Но, несмотря на размах движения, народ, стихийно и неорганизованно поднявшийся на борьбу, не смог выдвинуть своего вождя, чему немало способствовали сенаторская и династическая оппозиции, стремившиеся использовать восстание в своих целях. Ипатий и Помпей не были избранниками народа. Правление Анастасия было для него столь же тяжело, сколь и правление Юстиниана, и население Константинополя неоднократно поднимало против него мятежи [26, с. 393, 394-395, 396-398, 401, 407; 41, с. 150, 154, 159; 22, с. 141-143, 146, 167-170], в ходе одного из которых восставшие подожгли дом Помпея [31, с. 98]. Велика была радость народа после известия о смерти Анастасия [37, кол. 1057 и сл.] 17. Поэтому лишь вмешательство сенаторской оппозиции могло объяснить тот факт, что во главе восстания в какой-то момент оказались бесталанные и совершенно неспособные к руководству массами, но вполне годившиеся на роль марионеток в руках знати Ипатий и Помпей.
В то же время испытывая некоторое влияние сенаторских кругов, народ тем не менее постоянно выходит из-под их контроля. Так, отправившись к Прову и не найдя его там, толпа подожгла его дом [16 с. 622], хотя это, бесспорно, не входило в планы аристократии. Вопреки желаниям сенаторов народ отправился на решительный штурм дворца [35, т. I, А, I, 24, 31], который, возможно, ему и удался бы, будь во главе его талантливый и решительный полководец. Ипатий же и Помпей, в руках которых оказались судьбы восставшего народа, лишь только ослабили его, лишили инициативы и в целом способствовали подавлению восстания. Уже само провозглашение Ипатия, по существу, означало для народных масс поражение. Продержавшись с успехом столько дней, народ вместе с тем не представлял реально своих целей. В значительной степени это ускорило разгром столь сильного народного восстания.
Итак, несмотря на известное влияние, которое оказали на его ход сенаторская аристократия и династическая оппозиция, восстание Ника было прежде всего народным движением и таким сохранилось в памяти современников. Таким изображали его и более поздние авторы вопреки стремлению Юстиниана представить его как династический заговор.
Глава VIII
ПОСЛЕДСТВИЯ ВОССТАНИЯ НИКА
В свое время, подводя итоги восстания Ника, Дж. Бери высказал относительно его последствий точку зрения, получившую в дальнейшем наиболее широкое распространение в исторической литературе. По мнению английского исследователя, восстание Ника явилось поистине поворотным пунктом в жизни византийского общества VI в., поскольку именно после подавления его, когда окончательно были сломлены всякого рода оппозиции, началась автократия Юстиниана [148, т. II, с. 48].
Действительно, в период, непосредственно следовавший за подавлением восстания, психологическое воздействие его поражения на самые различные общественные слои было огромным, и на первых порах последствия разгрома и резни в городе представлялись современникам поистине ужасными и губительными. Город был объят страхом. Причастные к движению сенаторы искали убежища в церквах и монастырях, и дома их были опечатаны. У патрикиев, открыто примкнувших к восставшим, было конфисковано имущество, а сами они были подвергнуты ссылке [16, с. 628]. Жизнь в городе словно замерла, "димот нигде не показывался", и в течение нескольких дней "были открыты лишь те эргастирии, которые доставляли людям пищу и питье" [16, с. 628]. "И оставались дела неисполненными, и пребывал Константинополь изнемогшим многие дни" [16, с. 628].
Подавив восстание, император принял ряд мер для предотвращения подобных событий в будущем. Прежде всего было сокращено количество игр, которые издавна давали повод к народным волнениям. В 535 г. была упразднена должность ночного эпарха, находившегося в подчинении префекта, города. Вместо нее Юстиниан учредил "претуру плебса", носившую первоначально коллегиальный характер, а затем, с 539 г., отправлявшуюся одним претором в ранге spectabilis. Новый чиновник, в обязанности которого входило наблюдение за порядком в столице, подчинялся непосредственно императору [33, нов. 13; 35, т. III, XX, 12-14; 301, с. 455, 803-804; 54, с. 295].
