Заниматься коммерцией в Новгороде было столь выгодно, что даже приглашенные сюда князья сразу включались в торговую деятельность. Однако новгородцы и князьям не разрешали торговать с иноземцами непосредственно. Поэтому в Новгороде благородным Рюриковичам приходилось совершать торговые операции в качестве частных лиц и мало чем отличаться от простых купцов. Новгородцы не делали уступок в сфере международной торговли даже великим князьям Московским. Не в отместку ли за это москвичи обзывали новгородцев торгашами?
* * *
Со шведами у новгородцев торговые отношения складывались намного проще и свободнее, чем с немцами. Объяснить это, наверное, можно тем, что между Новгородской республикой и Швецией не было посредников, подобных Ганзе. В какой-то степени, благодаря беспосреднической новгородско-шведской коммерции Ганза так и не смогла в конечном счете полностью монополизировать всю балтийскую торговлю.
* * *
Наряду с Ганзой новгородской торговле в западном направлении создавал препятствия Ливонский орден. Западные рыцари, не раз битые новгородцами, очень ревниво относились ко всем успехам республики. Отброшенные от границ Руси, ливонцы всячески препятствовали усилению экономической и военной мощи Новгорода, опасаясь быть уничтоженными новгородскими дружинами в собственном логове.
Ливонский орден ограничивал или совершенно запрещал ввоз в Новгород всех товаров, имевших прямое или косвенное военное предназначение. Так, разрешалось продавать новгородцам только тех лошадей, которые не могли быть использованы в боевых действиях. Все виды оружия ввозить в Новгород с Запада запрещалось строжайше. Виновных в контрабанде наказывали конфискацией имущества и смертной казнью. Причем душа казненного папским интердиктом определялась в ад на вечные муки{214}.
Москва, естественно, тоже опасалась роста военного потенциала Новгорода и поэтому ограничивала ввоз товаров, которые могли способствовать этому росту, с Востока. Ко второй половине XV века такая стратегическая военно-экономическая блокада стала одной из причин ослабления военного потенциала Новгорода.
О ком более всего писали новгородские летописцы? О боярах и купцах. О ком на страницах новгородских летописей почти нет никаких упоминаний? О ремесленниках. «Археологи, добыв и изучив десятки тысяч древних предметов из средневековых слоев Новгорода, расчистив остатки многочисленных древних мастерских, открыли третью важнейшую фигуру новгородской истории — фигуру ремесленника, владевшего всеми тайнами обработки металла и дерева, кости и кожи, камня и шерсти, изготовлявшего и бытовые предметы, и инструменты, умевшего не только построить дом, но и наполнить его тысячью великолепно сделанных вещей»{215}.
Долгое время в исторической науке существовало неправильное представление не только о Новгороде, но и вообще о русском городе как таковом. Такое представление сложилось на основе изучения только письменных источников. Археология помогла восторжествовать истине.
«Все гипотезы о специфически торговом или специфически административном характере русского города опровергаются раскопками в Новгороде, как и в других городах. Новгород был, конечно, важным торговым и административным центром, но прежде всего он был крупным ремесленным центром»{216}.
Боярство и купечество было многочисленно, однако «основную массу населения Новгорода составляли ремесленники: ремесла были особенно развиты в древней Руси. Русские мастера владели наиболее совершенными приемами современной им техники. В Западной Европе высоко ценили изделия русских ремесленников. Ученый монах Теофил (конец XI века), перечисляя знаменитые своими ремеслами страны, ставил Русь на второе место, после самой культурной страны тогдашней Европы — Византии. Он ставил Русь впереди Англии, Италии и Франции, а на последнем месте помещал Германию»{217}.
После нашествия Батыя благодаря ремесленникам Великого Новгорода были сохранены и приумножены достижения древней Руси. «Исторически северо-западный регион в условиях монгольского ига выступал на протяжении XIV–XV веков как хранитель и продолжатель традиций ремесла XII–XIII веков»{218}. Именно из Великого Новгорода ремесленники Московской Руси черпали передовые технологии ремесленного производства.
