В Орлеане также умер аббат Гуго, могущественный и мудрый муж; похоронили его в Оксере, в [монастыре] св. Германа. Его герцогство1 было передано императором Одо сыну Роберта, бывшему тогда графом Парижским, который всеми силами защищал город против норманнов вместе с епископом Гауцлином2; когда же Гауцлин ушел из мира во время осады, император назначил вместо него епископом Ансгария3.
Карл, посетив Галлию, пришел к Парижу с огромным войском, но не совершил ничего достойного императорского величия; он также позволил норманнам разорять лежавшие по ту сторону Сены области, ибо они не признавали его власти.
Вернувшись в Аламаннию, он обвинил в прелюбодеянии и прогнал от себя Лиутварда4, епископа Верчелли, одного из своих советников, ибо тот был слишком близок к тайнам королевы, а саму королеву вызвал в собрание и заявил, что все 10 лет [супружеской жизни] не вступал с нею в плотскую связь. Та в свою очередь заявила, что если супругу угодно, то она может доказать свою девственность судом Божьим - или в виде судебного поединка, или в виде испытания раскаленным железом; после развода она удалилась служить Богу в монастырь служительниц Божьих в Андлау5, в Эльзасе, который сама построила; в нем же она, блистая многими чудесами, была погребена. Когда Карл созвал на праздник св. Мартина6 в Трибуре7 генеральный сейм, князья королевства, заметив, что силы духа и тела, а также разум его покинули, сговорившись, перешли к Арнульфу, сыну Карломана, так что в течение трех дней при Карле осталось очень мало тех, кто оказывал ему [то, чего требовал] долг человечности. Пищу и питье для него брали у архиепископа Лиутберта. После Карла Великого ни одному из франкских королей не уступал он ни величием, ни властью, ни богатством; но превратностями судьбы, словно ради показа человеческой слабости, став из императора нищим, он послал к Арнульфу, смиренно умоляя его о средствах для [поддержания] жизни, и вместе с подарками поручил его верности Бернгарда8, своего сына от наложницы.a bИспытания судьбы послужили ему не [только] к очищению, но еще более к доказательству [благочестия], ибо он терпеливо переносил их, как в неудачах, так и в успехах вознося благодарность Богу.b aАрнульф уступил ему несколько фисков в Аламаннии; сам же, счастливо уладив дела во Франции, вернулся в Баварию.a cИтак, Арнульф, могущественный король, правил теперь баварами, аламаннами и восточными франками, а после смерти Карла Толстого - также лотарингцами и саксами.c
aУмер Витгар9, епископ Аугсбурга. Ему наследовал Адальберон10, благородный и мудрый муж.a
cВ Константинополе скончался император Василий. Лев11 и Александр12, его сыновья, правили империей в течение двадцати двух лет.c
888 г. Карл Толстый, став из императора-августа объектом презрения гордецов и испытав все насмешки непостоянной судьбы, a2 января испустил дух и был погребен в монастыре Рейхенау; все королевства, которые подчинялись его власти, теперь освободились от связи друг с другом, ибо лишились законного наследника. Франция произвела на свет многих государей, которые по благородству, смелости и мудрости могли бы повелевать королевствами; однако то обстоятельство, что они были равны друг другу, усиливало их вражду, и ни один из них не превосходил других настолько, чтобы остальные сочли для себя достойным ему подчиниться.
Так, одна часть Италии [поставила королем] Беренгара1, сына Эберхарда, герцога Фриульского, а другая - Видо2, сына Ламберта, герцога Сполето; королевство раскололось, пока они боролись за трон, и много было пролито крови. Видо одержал победу, а Беренгар был изгнан и, смиренно придя к Арнульфу, умолял его о заступничестве.
В Галльском же королевстве с согласия Арнульфа и по единодушному выбору [знати королем] был избран Одо3, сын Роберта, герцог и граф Парижский, превосходивший всех наружностью, силами и мудростью; он мужественно правил и [сражался] против норманнов.
В королевстве Лотаря, в св. Маврикии, при поддержке некоторых князей и священников корону на себя возложил Рудольф4, сын Конрада, племянник герцога и аббата Гуго, и всеми мерами старался приобрести расположение прочей [знати]. Арнульф тут же напал на него с войском, но тот по узким тропам бежал в укрепленные гроты и заранее приготовленные им места и в безопасности провел между Юрой и Пеннинскими Альпами все дни своей жизни. Арнульф и его сын Цвентибольд5, преследуя его, не могли причинить [Рудольфу] никакого вреда, ибо неприступные места преграждали преследователям путь.
Норманны, долго осаждая Париж и поняв, что он неприступен, решили перетащить суда вверх по Сене, войти в Йонну и добраться до Бургундии. Несмотря на то, что горожане всеми силами мешали им подняться вверх по реке, они с неслыханной в веках доблестью протащили корабли по суше на протяжении 2 тысяч футов и, избежав опасности, спустили их в Сену; оставив Сену, они очень быстро добрались по Йонне до Санса6; осаждая его с помощью всей осадной техники в течение 6 месяцев, они с помощью Божьей так им и не овладели. Все же они разорили огнем, мечом и грабежом почти всю Бургундию. Среди этих треволнений ко Христу отошел митрополит Эберхард; ему наследовал Вальтер7.a
889 г. aАрнульф после смерти архиепископа Майнцского Лиутберта с согласия Поппо1, герцога Тюрингии, назначил [его преемником] Сунцо2, Фульденского монаха.
