В первые месяцы Вермахт продвигался даже успешнее, чем ожидалось. Но все же разгромить СССР в ходе одной кампании, до холодов, не удалось. Детально расписанная операция «Барбаросса» закончилась неудачей. Почему?
Во-первых, самого Вермахта не хватало. Выяснилось, «что наличных сил недостаточно. Особенно тяжелая ситуация складывалась с резервами. Фактически Восточный поход предстояло выигрывать одним эшелоном войск. Таким образом, было установлено, что при успешном развитии операций на театре военных действий, «который расширяется к востоку наподобие воронки», немецкие силы «окажутся недостаточными, если не удастся нанести решающее поражение русским до линии Киев – Минск – Чудское озеро» [14] .
Во-вторых, география… Даже в сухое и жаркое лето 1941 года нацистов удручали в России расстояния и скверные (по их понятиям) дороги. Немцам, выросшим в прохладном климате, было жарко в континентальное лето. У нацистских солдат в кинохрониках расстегнуты мундиры не от небрежности, а рукава засучены не от палаческого усердия. Им очень жарко…
Зимой этим же солдатам стало холодно. Не от хорошей жизни и не от природного зверства нацисты стали реквизировать теплые вещи у населения. Просто летняя форма даже в ноябре как-то не очень хорошо греет, а подвоза ведь не было.
Коммуникации растягивались, каждый килограмм грузов становился золотым, если везти его военными эшелонами через всю Европу, защищая и спасая от бандеровцев и Армии Крайовой.
А фронт расходился к востоку «наподобие воронки», требуя все новые контингенты войск. Которых не было.
Группы армий наносили удары по расходящимся направлениям (на Ленинград, Москву, на юг), все хуже удавалось поддерживать взаимодействия между ними. Командованию Вермахта пришлось проводить частные операции по защите флангов группы «Центр». Это были удачные операции, но приводили к потере времени и трате ресурсов моторизованных войск.
К тому же куда важнее идти? На Ленинград или на Ростов? Генералы спорили, делили невеликие ресурсы. Когда против советского Юго-Западного фронта бросили только одну танковую группу, она уже не смогла взять в «котел» войска противника, как под Белостоком, Минском и Киевом.
Значит, все с самого начала было безнадежно?! Вовсе нет. Но, чтобы завоевать такую громадную страну, нужно было больше войск. А для войны в стране с континентальным климатом нужны были те, кто в состоянии его если не любить, то хотя бы спокойно переносить.
Сами нацисты из идейных соображений отказались от пополнения армии, не захотели увеличить ее в два-три раза. Это было безумное, самоубийственное решение.
Но самый серьезный просчет: нацисты недооценили ресурсные возможности СССР.
Для любой европейской страны разгром лета 1941 года стал бы полным крахом всей политической и экономической системы. В СССР не стал по трем причинам:
1) СССР получал поставки от англосаксов, то есть присосался к их колониальным империям.
2) СССР сам себе колония. Урал, Казахстан, Дальний Восток и Сибирь – кладовая всего, что только возможно. В них уже до войны стали расти новые промышленные районы, причем и КАТЭК, и Магниторгорск, и Кузбасс по своему потенциалу сравнимы с Руром или Манчестером.
Нацисты захватили территории, на которых находилось 70 % промышленного потенциала СССР? Так эвакуировать промышленность на восток! В те места, где нацисты ее никогда не достанут. Туда, куда они и сами не собирались дойти, например за Иртыш.
Станки эвакуированного завода прибывали на станцию, их сгружали прямо в снег… подводили энергию… И тут же начиналась работа. А уже потом над станками делали хоть какую-то крышу.
3) Сверхцентрализация власти и экономических ресурсов в руках правительства позволила СССР очень быстро создавать новые предприятия. «Подвиг тыла» достигался чудовищной эксплуатацией людей, невозможной ни в какой другой стране, кроме Китая и колоний Британии и Голландии.
Нигде больше нельзя было переместить такие же массы людей на нужное властям расстояние, в нужное место и заставить их делать то, что нужно властям. У нас до сих пор воспевается и поэтизируется поведение 14-летних рабочих, которые ложились спать тут же, в цеху, а через несколько часов опять вставали к станкам. Но китайские кули и индусские рабочие на плантациях хотя бы пытались восставать. В СССР война списывала все, в том числе чудовищную норму эксплуатации. А кто протестовал – попадал в ГУЛаг и там тоже работал так же, но уже подневольно.
К октябрю 1941 года от кадрового состава Красной Армии осталось лишь 8 %. Она существовала лишь за счет ежедневного пополнения вновь призванными новобранцами и запасниками.