Особенно Новгород славился искусством своих ювелиров. Среди всех русских городов он был главным центром производства изделий из благородных металлов, в особенности из серебра. «Значительная доля драгоценной утвари, которая составляла богатство Московских великих князей Василия Темного, Ивана III, была, несомненно, новгородского происхождения… в составе великокняжеской утвари новгородские изделия едва ли не занимали самое видное место»{219}.
Новгородцы достигли великолепных результатов не только в ювелирном производстве, но и в обычных ремеслах. Наверное, не было ни одного ремесла, которое не процветало бы в Новгороде.
Так, металлографические исследования Б. А. Колчина доказали, что новгородские кузнецы владели разнообразными методами обработки металла. Они «употребляли различные приемы выделки высококачественных стальных изделий: многослойную сварку лезвий, наварку лезвий, изготовление цельной стали, цементацию»{220}.
Даже у специалистов, хорошо знающих высочайший профессиональный уровень новгородских ремесленников, некоторые находки вызывают неподдельное изумление. В начале XX столетия рыбаки подняли со дна озера Ильмень зеленый сафьяновый сапог. Археологов поразила красота и изящество этого боярского сапога с высоко загнутым кверху носком, тонким и изогнутым каблуком. Они не верили собственным глазам: неужели новгородские мастера достигли такого совершенства? Специалисты долго и скрупулезно исследовали находку, пока не убедились в ее подлинности и древности.
«Большое количество ремесленников, занимавшихся сапожным делом, характерно для разных районов города. При раскопках найдено уже несколько сот тысяч кусков кожаной обуви. С этим можно сопоставить тот факт, что лапти найдены только один раз, хотя лыко в Новгороде сохраняется хорошо и встречается часто. Очевидно, все новгородцы носили кожаную обувь. Здесь не было лапотников, а русские летописи называют лапотниками бедняков. Противоположение людей, обутых в лыко, и людей, одетых в кожу, сохранило свое значение в России до XX века. Обычной обувью новгородцев в X–XIII веках были туфли (поршни), в XIV–XV веках — сапоги. Из других кожаных изделий сравнительно часто встречаются мячи. Новгородцы, оказывается, любили играть в мяч»{221}.
Вот так! В Российской империи, созданной Москвой, до XX века значительная часть населения ходила в лаптях, а новгородцы уже с X века носили кожаную обувь. Единичные экземпляры лаптей, которые находят в Новгороде археологи, его жители, наверное, хранили в своих домах в качестве сувениров из Москвы.
Даже после падения Новгородской республики «как торговый и ремесленный центр Новгород на рубеже XV–XVI веков, по-видимому, не только не уступал Москве, но во многих отношениях превосходил ее. Показателем развития ремесла явилось наличие там в XVI веке более 200 ремесленных специализаций»{222}.
Экономический потенциал Новгорода был более мощным, чем хозяйство Москвы. Лучше всего об этом свидетельствует состояние их денежных систем. Когда Иван III захватил Новгород, Москва пережила финансовое потрясение. Почему? «Новгородская деньга содержала вдвое больше серебра, чем московская, и, хотя Москва подчинила Новгород, денежная система покоренного города взяла верх над московской. Московская семибоярщина, стремясь ввести в государстве единое денежное обращение, обратилась к полновесной „новгородке“, потеснившей на рынке страны денежные единицы Москвы, Твери и других земель и княжеств»{223}.
МИФЫ О «ЗАПАДНИЧЕСТВЕ» И ОБОСОБЛЕННОСТИ НОВГОРОДА
За несколько столетий постоянных контактов с западноевропейцами у новгородцев выработался стойкий духовный иммунитет ко всему чужеземному. Великий Новгород постоянно торговал с Западом и постоянно воевал с ним; новгородцы тесно общались с иностранцами, но никоим образом не хотели походить на них.
Заимствуя достижения Запада в хозяйственной, производственной и военной сферах, новгородцы строго блюли от западноевропейского влияния свою веру, культуру, быт и национальные традиции. Они ни в коей мере и ни в каком отношении не испытывали перед западными соседями комплекса неполноценности. Наоборот, новгородцам было свойственно смотреть на Запад свысока и даже пренебрежительно. Это было связано с тем, что с народами Северной и Западной Европы новгородцы тесно общались с тех далеких времен, когда эти народы уступали им по многим параметрам культурного и технического развития.
