Роберт Коротконогий был в Италии, когда пришло известие о гибели его брата. Он поспешил в Нормандию, надеясь, что лавры героя помогут ему собрать вокруг себя нормандскую знать.
Генрих, однако, действовал очень быстро и умело, словно он заранее подготовился к смерти Вильгельма и продумал план действий.
Он послал примирительное письмо архиепископу Кентерберийскому Ансельму, убеждая его вернуться в Англию и обещая ему свою дружбу. Этим он приобрел мощную поддержку церкви и её самых красноречивых адептов в Англии. Далее он взял под стражу Ранульфа Флэмбарда, любимца старого короля, который следил за поступлениями в казну. Флэмбарда вдобавок ко всему ненавидели простые люди, и этим шагом Генрих заслужил их симпатии. Он обещал впредь отказаться от чрезмерных поборов и править в соответствии с законами Эдуарда Исповедника (которого крестьяне вспоминали с уважением и чьё правление называли «старыми добрыми временами»).
Впоследствии Генрих даровал привилегии Лондону и другим крупным городам, гарантировав им определённые права. Города, освободившись от вмешательства баронов и получив возможность извлекать дополнительные прибыли, процветали. Население их росло, торговля развивалась, городская казна богатела. Король остался в выигрыше, потому что города, богатея, платили больше податей, а набирая силу, становились хорошим противовесом знати.
Генрих организовал сбор налогов более чётким и действенным методом. Дважды в году группа королевских приближенных собиралась за столом для обсуждения доходов государства и тщательно проверяла все поступления от сборщиков налогов. Стол по традиции был накрыт клетчатой скатертью. Поэтому высший финансовый орган стал называться Палатой шахматной доски.
Другим шагом Генриха, снискавшим ему расположение подданных, стала его женитьба на шотландской принцессе Эдит. Она была дочерью шотландского короля Малькольма III и Маргарет, то есть прапраправнучкой Этельреда Нерешительного по материнской линии. Простые люди полагали, что, если её дети когда-нибудь взойдут на трон, кровь Альфреда Великого вновь потечёт в жилах английских королей. Нормандских баронов примирил с этим союзом сделанный королевой жест. Она отказалась от саксонского имени Эдит, сменив его на нормандское имя Матильда (так звали мать Генриха). Уменьшительно её называли Мод.
Не были обойдены вниманием и бароны. Генрих обещал придерживаться феодальных законов и избегать крайностей, характерных для Вильгельма Рыжего. Надо сказать, что, упрочив свою власть, Генрих управлял баронами железной рукой и держал их под таким же контролем, как в свое время Завоеватель, — но действовал вполне справедливо и без оскорбительного унижения, в отличие от Вильгельма Рыжего.
Уступки баронам и простолюдинам, на которые Генрих пошёл, чтобы его признали наследником старшего брата, сыграли свою роль в последующие века. Его правление служило примером того, что король обязан подчиняться определенным правилам; что его власть не является неограниченной. Многие английские монархи игнорировали это обстоятельство или старались его обойти, однако бароны и впоследствии средний класс никогда его не забывали. Уступки Генриха I (как и Этельреда Нерешительного за столетие до него) стали прецедентами для появления спустя столетие Великой хартии вольностей.
Генрих проявил недюжинную мудрость в государственных делах, и здесь ему помогли природный ум и образованность, отнюдь не характерные для нормандских аристократов. Бароны были людьми сильными и решительными, но мало способными на неспешные продуманные действия. Совсем иное дело Генрих. Не зря в позднейшие времена он стал известен хроникерам под именем Генрих Боклерк («учёный»). Он был первым хорошо образованным английским королём со времён Альфреда Великого.
Прибыв в Нормандию, Роберт Коротконогий обнаружил, что Генрих уже развернулся вовсю, а самого его нагло обошли. Со свойственной ему медлительностью он отложил решительные действия на потом, хотя каждый месяц промедления лишь ухудшал ситуацию. Когда же он наконец собрался вторгнуться в Англию в 1101 г., его шансы были равны нулю. Английские бароны твердо стояли за Генриха, так же как церковь и простолюдины. Бороться не имело смысла. Даже не слишком дальновидный Роберт понял, что у него нет будущего в Англии. По возможности сделав хорошую мину при плохой игре, он принял от Генриха подарок в 3000 марок, отрекся от всех притязаний на трон и вернулся в Нормандию.
