Глава II
КЕМ БЫЛ АББАТ СОНЬЕР?
1 июня 1967 года в «Религиозном ежедневнике Каркасона» появилась пространная статья «Предостережение и предосторожность», подписанная Жоржем Бойером, главным викарием. Среди прочего в статье были следующие строки: «В течение нескольких лет наш древний край Разе то и дело становится объектом неустанных исследований, ложных поисков, непрекращающихся раскопок и газетных сенсаций. Основной удар этой неуправляемой стихии пришелся на Ренн-ле-Шато, однако волна захлестнула и его окрестности, в частности, Ренн-ле-Бен, плато де Фе, Бланшфор и Кампань-сюр-Од. Иными словами, в „зоне затопления“ оказалась вся область, хранящая следы вестготов. Без сомнения, у этого края богатая и интересная история, но сегодня все это скрыто под напластованиями легенд и апокрифических документов. Так, например, некоторые не колеблясь, утверждают, что сокровище спрятано в некоем древнем некрополе и что епископ Каркасонский знал о его существовании, но не собирался раскрывать этот секрет… Попытки выяснить, что могло стать источником доходов бывшего кюре Ренн-ле-Шато аббата Соньера, умершего в 1917 году, рождают массу предположений, от шпионажа во время войны до нахождения сокровищ вестготов, катаров, королевы или тамплиеров». Должен заметить, что поиск сокровищ по сути своей нормальное и полезное развлечение, даже в том случае, если его результаты ничтожны или отсутствуют вовсе. Поэтому «чрезвычайные полномочия», которыми наделил себя «Религиозный еженедельник», движимый заботой о безопасности родного края, вызывают некоторое недоумение: даже самые безудержные фантазии кладоискателей не могут нести в себе той угрозы, о которой заявляет этот печатный орган.
«В прежние времена над сложившейся ситуацией можно было лишь посмеяться, но сегодня более нельзя молчать. В ходе долгого расследования в наших руках оказалось множество доказательств и предположений.[60] А поскольку репутация наших священников — это святое, хотелось бы предостеречь тех, кто будет продолжать какие-либо исследования в этой области: мы не оставим без внимания несправедливые обвинения в их адрес, мы не допустим, чтобы их имена были использованы в сомнительных или коммерческих целях…»
Разумеется, обнародование биографии знаменитого человека (тем более духовного лица) — вопрос довольно деликатный, но, хотите вы этого или нет, аббат Соньер стал частью Истории, а История, как известно, принадлежит всем и каждому. Главное в делах такого рода — понять намерения тех, кто стремится разобраться в этом вопросе. Один и тот же факт можно использовать для подтверждения противоположных гипотез, в чем легко можно убедиться, обратив внимание на те аргументы, которыми пользуются обе стороны, желающие «обелить» либо «очернить» аббата Соньера. Его история довольно запутанна, поскольку реальные факты его биографии порой подменялись их интерпретацией, иногда доходящей до абсурда. Однако в силу того, что «тайна Соньера» действительно существует, нужно попытаться разгадать ее или, по крайней мере, объяснить. Поэтому первым делом следует обратиться к надежным документам, чтобы понять, кем был аббат Соньер на самом деле, то есть до того, как его имя стало легендой.
Беранже Соньер — уроженец края Разе: факт, которым не следует пренебрегать. Он появился на свет 11 апреля 1852 года в Монтазеле, неподалеку от Куизы. Поклонники астрологии могут добавить, что Соньер родился под знаком Овна, следовательно, это человек, в котором заложено неосознанное стремление идти напролом, невзирая на барьеры и препятствия на своем пути, но при этом оставаться целым и невредимым — иными словами, всегда выходить сухим из воды. Беранже был старшим сыном в уважаемой всеми семье. Его отец занимал важный пост: он работал управляющим мукомольней при замке маркиза де Каземажу, что считалось тогда хорошим местом. Многоводная долина Куизы в те времена была плодородной, богатой пастбищами и фруктовыми садами. Знатный род Каземажу (близкие родственники семьи Негри д’Абль) принадлежал к одному из самых древних семейств в регионе. Эта семья посвятила себя христианским делам, в их роду насчитывалось немало священников и духовных лиц. Следовательно, можно с уверенностью сказать, что жизненный путь семейства Соньеров, этих «из ряда вон выходящих простолюдинов», в какой-то степени был предопределен: в семье Жозефа Соньера появились два священника, Беранже и его младший брат Альфред.
