По-прежнему с большими трудностями работает ледовая дорога на Ладоге. Она пока не оправдывает возлагавшихся на нее надежд. Поэтому все еще немалую нагрузку несет гражданская авиация.
Елена Скрябина
Прекратились тревоги и налеты. Говорят, из-за холодов. Однако настроение не улучшается. Голод и смертность растут с каждым днем.
Вчера вечером Ляля вернулась очень взволнованная. Было уже темно, когда она возвращалась со службы. Она торопилась. И вдруг к ней бросилась женщина, повисла на ее руке. Людмила сначала не могла понять, в чем дело, но женщина заплетающимся языком объяснила, что от страшной слабости она дальше не может идти и просит ей помочь.
Людмила ответила, что у нее самой едва хватает сил добраться домой. Но женщина не отставала, уцепилась, как клещ. Все старания освободиться от нее не приводили ни к чему. Женщина, держась за Людмилу, тянула в сторону, противоположную от нашей квартиры. В конце концов все же Людмиле удалось вырваться. Спотыкаясь в сугробах, она бросилась бежать. Когда я открыла ей дверь, на нее было страшно смотреть. Бледная, с глазами полными ужаса, она еле переводила дыхание. Рассказывая происшедшее с ней, она все время повторяла: «Она умрет, она сегодня же умрет!»
Я догадывалась о двух противоречивых чувствах, которые боролись в ней: радость, что удалось вырваться, что она жива — и тягостные мысли о женщине, которую ей пришлось бросить на произвол судьбы, и даже на верную смерть в эту холодную декабрьскую ночь.
Примечание: Что привлекает в дневнике Е. Скрябиной, так это ее дар несколькими строчками, как движением кисти художника, создать ясную и достоверную картину происходившего. — Ю. Л.
В последние дни жестокий мороз несколько ослаб. Температуру от —16 дЬ —11 градусов мы воспринимаем как приемлемую. Русские в последнее время оставили нас в покое, мы также великодушно позволили себе это сделать. Кажется, что ни у кого нет интереса к большим изменениям, и радуешься тому, что можешь оставаться там, где находишься, и обустраиваешься по мере своих сил.
Как же должен выглядеть Ленинград, крупный город, ворота России на Запад, находящийся с 8 сентября в осаде? В мирное время он насчитывает три миллиона жителей, сейчас сюда надо причислить еще один миллион солдат. Уже в октябре мы слышали, что в осажденном и частично разрушенном городе неистовствовали эпидемии и голод, ощущалась нехватка самого необходимого. Как же там сейчас, в холодное время года? Переживет ли город, находящийся к тому же под ежедневным обстрелом наших орудий и бомбежкой нашей авиации, эту зиму? Этого мы не знаем, высказывания перебежчиков в этом плане противоречивы.
К нам на позицию приходят работать из лагерного сборного пункта трое русских военнопленных. Они услужливые, смышленые и ловкие, хотя очень медлительные в работе. От них мы научились разводить костер прямо в снегу из сухих веток и клочка папиросной бумаги. Они с жадностью варят на таком костре конину, которую где-то раздобыли. Они абсолютно голодные. Из-за кусочка хлеба впадают в экстаз, обнажают голову и истово крестятся. У них неплохая одежда: прежде всего меховые шапки, прочная обувь и теплые рукавицы. Но хорошее зимнее обмундирование — это лишь минимум того, что должен иметь русский солдат.
И еще одно обстоятельство хотел бы я вам прояснить. Если раньше в письмах чаще говорилось, что тяжелая артиллерия обстреливает цели в Ленинграде, то вы, наверное, полагали, что и мы в этом участвовали. Это не так. Мы уже много недель находимся в обороне, отражая попытки прорыва русских к Ленинграду.
Многочисленные письма, которые я получил от вас в последнее время, были для меня всякий раз радостью и растущей гарантией того, что мы вновь когда-нибудь встретимся. Здесь, когда находишься так далеко от дома, замечаешь, как любишь своих близких и что мы значим друг для друга. Лишь здесь понимаешь, что значит Родина и какими нитями с ней связан. Наши предки приравнивали слово «заграница» к понятию «чужбина». Сейчас мне стало совершенно ясно, что они под этим понимали. Не где-нибудь на Западе — в Голландии, Бельгии или во Франции — именно здесь, где тебя окружает однообразный лес, равнины, покосившиеся от ветра деревянные избушки, где нет ни железных, ни автомобильных дорог, на этом огромном пространстве бесконечной России, понимаешь, что тут «За граница» в истинном смысле этого слова.