Однако мир между братьями оказался непрочным. Флэмбард, ненавистный фаворит Вильгельма Рыжего, бежал из-под стражи и укрылся в Нормандии, где плёл постоянные интриги против Генриха. Более того, безалаберное правление Роберта в Нормандии приводило к анархии и распрям среди баронов, и те, кому не повезло, искали помощи у Генриха.
В 1106 г., через сорок лет после сражения при Гастингсе, нормандская армия пересекла пролив в противоположном направлении и высадилась в Нормандии. Сражение произошло, согласно источникам, 28 сентября у Тинчбрэ, города в сорока милях от Байе.
Генрих осадил город, и Роберт привел свое войско на его освобождение. Сражение было кровопролитным, однако закончилось полной победой Генриха. Роберт был взят в плен и прожил в Англии в праздности до своей смерти в солидном возрасте восьмидесяти лет. Он скончался в 1134 г.
В этом же сражении попал в плен и ещё один «призрак прошлого» — Эдгар Этелинг, внук Эдмунда Железный Бок. В течение всей своей бурной жизни он оставался смутной надеждой саксов, однако он так и не сумел претворить эти надежды во что-то реальное. Теперь он, оказавшись в Англии на положении пленника, дожил до 1130 г. и умер также в возрасте восьмидесяти лет, более чем через шестьдесят лет после нескольких дней пребывания на английском троне.
После победы Генриха нормандские бароны признали его герцогом Нормандским, и, таким образом, Англия и Нормандия официально объединились — впервые после смерти Завоевателя двадцать лет назад.
Сын Роберта Коротконогого Вильгельм Клитон несколько раз оспаривал этот титул, но всякий раз неудачно и погиб в сражении в 1128 г. Для Англии возможность изолироваться от континента была устроена почти на целое столетие.
Политика Генриха в отношении Шотландии также принесла свои плоды. Дональд Белый, ставленник «кельтской» партии, был свергнут в 1098 г., и на трон взошёл старший сын Малькольма III Эдгар. Он жил в изгнании в Англии и не скрывал своих англо-нормандских симпатий.
Матильда, супруга Генриха, была его сестрой, и это также скрепляло связи между двумя народами.
Эдгар умер в 1107 г., и ему наследовал его брат Александр I (Свирепый). Он женился на незаконной дочери Генриха. Наконец, после смерти Александра в 1124 г. на трон взошёл последний сын Малькольма III (всего у него было шесть сыновей) Дэвид I.
Большую часть жизни Дэвид I провел в Англии и, став королем, призвал в Шотландию своих сторонников, из потомков которых сформировалась в позднейшие времена шотландская знать. Правление Дэвида, во время которого Шотландия мирно процветала, ознаменовало конец кельтского влияния. Шотландия стала пронормандской и превратилась в культурный сателлит Англии.
Менее удачно складывались отношения Генриха с церковью, отчасти из-за разногласий, сотрясавших всю Европу. Камнем преткновения стало назначение епископов. Короли и императоры отстаивали свое право назначать епископов и передавать им соответствующие регалии в обмен на вассальную клятву и присягу верности епископа королю. Папство, с другой стороны, считало это неприемлемым, потому что при таком порядке епископ оказывался в подчинённом положении по отношению к королю, а светская власть — выше власти церкви. Папа настаивал на том, что лишь церковь должна вручать епископам символы их власти и король не может требовать от епископа никакой присяги верности. Отчасти из-за этого возник конфликт между Ансельмом и Вильгельмом Рыжим.
Реально речь шла о вполне практических вещах. Церковь накопила огромные богатства, потому что благочестивые короли и аристократы оставляли церквям и монастырям земли и щедрые пожертвования, желая облегчить себе путь на небеса. Поскольку церковь была вечной и никогда не возвращала собственность добровольно, она постепенно становилась всё богаче, а государство — всё беднее.
Соответственно, светская власть придумывала разные способы, чтобы вытягивать деньги у церкви. Пока короли имели право назначать епископов по своему усмотрению, они могли брать с них плату за должность, и плату немалую. (В каком-то смысле это было для церкви благом, поскольку, если бы средства не поступали таким образом от церкви к государству, разница уровней в какой-то момент стала бы слишком большой, что привело бы к конфискации церковной собственности. Нечто в таком роде случилось, например, в правление последнего Генриха в XVI веке.)
