прежде чем он был окончательно ратифицирован. Вскоре после бракосочетания, в мае 1412 года, было достигнуто финансовое соглашение, по которому Кларенс получил земли Джона Бофорта и часть его денег, на что он почти не претендовал. Огорченному епископу пришлось довольствоваться оставшейся частью денег, а также выделять 200
марок в год на воспитание детей Бофорта. Вряд ли это было идеальным решением для Генри, но оно позволило положить конец затянувшейся вражде между дядей и племянником.
10 июля 1410 года Томас Бофорт получил возможность отвлечься от напряженной обстановки при дворе, когда его назначили опекуном приорства Барнуэлл в Кембриджшире, которое "из-за плохого управления" было "обременено долгами". Томасу, в сотрудничестве с такими администраторами, как Джон Уэйкеринг, Джон Кокейн и Джон Рим, было поручено поправить финансовое положение приорства. Этот августинский монастырь был достаточно богат, чтобы принять Ричарда II в 1388 году, когда в Кембридже заседал Парламент, и нынешний король явно намеревался сохранить его благосостояние, возможно, намереваясь использовать его в будущем. О том, что канцлеру это удалось, свидетельствует тот факт, что Барнуэлл просуществовал вплоть до Реформации, хотя неясно, какое именно участие Томас принимал в его восстановлении. 28 ноября в Тауэре Томас получил под опеку и цистерцианское аббатство Грейс, в чем ему помогали еще восемь человек, включая Томаса Лэнгли, епископа Даремского [244].
В течение всего оставшегося года и в 1411 году принц Уэльский и его Совет управляли грамотно и осмотрительно, сокращая расходы на королевский двор и укрепляя оборону королевства. В рамках этой политики в марте 1411 года измученные жалобами советники наконец-то решили привлечь к суду Джона Прендергаста, пирата, действовавшего у берегов Восточной Англии и обвиненного в "различных грабежах, порче и разбоях" против фламандских купцов. Прендергаст и его сообщники негативно влияли на торговлю с Фландрией, что противоречило мирному договору между Англией и Бургундией. Поручение поймать пиратов было дано Эдварду Куртене, графу Девону, и его сыну, но их попытки оказались безрезультатными. За два месяца ситуация только ухудшилась, и 7 мая Томас Бофорт решил вмешаться лично.
Хотя Томас был занят исполнением обязанностей канцлера, он все же сохранил за собой пост адмирала, и пресечение продолжающихся "грабежей и злодеяний" подпадало под его юрисдикцию. Он добился от Совета разрешения на временный отъезд из Лондона и, получив сумму в 1.000 фунтов стерлингов, пообещал вернуться только после поимки Прендергаста. Бофорт всегда неохотно исполнял обязанности канцлера и сразу ухватился за возможность принять участие в делах, более подходящих для его характера. 12 июня он вернулся в Лондон с Прендергастом закованным в цепи и в придачу с еще одним пиратом, Уильямом Лонге [245]. Это успешное предприятие помогло сохранить перемирие с фламандцами еще на пять лет.
Если Совет предполагал, что адмирал Бофорт немедленно вернется к исполнению своих обязанностей канцлера, то он сильно ошибался. В день возвращения Томаса в Стратфордское аббатство Джон Уайкеринг, Хранитель свитков и документации канцелярии Англии, попытался вручить ему Большую печать. Однако, видимо, из-за усталости от своих усилий и отсутствия мотивации для работы на этом посту, Томас обратился к королю и смиренно попросил дать ему краткую передышку от исполнения канцлерских обязанностей, на что король Генрих милостиво согласился. Уайкеринг, в течение следующей недели несколько раз тщетно пытался передать печать Томасу, и адмирал наконец принял ее утром 20 июня, после чего вернулся в Вестминстер, чтобы приступить к исполнению своих обязанностей канцлера [246].
Хотя партия принца оказалась дееспособной, во многом благодаря мудрому руководству Генри Бофорта и компетентности в военном деле Томаса Бофорта, статус-кво явно не мог сохраняться бесконечно, особенно когда король, уже не в первый раз за время своего правления, проявил признаки выздоровления от болезни. Отважный воин, ранее командовавший армиями по всей Европе и на Ближнем Востоке, король Генрих собрал все свои оставшиеся силы в решительной попытке вернуть себе контроль над своим королевством. Этот всплеск энергии мог быть ответом на растущие слухи о заговорах с целью его низложения. English Chronicle (Английская хроника) подробно описывает один из таких заговоров, в котором обвинялись принц и Генри Бофорт:
Было решено между принцем, сыном, короля Генриха, и Генри Бофортом, епископом Винчестера, и многими другими лордами страны, что некоторые из них должны объединиться и обратиться к королю, чтобы передать корону принцу Генриху [247].
Неизвестно, обращались ли к королю с предложением отречься от трона, и существовал ли вообще такой план. Несомненно лишь то, что, хотя гниющее тело короля подводило его на протяжении последних шести лет, Генрих Болингброк не был готов отказаться от власти. Ведь он был первым королем из дома Ланкастеров и внуком двух величайших английских рыцарей XIV века, Эдуарда III и Генриха Гросмонта. Если и был в королевстве человек, чувствительный к смещению короля его подданными, то это был Генрих IV, который сам низложил своего предшественника.
21 сентября 1411 года король созвал Парламент, который должным образом собрался 3 ноября в Вестминстере. С самого начала Генрих IV занял главенствующую позицию, предупредив спикера Томаса Чосера, кузена Бофортов, о необходимости избегать каких-либо новшеств в ходе заседания и упреждая любое намерение поднять тему о отречении от престола. Король не тратя времени, выразил благодарность Совету и принцу за их заслуги по управлению страной в течение предыдущих восемнадцати месяцев и освободил их от обязанностей. 20 декабря, на следующий день после завершения работы Парламента, Томас Бофорт был официально отстранен от должности канцлера, а заменой ему стал архиепископ Арундел. Был назначен новый Совет, в котором не нашлось места ни принцу, ни Бофортам. Это было унизительное падение для амбициозной троицы, которую сочли ненужной и задвинули на второй план [248].
* * *
Хотя конфликт между двумя ланкастерскими партиями оказался горьким, ошибочно полагать, что эта ссора безвозвратно испортила отношения между Бофортами и их братом-королем. Мнения о том, как должно управляться королевство, явно разделились, но как только король вновь обрел реальную власть, обе партии решили трудиться сообща ради общего блага. Однако расстроенный принц Уэльский подвергся политическому остракизму со стороны отца.
2 марта 1412 года Томас Бофорт, все еще занимавший должность адмирала, получил от короля поручение провести расследование "всех грабежей, разбоев и набегов, совершенных кем-либо из лордов на море", которые нарушали любой из договоров, заключенных между англичанами и герцогом Бретонским. С поимкой Прендергаста, пиратство явно не было искоренено. Томасу было поручено вернуть бретонцам все награбленное имущество, включая суда, вина и соль, а также наказать тех злоумышленников, которые могли испортить отношения короля с его союзником [249]. Тем временем брат Томаса, Генри, 3 июня получил королевское согласие на избрание в его епархии Алисы Пэрис настоятельницей бенедиктинского приорства Уэрвелл [250].
Оба акта свидетельствуют о том, что Бофорты не стали персонами нон грата для короля Генриха и участвовали в текущем управлении королевством. Возможно, это было связано с тем, что, помимо того, что они регулярно доказывали свою незаменимость для своего брата-короля