Арн3, почтенный епископ Вюрцбургский, сражаясь по призыву герцога Поппо против славян, был убит, отправив перед собой ради мученичества всех своих спутников. [Ему] наследовал знатный, но глупый Рудольф4, брат графов Гебхарда и Конрада.
Норманны, вернувшись от Санса к Парижу, обнаружили, что горожане закрыли им спуск по реке; сражаясь с ними изо всех сил, они по милости Божьей не смогли их одолеть. Тогда, перейдя из Сены в Марну, они сожгли город Труа5 и разорили все вплоть до городов Вердена и Туля.a
890 г. aКороль Арнульф уступил Цвентибольду1 Моравскому, славянскому королю, чешское княжество. Ибо тот был его другом еще до того, как стал королем, и, приняв из святой купели его сына от наложницы, велел назвать его Цвентибольдом. Поэтому и чехи, привыкшие иметь князей из своего народа, нарушили верность, которую свято хранили по отношению к франкам, и Цвентибольд, возгордясь от приобретения второго королевства, восстал. Арнульф призвал на помощь нечестивейший народ венгров, в предыдущие века неизвестный, а тогда вышедший из Скифии, большую часть которой пресекает Танаис.
Скифия простирается в восточном направлении и, будучи ограничена с одной стороны Понтом, с другой - Рифейскими горами, а сзади - Азией и рекой Фасисом, занимает большое пространство и в длину, и в ширину. [Земля] между ее жителями не размежевана, и нет у них ни домов, ни крыши [над головой], ни постоянных жилищ; в дождь и зимой они используют вместо домов [крытые] шкурами [повозки]; употребление шерсти и [тканых] одежд им не известно; хоть и страдают они от постоянных холодов, но пользуются только шкурами зверей и грызунов; они пасут крупный и мелкий скот, постоянно кочуя по невозделанным степям, а жен и детей возят с собой в повозках. Нет у них преступления более тяжкого, чем воровство; ведь что бы у них осталось, если бы можно было воровать? Они не жаждут ни золота, ни серебра, но страстно преданы таким занятиям, как охота и рыболовство; питаются они молоком и медом; суровые в труде и на войне, физически невероятно сильные, они никогда не были побеждены чужеземной властью, хотя сами трижды добивались господства над Азией. Доблесть их женщин известна не меньше, чем доблесть мужчин. Так, вторые основали Парфянское и Бактрийское царства, а первые - царство амазонок; они обратили в бегство Дария2, царя персов, убили Кира с его войском, уничтожили Зопириона3, полководца Александра Великого. Земля не в состоянии прокормить эти народы; ибо чем дальше северная страна удалена от жара солнца, тем здоровее она для человеческого тела и благоприятнее для увеличения населения; напротив, чем ближе южные [страны] к знойному солнцу, тем больше в них болезней и тем менее пригодны они для развития смертных. Вся эта страна от Танаиса до самого запада зовется от «произрастания» [там множества народов] общим именем «Германия», хотя отдельные места ее носят свои собственные названия; бесчисленные толпы [пленников] уводились оттуда и продавались южным народам; часто [многие племена], уходя оттуда, вторгались в Азию и Европу. Затем венгерский народ, будучи изгнан из своих земель печенегами, распрощавшись с отчизной, сначала добывал себе пищу охотой и рыболовством в паннонских и аварских степях, а затем, вторгшись в пределы карантанов, моравов и булгар, поразили - немногих мечом, и многие тысячи - стрелами, которые они столь искусно выпускали из тугих луков, что едва было возможно защититься от них. Сражаться в строю и брать города они не умеют. Они не сдержаны, если охвачены сильной страстью, и столь же упорны [в ее удовлетворении]. Сражаются они верхом, то направляя коней [прямо на врага], то поворачивая назад, часто обращаясь в притворное бегство; долго сражаться они не могут, в самом разгаре битвы покидают [поле] сражения, а немного спустя от бегства опять переходят к нападению и, когда ты считаешь, что уже победил, именно тогда приходится выдержать решающий бой. Они живут по скотским, а не по людским обычаям, [питаются] сырым мясом и [пьют] кровь, а сердца людей, захваченных в плен, делят на части и поедают в качестве лекарства. Они не ведают жалости; волосы они сбривают ножом до самой кожи; верхом на конях они имеют обыкновение передвигаться и стоять, размышлять и вести беседу. С великим усердием они учат своих детей и рабов ездить верхом и стрелять из лука. Как мужчины, так и женщины обладают надменным, буйным, коварным и наглым нравом; они постоянно настороже, занятые то внешними, то внутренними [войнами]; по природе молчаливые, они более склонны действовать, чем говорить. Ими были опустошены не только названные страны, но и королевство Италия.a