В 539 г. была создана еще одна должность - квезитора (quaesitor), которого следует отличать от квестора sacri palatii. Так же как и претору плебса, ему жаловался титул спектабиля. Юстиниан назначил квезитору жалованье в 10 либр золота в год, его помощнику и секретарю - 100 солидов, штату его оффиция - 330 солидов в год [33, нов. 80]. Ведомство квезитора должно было следить за прибывающими в столицу людьми, наплыв которых, как свидетельствует новелла о квезиторе, был огромен. Это были лица разных сословий - и светские и духовные, но главным образом земледельцы [33, нов. 80, гл. V]. Подчиненным квезитора надлежало наводить обо всех них точные справки и способствовать скорейшему разрешению их дел, с тем чтобы побыстрее выпроводить их из города. Прибывших из провинции и ничем не занятых лиц новелла предписывала водворять на их прежнее место жительства. Не имеющих определенных занятий жителей города квезитор должен был направлять на общественные работы, в пекарни, к садовникам [33, нов. 80, гл. V]. Изданием этой новеллы Юстиниан всячески стремился сократить праздное, с его точки зрения, население Константинополя. Примечательно, однако, что принудительного прикрепления не занятых производственной деятельностью лиц к тем или иным корпорациям не последовало. Человек мог и отказаться идти на работу к пекарям или садоводам; правда, тогда он обязан был покинуть город [33, нов. 80, гл. V; 112, с. 146].
На предотвращение мятежей была направлена и появившаяся вскоре после восстания 85-я новелла - об оружии. Не один раз в этой новелле Юстиниан заявляет о своем стремлении прекратить убийства среди жителей империи [33, нов. 85, предисл., гл. III]. Закон строго-настрого запрещал производство частными лицами любого рода оружия и продажу его. Оружейник, продавший оружие частному лицу, подлежал наказанию, а у купившего его оружие отбирали, не вернув деньги [33, нов. 85, гл. ???] 1.
Новелла предписывает, чтобы оружейники делали оружие (по заказу правительства) исключительно определенного образца. Но и в том случае, если в процессе производства у ремесленника получалось какое-то необычное, нестандартное оружие (?? ???? ?????), его тоже полагалось сдавать в государственный арсенал [33, нов. 85, гл. II].
Согласно данной новелле, оружейников следовало набирать среди пригодных для этого дела ремесленников различных городов. Их заносили в список, который отправлялся императору; после этого ремесленников прикрепляли к государственным оружейным мастерским. Важно, однако, отметить, что привлекать ремесленников к работе в этих мастерских против их воли (????? ?????????) было запрещено [33, нов. 85, гл. ???], т. е., как и в случае с праздным населением города, которое следовало направлять в пекарни, к садовникам или на общественные работы, принудительного прикрепления к профессии не последовало. Напуганное размахом народного движения, правительство Юстиниана соблюдает осторожность.
Контроль над производством оружия возлагался на хартуляриев специального скриния ведомства магистра оффиций. В случае их небрежного отношения к делу на них налагался денежный штраф, и сверх того они подвергались телесным наказаниям [33, нов. 85, гл. II]. В провинции за соблюдением закона должны были следить высшие должностные лица, которые в случае нарушения его должны были нести суровые наказания: августалий Александрии наказывался штрафом в 20 либр золота и смещением с поста, чиновники его оффиция - штрафом того же размера и смертной казнью, президы других провинций - штрафом в 10 либр золота и смещением с должности, экдики и "отцы города" - штрафом в 3 либры золота и смертной казнью [33, нов. 85, гл. III].
Но одновременно с репрессиями и мерами по укреплению режима Юстиниан проводит и политику снисхождения и уступок. В первую очередь это касается сенаторской аристократии. Так, несмотря на бесспорное участие в восстании значительного числа сенаторов, император не стал прибегать в отношении большинства их к крайним мерам. Сведения "Тайной истории" относительно конфискации после восстания Ника имущества почти всех членов сената [35, т. III, XII, 12] не подтверждаются иными источниками, и в первую очередь другими сочинениями Прокопия. В "Войне с персами" историк сообщает, что отправленные в изгнание за участие в восстании сенаторы были через некоторое время возвращены в столицу и получили обратно ту часть имущества, которую Юстиниан не успел раздать своим приближенным [35, т. I, А, I, 24, 58]. Император вернул имущество даже детям наиболее активно действовавших лиц из аристократии Ипатия и Помпея [35, т. I, А, I, 24, 58]. Внук Ипатия Иоанн позднее женился на племяннице Юстиниана Прейекте [35, т. II, III, 31, 14-15] и таким образом был приближен к трону. По данным других источников, временной ссылке подвергались лишь восемнадцать сенаторов, причем некоторые из них (например, Оливрий, женатый на племяннице Анастасия Ирине, или племянник Анастасия Пров) по возвращении в столицу полностью получили назад свое имущество [26, с. 478] 2.