Нацисты ожидали, что к третьему месяцу войны они встретят не более 40 новых дивизий Красной Армии. На самом деле только летом 1942 года на фронт направлено 102 новые дивизии Красной Армии (плюс к уже развернутым 222).
Уже под Москвой, в ноябре 1941 года, нацисты столкнулись с совершенно новой для них психологией советских. Во многом это и правда были «другие русские». Это были и те, кто с самого начала хотел воевать с ними. И русские из совсем других частей страны.
В России до сих пор любят старую советскую сказку: что ни одна страна не пострадала больше, чем СССР. Эта психология «самого бедного Буратино на свете» очень опасна. Давно известно, что, чтобы стать палачом, сначала нужно осознать себя жертвой.
А теперь вдумаемся. Во всей Европе ходили армии и падали бомбы. Везде. В Британии армии не ходили, и в этом ее счастье. Но и в Британии падали бомбы.
А в СССР к востоку от Москвы и армии не ходили, и бомбы не падали.
Самый дальний на восток полет самолетов противника – попытка бомбежки Сызранского моста, в 100 км от Куйбышева-Самары. Еще в июле 1941 года Красная Армия могла бомбить Берлин. А весь Урал находился вне зоны бомбежек.
60 % населения СССР не знало, как выглядит вражеский солдат: разве что пленный. Они не слышали свиста бомб, грохота разрывов, рева танковых двигателей. Символом «глухого тыла» стал «хлебный город Ташкент». Но ведь и все города СССР, начиная с Перми и Челябинска, были такими «ташкентами».
Война шла в 500 км к западу от Свердловска, в 3 тысячах км от Новосибирска, в 3 тысячах км к северо-западу от Ташкента и Алма-Аты.
Жители востока СССР не имели возможностей выбора. Жители Брянской и Орловской областей – имели, и часть из них выбрала Локотскую республику. А жители Сибири не могли при самом пылком желании выбрать Ачинскую или Томскую республику.
К тому же психология… Жители дальней восточной глубинки привыкли доверять властям и выполнять их приказы. На восток вывозили промышленность, с ней ехали инженеры и рабочие – те, кто хотел служить советской власти или, по крайней мере, ничего не имел против.
На восток ехали вузы и та часть профессуры, которая не осталась в оккупации.
На востоке располагались госпиталя. Раненые солдаты не были агентами Третьего рейха. Даже если им доводилось послужить в Вермахте или в РОНА, они помалкивали об этом.
Восток СССР был местом, где не совершался или почти не совершался выбор. Дивизии отсюда были надежные, солдаты из них реже дезертировали и сдавались в плен. А попадая в плен, реже шли на сотрудничество с нацистами.
А можно было бы и предвидеть…
Собственно говоря, такого поворота войны нужно было ожидать. Его и ожидал всякий, кто давал себе труд хоть немного узнать русскую историю… В нашей истории много раз решающим оказывалось именно обилие природных ресурсов. Страна была «распахнута» на восток: к Заволжью, Уралу, Сибири с их почти неограниченными возможностями. Колоссальные просторы лесов и степей давали возможность быстро восстановить разрушенное и потерянное.
В 1571 году крымский хан Девлет-Гирей нападает на Русь, захватывает Москву. Татары – это далеко не литвины и не поляки! Число убитых называют разное – от 50 тысяч до 500. Колоссальное различие в оценках доказывает одно – никто, как всегда, не считал. Москва выгорела полностью, город на какое-то время исчез.
Для любой другой страны это стало бы окончательной катастрофой. Ни Лондон, ни Милан, ни Париж не восстановились бы десятилетиями, а то и захирели бы навсегда. Любое государство исчезло бы с политической карты как реальная сила.
Но в верховьях Москвы-реки еще полно не вырубленных лесов. Срубы сплавляют по реке на плотах, и через считаные годы город восстановлен. Обилие свободных земель позволяет быстро компенсировать потери за счет того, что есть чем кормить нарождающихся детишек. Считаные годы – и колоссальные потери компенсированы.
Так же и в XVII веке Украинская война выиграна за счет перевооружения армии – ценой истребления сибирского соболя. И в XIX веке Москва, спаленная пожаром в 1812-м, полностью отстроена к 1818-му.
Мало освоенный, диковатый восток порождал и другую психологию. В 1612 году русские с востока страны, из Поволжья, шли против русских же людей из Западной Руси, из Великого княжества Литовского и Русского. У них было разное отношение к жизни… Как сейчас модно говорить, «другой менталитет». Русские из Поволжья, голодранцы Минина и Пожарского, вломились в Москву 4 ноября 1612 года, устроив в ней польский и немецкий погром. Они истребляли с чудовищной жестокостью русских из Западной Руси, шедших под знаменами русских православных князей Вишневецких.
