Забеленные мелом или гипсом ступни служили знаком того, что раб только что привезен из-за моря; на шее же у него была записка с указанием места рождения, возраста, умений и возможных недостатков. Продавец не имел права умалчивать о физических недостатках или болезнях, так же как и о том, что продает беглого раба. Достоверность предоставленной информации подтверждалась ручательством продавца. Знаком нежелания продавца брать на себя какие бы то ни было гарантии служила шапка, надетая на продаваемого раба. Точно так же поступали и квесторы, выставляя на продажу военнопленных, на голову которых надевались венки в знак того, что государство за них никак не ручается. Лучшие экземпляры человеческой породы, так же как и рабы, рожденные в доме хозяина, на продажу вместе с остальными не выставлялись. В эпиграммах Марциала мы находим следующие строки:
Долго и много по всей слонялся Мамурра Ограде,
Там, куда Рим золотой тащит богатства свои,
Мальчиков нежных он всех осмотрел, пожирая глазами,
Только не тех, что стоят всем напоказ у дверей.
Но сохраняемых там, за особою перегородкой,
Чтоб их не видел народ или такие, как я.
Более подробно о правилах работорговли мы узнаем из законодательства. В первой книге к эдикту курульных эдилов Ульпиан[75] говорит следующее:
«Следует, однако, знать, что во многих случаях гражданин за сказанное им не может отвечать перед законом. Так, это касается обычной похвалы раба (например, при его продаже), когда он именуется порядочным, честным и исполнительным. Как пишет Педий,[76] существует большая разница между тем, что сказано, чтобы просто похвалить раба, и тем, что обещано, за что продавец готов отвечать и ручаться. Если он формально поручился за то, что предлагаемый для продажи раб не игрок и не вор, то он должен отвечать за свои ручательства».
В другом месте мы находим рассуждения о здоровье и физических недостатках, которые сегодня могут нам показаться смешными:
«Что касается здоровья раба, то Вивиан[77] считает, что мы не можем считать людей с душевными недостатками менее здоровыми, иначе, если это произойдет, нам придется на этом основании отказать в здоровье легкомысленным, суеверным, гневливым, строптивым и людям с подобными недостатками.
Спрашивают также, можно ли считать здоровым заику, человека, говорящего неразборчиво, неясно или же слишком медленно, либо человека с О- или X-образными ногами. Я думаю, что эти люди здоровы.
Если какая-либо рабыня продается беременной, то все сходятся на том, что она здорова. Ибо одной из важнейших задач женщины является восприятие плода и его вынашивание…
Если же человек этот мочится в постель, то здоровье его под вопросом. Педий считает, что человек отнюдь не болен, если он во сне, да еще под воздействием вина, отказывается вставать и так справляет свою надобность; если же его мочевой пузырь не способен удерживать собравшуюся жидкость вследствие органического недостатка, то тогда… возможна подача жалобы».
Прочие ручательства работорговца Гай[78] трактует в первой книге к эдикту курульных эдилов следующим образом:
«Если продавец ручается, что проданный им раб — спокойный и уравновешенный человек, то нельзя от него требовать достоинства и твердости характера философа; или если он поручился, что раб — работящий и бдительный человек, то нельзя от него требовать, чтобы он работал день и ночь. Исполнения такого рода ручательств можно требовать лишь в некоторой разумной мере. То же касается и иных ручательств продавца. Продавец, утверждающий, что повар, проданный им, превосходен, должен отвечать за его способность продемонстрировать высшие образцы своего искусства; если же он охарактеризовал его как просто повара, то сделал достаточно, если последний удовлетворяет этому званию. То же касается и всех других искусств».
Цены на рабов значительно колебались в зависимости от спроса и предложения, способностей, талантов, возраста и внешнего вида, а также эпохи. Прекрасные юноши и девушки, танцоры, музыканты и люди, обученные какому-либо ремеслу, стоили значительно дороже обычных сельскохозяйственных рабочих. Росту цен способствовала и всевозрастающая роскошь.
