесом в Швейцарии весной сорок пятого, помогли установить коллеги из мюнхенского Института истории современности.
Позвонил в Дармштадт по телефону, который мне передали историки.
- Вольф, - услышал я резкий, глуховатый голос.
- Господин Карл Вольф? - уточнил я.
- Именно так.
Я представился. Пауза.
- Вы из Москвы?
- Да, но сейчас живу в Бонне.
- Но имеете право вернуться в Россию?
- Бесспорное.
- Хм. Что же вам надо?
- Увидеться с вами.
- Цель?
- Обсудить некоторые вопросы, связанные с историей второй мировой войны.
- Сколько можете уплатить за встречу?
Я, признаться, опешил:
- То есть как это "уплатить"?!
- Очень просто! Вы ведь намерены опубликовать нашу беседу, не так ли?! Так вот, какую часть гонорара вы можете перевести на мой текущий счет? Я получаю мизерную пенсию, всего триста марок в месяц, это вопиющее нарушение боннским правительством гражданских прав, я никогда не был "черным СС", я всегда был солдатом Германии на дымных полях войны за социальную справедливость и мир!
Ясно?! Вот так-то! Все бывшие генералы СС сейчас оказываются борцами за гуманизм и добро.
- Денег у меня нет, генерал, а вот отблагодарить за беседу парой бутылок водки, обедом и икрою - это мне под силу.
- Хорошо. Завтра в час дня я буду ждать в центре Дармштадта, в итальянском ресторане. - Он назвал адрес и телефон, пожелай спокойной ночи и положил трубку.
...Я опоздал не потому, что хотел опоздать и этим унизить нациста, просто-напросто запутался в обилии дорожных указателей; в хорошем тоже надобно соблюдать чувство меры.
Молодой итальянский официант в белой рубашке, розовой жилетке и слишком уж обтягивающих черных брюках распахнул дверь; заметив фотоаппарат, указал рукою налево:
- Генерал вас ждет, проходите, пожалуйста.
Я вошел в маленький деревянный зал и сразу же узнал его: Карл Вольф сидел в синем костюме, крахмальной рубашке и туго повязанном синем галстуке. Роста высокого, плечист, кряжист; лицо покрыто темно-желтым загаром - явно генерал не так давно вернулся с гор.
Вольф поднялся, пожал мне руку (она у него такая же большая и о л а д ь и с т а я, как у Скорцени), усмехнулся:
- Я заказал себе еду, не дожидаясь вашего приезда, вы не против?
- Мы ж уговорились, я угощаю, так что, пожалуйста, выбирайте от души.
- Ну, так какие же ко мне вопросы?
- Первый вопрос: где это вы так загорели?
- В горах. Я летаю в Альпы, старые товарищи финансируют наш отдых.
- "Наш"?
- Нет-нет, я одинок, летаю "соло". Когда я говорю "наш", то имею в виду тех, кто оказался разорен после войны...
- Вам приходилось сталкиваться с проблемами искусства, культурных ценностей?
- А как же! Я, именно я, передал Аллену Даллесу ценности из галереи Уфицци! Если б я знал, что американская разведка столь неблагодарна, я б оставил себе пару-тройку полотен и не было бы мне сейчас нужды получать подачку из Бонна - триста марок в месяц, позорная нищета боевого генерала...
- Но вы ведь не сражались на фронте, если мне не изменяет память.
- Я был в такой должности, когда фронт окружал меня повсюду! Американцы поставили условием при начале переговоров о компромиссном мире против большевиков передачу им картинных галерей Италии, чтобы это все не было отправлено в рейх...
- Кому? Гитлеру?
И тут я впервые увидал воочию глаза Карла Вольфа - маленькие, пронзительно-голубые буравчики вспыхнули вдруг, ввинчиваясь в тебя стремительно, безжалостно, т о р г о в о.
- А почему вы решили, что эта живопись предназначалась фюреру?! - спросил Вольф чуть не по слогам.
- А кому же еще? - отыграл я.
Г л а з больше не было; так, стертые, размытые старческие глазки; тихие, добрые, если не знать, кто сидит напротив; дедуля на отдыхе, да и только.
- Ну а разве Геббельс, отвечавший и за музеи рейха, не мог претендовать на эти полотна? - еще аккуратнее отыграл я.
- Вот это ближе к правде, - как-то умиротворенно согласился Вольф, и глаз по-прежнему не было на его лице, значит, вопрос не т р о н у л, значит - м и м о, значит - Геббельс здесь ни при чем.
- Или Розенберг?
- Нет, вряд ли. Розенберг в эти месяцы был совершенно потерянным человеком... Фюрер порекомендовал ему сосредоточиться на работе в главном органе партии - "Фолькишер Беобахтер".
- А Борман?
- Что - Борман?! - Глаза-льдинки словно бы отталкивают меня; эк они пронзительны, экие они живчики, диву только можно даваться! И еще одно примечательно: и Скорцени, и многие другие нацисты машинально повторяют имя "Борман", когда ты впервые произносишь его.
- Нет, ничего, я интересуюсь всеми деталями, относящимися к этому комплексу... У вас нет информации о причастности Бормана к проблеме культурных ценностей?
- Он не был к этому причастен.
- Убеждены?
- Абсолютно.
- Мы говорим о последнем периоде нацизма, о весне сорок пятого.
- Верно.
- А если бы речь шла о сорок втором или сорок третьем годе?
Вольф улыбнулся:
- В сорок третьем году речь не могла идти о сепаратном мире мой дорогой господин Семенов... Американцы умеют считать лучше, чем мы с вами: они высадились в Европу, зная цену каждой картине в галереях Италии и рейха...
- А им были известны расценки на те произведения, которые складировались под охраной СС в тайных горных "депо" Баварии, Саксонии и Австрии...
Оп, г л а з а!
- Это выдумки! Вы чьей информацией пользуетесь?
- Штаб-квартиры фюрера, Гиммлера, Розенберга.
- Не боитесь пропагандистских подделок западных союзников?
- Что-то вы очень западных союзников не любите.
- Они предали меня, выдав трибуналу, который принудил боевого генерала провести двадцать лет в тюрьме...
