Сицкий.
Какую роль играл Филарет в определении политики «тушинского правительства»? Некоторые историки считают, что именно он руководил «родственником», не отличавшимся ни умом, ни образованием. Так или иначе, Филарет поддерживал «государя Дмитрия Ивановича»… до того самого момента, когда посчитал для себя более выгодным перейти на сторону польского короля Сигизмунда III. Когда дела самозванца ухудшились, Филарет стал одним из инициаторов приглашения королевича Владислава на московский престол.
В самом факте приглашения королевича не содержалось «национальной измены». Россия могла иметь царя польского происхождения точно так же, как сама Польша имела короля из шведской династии Ваза, Англия — короля из шотландской династии Стюартов. Однако осенью 1609 года под предлогом наведения порядка в сопредельной стране королевская армия перешла русскую границу и осадила Смоленск…
Филарет предложил Владиславу условия, существенно ограничивающие его власть. По сути дела, это был вариант Великой хартии вольностей, в котором можно даже распознать элементы правового государства! Будущий монарх не должен был вмешиваться в церковные дела, отбирать имения у бояр, лишать великих люден чинов безвинно. Он должен был обещать никого не казнить без ведома Боярской думы и без суда и следствия…
Филарет вовремя переметнулся в стан интервентов: Тушинский лагерь развалился. Лжедмитрий II бежал в Калугу. В мае 1610 года Филарет Романов выехал из Тушина с последними польскими отрядами, чтобы найти пристанище в королевском лагере под Смоленском. Но он не успел добраться до места назначения. Царские воеводы пленили его и отправили в Москву. Василий Шуйский не осмелился судить «воровского» патриарха и опрометчиво разрешил ему остатки в столице, где все эти годы проживал сын Филарета Михаил. В лице Филарета Шуйские приобрели опаснейшего врага.
… Москва торжественно встречала своего освободителя — 24-летнего боярина Михаила Скопипа-Шуйского — племянника царя, талантливого военачальника и ловкого дипломата. Разгромив войска самозванца, Скопни сделался чрезвычайно популярен в народе. Василий Иванович Шуйский был бездетен. Племянник мог наследовать ему… Но этого не произошло: воевода внезапно скончался. Современники винили в его смерти Шуйского, который опасался, что племянник отберет у него власть. (Надо сказать, что у царя были все основания для подобных опасений: вокруг молодого полководца группировались люди, активно подталкивавшие его на совершение дворцового переворота. Прокопий Ляпунов прямо называл Скопина «новым государем, царем всея Руси», о чем агенты сразу же донесли Шуйскому. Последовало объяснение дяди с племянником. Как пишет Р. Г. Скрынников, «в пылу семейной ссоры Скопин будто бы посоветовал дяде оставить трон, чтобы земля избрала другого царя, способного объединить истерзанную междоусобием страну».)
В смерти Скопина молва сразу же обвинила его тез ку Екатерину, супругу Дмитрия Шуйского, брата царя, которая будто бы бросила яд в его чашу с вином во время пира. Екатерина Шуйская была дочерью знаменитого опричника Малюты Скуратова и могла иметь доступ к «снадобьям», которыми еще Иван Грозный травил неугодных ему бояр.
Однако сейчас этот вывод кажется не столь однозначным. Могли ли Шуйские срубить сук, на котором сидели — в прямом смысле этого слова? Без Михаила Скопина режим царя Василия не продержался и месяца. В конце июня 1610 года «наследник престола» Дмитрий Шуйский, человек надменный, неспособный, пустой и мелочный, как характеризовали его современники, был наголову разбит поляками в сражении при Клушине. Уже 7 июля Василия Шуйского «свели со двора» и насильно постригли в монахи. Опять возникает вопрос: кому же была выгодна смерть Скопина? И опять — в который раз — встает фигура Филарета Романова, который избавился от очередного кандидата в борьбе за московский престол.
Боярская дума в период междуцарствия но давней традиции выделяла особую комиссию для управления страной из числа самых знатных своих членов. В состав знаменитой Семибоярщины от клана Романовых вошел боярин Иван Никитич. А Филарет вместе с князем Василием Голицыным возглавил «великое посольство», которое должно было завершить мирные переговоры и заключить соглашение о вступлении королевича Владислава на московский престол. С послами под Смоленск выехало около 50 человек, представлявших все палаты Земского собора.
Переговоры затянулись на семь месяцев. Камнем преткновения стал вопрос о крещении королевича в православную веру. Католик на русском престоле для Филарета был немыслим. Поляки же требовали, чтобы послы в первую очередь приказали защитникам Смоленска сдать город. Филарет отказался — под предлогом того, что не может поступить так без учета мнения патриарха и «Совета всея земли». «Как будет сын твой на Московском государстве — все Московское государство будет под сыном твоим, не токмо Смоленск, — говорил Филарет Сигизмунду. — И тебе, государю, не стоит стояти под вотчиною сына своего: мы всем Московским государством целовали крест сыну твоему, а ты стоишь под Смоленском…»
Филарет вел двойную игру: предлагая престол польскому королевичу, он не расставался с мыслью посадить на него своего 16-летнего сына Михаила. И потому предъявлял полякам заведомо неприемлемые условия («Буде де крестится, и Владислав нам государь, а буде не крестится, и нам он не надобен»), одновременно поддерживая антипольские настроения в России. Ход переговоров показывает, что Филарет был прекрасно осведомлен о положении дел в России. Когда Семибоярщина направила послам грамоту, предписывающую им во всем идти на уступки польской стороне, Филарет решительно отказался, ссылаясь на то, что грамоту не завизировал патриарх Гермоген, а подписи князей Ивана Воротынского и Андрея Голицына «приложены но неволи, что сидят в заточении…». Наконец, когда в апреле 1611 года земское ополчение подошло к Москве, Сигизмунду III донесли, что все это делается с ведома «великих послов». 13 апреля их арестовали и отправили в Польшу под крепким караулом. Филарет пробыл в польском плену до 1619 года.
В плену Романову жилось несладко. Во всяком случае, Филарет на всю оставшуюся жизнь сохранил ненависть к полякам (уже будучи правителем России, он вел вполне ксенофобскую политику, пресекал любые попытки контактов с Европой, жег еретические книги, считал, что «изо всех еретиков самые худшие — папские латиняне»; можно сказать, что «железный занавес» упал на Россию именно при нем).
Однако и из польского плена Филарету удавалось руководить делами в Москве. Известно, что Филарет вошел в историю российских спецслужб, придумав «тайнопись» — шифр, который использовался в дипломатической переписке (он стал называть такие письма не «затейными», как это было принято на Руси, а «закрытыми»). Не исключено, что это открытие он применял, тайно переписываясь со своим родственником Федором Шереметевым, который после изгнания поляков возглавил в Москве «романовскую партию». Мечта Филарета сбылась: Земский собор избрал Михаила Романова «государем всея Руси».
Вполне вероятно, что те, кто выбирал нового царя, выбирали вовсе не Михаила Романова, который был