Рабы везде и всюду
В последние десятилетия Республики потребность в рабах резко возросла, ибо италийские помещики перешли от преимущественного производства пшеницы к возделыванию более выгодных винограда и оливок. Именно при обработке виноградников и оливковых рощ, требующих больших затрат труда, рабы были рентабельнее свободных работников. Кроме того, все большее число ремесленников, предпринимателей и купцов начали использовать рабов в качестве дешевой рабочей силы, труд которых оплачивался лишь предоставлением им пищи, одежды и крыши над головой. Даже самые небогатые семьи имели одного-двух рабов для тяжелых работ.
Однако не только частные лица, но и общественные учреждения — государство, город или храм — имели собственных рабов, ремонтировавших и поддерживавших в чистоте улицы и площади, водопровод и канализацию, здания и алтари. Физический труд во всевозрастающей степени перекладывался на плечи рабов, поэтому постоянно увеличивавшаяся потребность в них требовала закабаления все большего числа свободных людей. Одновременно происходило вытеснение свободных крестьян, уходивших в города и живших в основном за счет хлебных раздач. Кроме того, рабы появились и в таких интеллектуальных профессиях, как врачи, ученые, учителя, счетоводы и даже управляющие.
Теперь нам трудно оценить, сколько рабов имелось в Италии и в Риме в разные эпохи. Некоторые предполагают, что во времена Августа их численность могла доходить как минимум до 2 миллионов, что составляло от четверти до трети всего населения. Большинство из них было завезено из Малой Азии и Сирии, но много — и из Европы. Многие исследователи придерживаются мнения, что в самом Риме рабы составляли не менее половины населения города. Другие же считают, что примерно из миллиона жителей столицы рабы составляли четверть.
Что касается одежды, то рабы отличались от римских граждан только отсутствием тоги, которую не имели права носить, и потому не бросались в глаза на улицах, посещали, несмотря на запрет, общественные бани, форумы, амфитеатры и цирки. Предложение одного сенатора снабдить рабов единообразной одеждой, с тем чтобы отличать их от свободных, было признано сомнительным с точки зрения общественной безопасности, потому что тогда и рабы поняли бы, сколько их живет в Риме: «Тогда они увидят, насколько немногочисленны мы».
Использование рабов было исключительно многообразным. В латифундиях сельскохозяйственные рабочие возделывали поля и использовались на различных работах при возделывании оливок и винограда. Пастухи пасли стада коров и лошадей, коз, овец и свиней. При хозяйском доме имелись сад, огород и цветники, за которыми также ухаживали рабы. Они же присматривали за пчелами и за домашней птицей, содержали в порядке «дикий» парк с кабанами, косулями, зайцами, сонями, а также рыбные пруды, разного рода фонтаны в садах и парках, использовались в качестве птицеловов, сторожей в домах и на полях.
Уже этот довольно простой и совершенно неполный список показывает, что применение рабов в сельском хозяйстве зависело от многообразия производства. Но со временем круг их задач значительно расширился, так как сельское хозяйство само по себе вело к развитию ремесленных занятий. В поместьях часто устраивались песчаные карьеры и каменоломни, шахты, кирпичные, горшечные, ткацкие и валяльные мастерские, а также постоялые дворы, где применялся опять же рабский труд.
По-иному дело обстоит с городскими рабами. Численность их определялась не действительной потребностью, а надуманной и подчас действительно бессмысленной роскошью, в последние два столетия Республики все более распространявшейся среди знатных фамилий. Резкий рост рабовладения вследствие победоносных войн с конца III в. до н. э. привел к распространению специфического вида роскоши, выражавшейся частью в содержании ради роскоши ненужных рабов, а частью — в разбазаривании рабочей силы, прежде всего посредством доведенного до абсурда разделения труда, ибо даже самые ничтожные обязанности возлагались на специальных рабов.
В древние времена управляющий занимался и домом хозяина, и его инвентарем. Он вел все хозяйство, получал и выдавал деньги, заключал сделки и заботился о том, чтобы в доме не иссякали необходимые запасы. Расширение же римского дома привело и к разделению функций лиц, обслуживавших его. Ведением бухгалтерии занимался один раб, а поддержанием дома и мебели в чистоте и порядке — другой. Особые рабы принимали гостей, смотрели за домашним алтарем с образами предков, а перед дверью, по старинному обычаю, на цепи сидел привратник. Поручениями хозяина и хозяйки, корреспонденцией и приглашениями также занимались отдельные рабы.