Равного внимания к себе требует и то время, в котором родился и вырос Беранже Соньер: эпоха Второй империи. Страх перед республиканцами (особенно перед социалистами) во многом обусловил политический выбор, сделанный знатными семействами Окситании и их «сторонниками»: в большинстве своем они отдали свой голос Луи Наполеону Бонапарту. Что представляли собой в то время эти знатные семейства? Традиция, принципы и убеждения крепко держат их в границах католической веры. Они не доверяют людям, которые, по их мнению, могут предать интересы Церкви под влиянием еврейских банкиров и франкмасонов всевозможных категорий. После катастрофы 1870 года они, разумеется, поголовно становятся антикоммунарами, мечтая о том дне, когда молодая Республика превратится в монархическое государство, во главе которого окажется человек, достойный быть государем, — например, Генрих V, граф Шамбор, неоспоримый законный наследник королевского рода. Итак, Монтазель — обитель легитимистов, ярых противников орлеанистов: кандидату на трон от партии орлеанистов не могут простить, что он является потомком Луи-Филиппа, этого цареубийцы и «великого магистра» франкмасонства в годы, предшествующие Великой французской революции. Поэтому обвинения в том, что Беранже Соньер был масоном, не только смешны, но и полностью лишены смысла: причиной появления этой безосновательной теории стал так называемый шахматный пол в церкви Ренн-ле-Шато. Вернемся, однако, к знатным семействам Окситании. Поскольку в большинстве своем это монархисты-легитимисты, то, соответственно, их с уверенностью можно назвать сторонниками интегризма, иначе и быть не может. После того как Наполеон III принял участие в итальянском движении против папы Григория XVI, им становится ясно, что «Баденге» действовал по указке «этих дьявольских франкмасонов», желающих развратить мир. Наполеон III для них — образец лицемерия, правитель, попавший под влияние карбонариев: то, что впоследствии он станет защитником папской власти, объясняется лишь тем, что он хочет завоевать доверие французских католиков… К счастью для легитимистов, впоследствии на папском престоле окажется папа Пий X, готовый безоговорочно осудить любую форму демократии, поскольку она противоречит Божьему замыслу. По замыслу Всевышнего, общество может состоять лишь из работников, воинов и служителей церкви (знаменитое индоевропейское трехчленное деление общества, вновь введенное в обращение во времена средневековья). Иного не дано — разве что небольшое допущение: работники могут перейти в класс служителей церкви. Подтверждение тому — Беранже и Альфред Соньеры.
Такова была окружающая среда, в которой рос юный Беранже Соньер. Он останется монархистом на всю жизнь. Конечно, его идеи можно (и нужно) назвать реакционными, но в равной мере это патерналистские устремления. Что, кстати, вполне объясняет ту линию поведения, которой он придерживается: священник обязан быть движущей силой общества как в материальном плане, так и в духовном. Разве Беранже стремился к чему-либо иному?
В 1874 году Соньер поступает в семинарию Каркасона. Там он получает обычный набор знаний, необходимых для священника, и в июне 1879 года становится священнослужителем. Его младший брат опережает Беранже на целый год: вероятно, у старшего Соньера были какие-то трудности, мешавшие ему дойти до конца обучения. А может быть, это был не столь уж блистательного ума юноша, каким нам его обычно описывают в «романе об аббате Соньере». Но, как бы там ни было, он заканчивает обучение в возрасте двадцати семи лет, после чего его отправляют в Але на место викария с оплатой 900 франков в год: такую сумму предоставляет викариям закон, регулирующий отношения государства и Церкви.
Молодой викарий, как кажется, целиком и полностью предан своему делу и, помимо повседневных обязанностей, не упускает возможности проявить как можно больше заботы и внимания прихожанам, желая снабдить деньгами наиболее нуждающихся — или, по крайней мере, заставить тех, у кого есть деньги, обратить внимание на их бедственное положение. Как видно, это стремление заложено в нем изначально. Конечно, получив богатство. Соньер стал жить чересчур привольно, но не стоит забывать и о том, что он не расставался с мыслью пустить его на доброе дело, поделиться им с другими людьми. Вероятно, это патерналистские устремления, сходные с идеями аристократии того времени. Во всем этом можно усмотреть не больше чем системные отношения, удерживающие население Франции в зависимости от Церкви и от тех, кто заключил с ней союз, то есть монархистов и части «правых» республиканцев, готовых примкнуть к роялистам. Но образ действий Соньера, как и большей части его коллег, очевидно, является следствием обучения в тени аристократического семейства.
