Чтобы понять, как выглядели кровати, нам придется снова обратиться к религиозным рисункам, особенно к тем, на которых изображено чудо исцеления больных, которые подхватывали свои кровати и уносили их с собой на спине. Кровати были разными: от дешевых и простых, собранных из досок, с квадратными ножками по четырем внешним углам, в редких случаях — с изголовьем, до роскошных, с кручеными ножками, мастерски сработанных, как во времена королевы Виктории, с высоким изголовьем и более низким изножьем. Постельное белье также разнилось в зависимости от достатка людей. Богатые пользовались простынями, шерстяными и стегаными одеялами, покрывалами, либо сшитыми из дорогих тканей, либо украшенными вышивкой. Бедняки обходились тряпками и дерюгой. Портьеры и занавески являлись такой же неотъемлемой составляющей домашнего обихода, как подушки и ковры.
За детьми не было особенного присмотра. Игрушками служили глиняные повозки и лошадки, домики из земли или камней, суставные косточки, мячики, свистульки, флейты, крышки и обручи — для мальчиков, восковые, глиняные или известняковые куклы — для девочек. Но в Византии дети взрослели рано, и эти простые игрушки, хоть и хранились с любовью, укладывались в сундук, как только ребенок разменивал второй десяток.
Глава 8
Жизнь в сельской местности
На начальном этапе византийской истории императоры, особенно Аркадий (395–408), благоволили больше городским, чем сельским жителям. Аркадий ввел систему налогообложения, которая совершенно определенно была выгодна горожанам, поскольку перекладывала налог с торговли и производства на крестьян, и усложнил жизнь сельских жителей, приказав им платить пошлины золотом, а не натурой, несмотря на то что фиксированная правительством цена на продажу их продукции была призвана жестко контролировать их доходы. На протяжении всей истории Византии налоги, которыми облагалось сельскохозяйственное население, только подрывали его благополучие. Эта ситуация кажется тем более странной в стране, которая, после завоевания Египта мусульманами, преимущественно зависела от продуктов, выращенных на собственных землях, и рассчитывала, что крестьяне будут вырабатывать большую часть простой пищи, в которой нуждались города, как и все предметы потребления, которые были нужны им самим. Лишь изредка правительство вспоминало о тяжелом положении, в которое его экономическая политика ввергала людей, производивших львиную долю предметов первой необходимости в стране.
Нищета, в которой они зачастую были вынуждены существовать, привела к тому, что крестьяне возненавидели сборщиков налогов и своих землевладельцев. Особенно в поздний период они по праву приписывали свои многочисленные и тягостные беды тяжкому бремени налогов. Именно это стало главной причиной голода, который так часто подвигал их на бунты. Восстания происходили регулярно между IX и XI столетиями — в период, когда Византия находилась на вершине процветания. Когда случались подобные беспорядки, политические и религиозные распри зачастую подливали масло в огонь и раздували их до масштабных мятежей. Одно из серьезнейших восстаний началось в 820 году и продолжалось три года. Руководил им некий Фома Славянин, который добился поддержки большей части славян, переселенных правительством в Анатолию с родных земель на Балканах. Это волнение распространилось на соседние регионы, где небольшие группы других славянских народов, а также армян и грузин собрались вокруг Фомы. К нему примкнули и греки-иконопочитатели, которые ненавидело иконоборческое правительство. Через каких-то двадцать лет славянское восстание значительной силы потревожило покой Пелопоннеса. Вскоре павликиане, проповедовавшие свою доктрину в Анатолии, собрали многочисленных сторонников из крестьян. Последовавший за этим бунт распространился по всей Малой Азии. Восставшие одержали так много побед, что для подавления пришлось вызывать армию. Только в 872 году удалось восстановить мир. Это был второй павликианский бунт за пятьдесят лет. Оба восстания в большей степени обязаны своим успехом поддержке, которую оказали сектантам свободные крестьяне, понявшие, что новый, невероятно тяжелый налог, скорее всего, превратит их почти в рабов. Бунт, произошедший между 920-м и 944 годами, совпал с повышением налогов Романом Лакапином и с выходом закона, по которому соседи человека, скрывающегося от уплаты налогов, должны были платить за него. Подобные беды породили многочисленные восстания в пограничных районах, где повышение налогов обострило националистические настроения местных национальных меньшинств.
Помимо солдат-земледельцев или владельцев фем, работавших на земле в приграничных районах, и их сыновей, которые добывали средства к существованию, обрабатывая землю, которую они получили, сделав ее плодородной, в Византийской империи почти не было крестьян (если понимать под словом «крестьянин» хозяина небольшого надела, работающего на себя). Большинство людей, участвовавших в производстве продуктов питания, являлись либо работниками, почти лишенными свободы, подобно крепостным, либо рабами. Хотя империя изобиловала деревнями, многие из них входили в большие поместья и их жители попадали под власть землевладельца, а не государства. До VII века (а может быть, и позднее) жизнь в восточных районах вращалась вокруг поместий, которые принадлежали или представителям старой римской аристократии, или новой византийской знати. Они выросли в конце III столетия, когда экономический кризис заставил людей вкладывать деньги в землю.
Благодаря сохранившимся документам (написанным на папирусе) одной из таких семей, Апионов, мы располагаем большей информацией о землевладельцах Египта до арабского завоевания в VII веке, чем о тех, кто жил в другие века в прочих частях империи. Апионовы записи охватывают период с 488-го по 625 год. Основатель поместья, Феодор Иоанн, почти наверняка был греком и точно не египтянином. Он был выдающимся византийским сановником, членом Священной консистории, назначенным губернатором египетской провинции Аркадия. Его сын, Стратиг, также отличился на поприще государственной службы. Юстиниан наградил его титулом «славнейший патриций». Потомки, сменявшие его в роли главы семьи, жили в Египте, многие работали высокопоставленными чиновниками в своих районах. Эта семья достигла своего максимального благополучия в правление Юстиниана. Ее поместья управлялись по принципам, очень близким к тем, которым следовал Юстиниан в руководстве Византией. Для этой цели Стратиг нанял примерно 20 человек; все они имели право выступать в качестве поверенного. Каждому надлежало регулярно посылать Стратигу подробный отчет. Некоторые из этих агентов служили счетоводами, другие — юрисконсультами, прочие — управляющими поместий. Апионы владели своего рода частным банком, куда поступали причитающиеся им платежи деньгами и товарами, где выдавались ссуды крестьянам и раздавалась милостыня. У них был собственный флот, служба конных посыльных и курьеров, даже свои солдаты, которые охраняли счетоводов, перевозящих собранные налоги, которые Апионы передавали государственному налоговому инспектору в Александрии. Несмотря на то что Юстиниан попытался запретить частные армии, подобные этой, значительное их количество сохранилось в больших имениях как в Египте, так и в Каппадокии. Однако довольно странным кажется тот факт, что (приблизительно с конца IV века) некоторые землевладельцы, такие как Апионы, содержали собственные частные тюрьмы. В них заключали беглых рабов, которых поймали, и жителей деревень, которых они решили наказать. Приговоры выносили сами землевладельцы. Записи 538 года сообщают, что 139 человекам, сидевшим в одной из таких тюрем, выдавалась такая же порция вина на Пасху, Крещение и в День святого Михаила, как отбывающим срок наказания в государственных тюрьмах.
Вино и растительное масло считались очень важными продуктами. В поместье Апионов их доставляли прямо старшему эконому, который решал, какой их объем следует поместить на хранение в хозяйский погреб, а какой продать. Тем не менее зерновые оставались основой сельского хозяйства, только скотоводство соперничало с ними по значимости. Когда арабы завоевали Сирию и Египет, эти имения были разрушены, большинству землевладельцев-христиан пришлось покинуть свои угодья и уехать на территорию, подвластную Византии. Многие обосновались там на необрабатываемых землях, где работали как независимые земледельцы, едва сводя концы с концами. Однако некоторым удалось обзавестись обширными поместьями за сравнительно небольшой промежуток времени. Хотя немало землевладельцев считали жизнь в деревне равнозначной ссылке и пытались всеми силами удержаться в столице и при дворе, прочие с удовольствием уезжали подальше от недреманного ока правительства. Некоторые смогли добиться серьезного могущества. Подобно непокорным баронам средневековой Европы, они были смелыми и решительными. Многие из них вели себя как мелкие князьки, а отдельные землевладельцы даже чеканили свои монеты и строили виллы непередаваемой красоты. В них комнаты располагались вокруг центрального дворика, который часто украшался мозаичным полом. Интерьер делился коридором на две части: комнаты для приемов и личные апартаменты. Остальные предпочитали жить в старых домах впечатляющей архитектуры.