Какой печальной должна быть судьба наших военнопленных (недавно называли 30 000 пропавших без вести), и как их жаль. Их, а также всех других военнопленных — а это многие миллионы — надо ежедневно вспоминать в молитвах.
Отцу я отправил доверенность на право распоряжаться моим счетом в банке. Мне деньги сейчас не нужны, в отличие от вас. Ведь вы, как и все окружающие вас люди, страдаете от лишений. Это принесет вам какое-то облегчение, чтобы пережить тяжелое время. Я нахожусь на полном солдатском довольствии, а что будет завтра со мной — это я вверяю Всевышнему.
Итак, я желаю вам всего хорошего в новом году. Я смотрю в него с надеждой и охотно расстаюсь с прошлым, даже здесь, в блиндаже, под промерзшей российской землей.
Четверг, 18 декабря 1941 г
Риттер фон Лееб
Оценка обстановки командующим группой армий «Север»: Доклады фюреру о том, что группа армий «Север» уже длительное время имеет нехватку личного состава, возымели успех. Выделены еще две дивизии, которые, впрочем, прибудут лишь в январе…
Необходимо усилить воздушное наблюдение, чтобы понять, для чего противник перебрасывает войска в район Бологое, Валдай, Крестцы.
Абрам Буров
В журнале боевых действий 768-го немецкого тяжелого артиллерийского дивизиона, участвовавшего в обстрелах Ленинграда, сегодня была сделана следующая запись: «18.12.41 г. дивизион произвел огневой налет по казарме в излучине Невы (28 выстрелов, из них 4 для согревания)».
Трудно сказать, по какой казарме стреляли вражеские артиллеристы. Но вот в больницу имени В. Куйбышева (Литейный проспект, 56) попадание было. Поражены осколками 28 человек. А всего в этот день от обстрела пострадало более 80 ленинградцев. Большинство снарядов попало в обычные жилые дома.
Пятница, 19 декабря 1941 г
Риттер фон Лееб
Оценка обстановки командующим группой армий «Север»: Положение со снабжением принимает катастрофические формы. Вчера в каждую из армий поступило лишь по одному эшелону с предметами снабжения вместо положенных семнадцати поездов. Если не удастся добиться кардинального поворота, то создастся очень тяжелая обстановка.
Абрам Буров
Наши войска полностью очистили от врага железную дорогу Волховстрой — Тихвин. Теперь Ленинграду станет чуть легче. Только чуть. Блокадное кольцо не разорвано. Но все же через Тихвин и Волховстрой можно будет подвозить грузы к Ладожскому озеру.
В Ленинграде введено еще одно ограничение: из-за недостатка электроэнергии с 19 декабря пришлось перевести на сокращенную рабочую неделю ряд промышленных предприятий. Многие предприятия законсервированы.
Сегодня в городе разорвалось 87 вражеских снарядов.
Сегодня батарею покидают двое счастливчиков, которые, в отличие от нас, встречающих зиму в холодной пустыни России, направляются в учебный отпуск в один из немецких университетов. Но за эту особую поблажку они должны по полученной специальности прослужить в вермахте три года. Вернер Белен и Петер Линден из отделения вычислителей — первые из нас, кто вновь увидит родину. Вместо Белена вскоре должен появиться Фрезениус, выздоровевший после длительной желтухи. Второе место вычислителя свободно до 15 марта, пока Петер не вернется. Но до этого работы ожидается не так много, поэтому мы с Альфредом Марпггаллером будем вдвоем управляться за все отделение.
Вахмистр, начальник столовой и ефрейтор посланы в Ригу для рождественских закупок на всю батарею. Но ведь это Россия! Через пять дней они вернулись. На попутных средствах им удалось отъехать лишь на 100 километров. Мороз парализовал все движение, даже железную дорогу. Говорят, не хватает паровозов.
Суббота, 20 декабря 1941 г
Риттер фон Лееб
Оценка обстановки командующим группой армий «Север»: Положение под Новгородом продолжает вызывать озабоченность. Пленные говорят о передвижении советских войск из Крестцов в направлении Новгорода… 250-я (испанская) дивизия не в состоянии удерживать столь широкий участок обороны, даже с учетом того, что каждый ее солдат выделяется своей храбростью. Солдаты сильно страдают от холода…
Личные пометки Лееба в записной книжке: Браухич (главнокомандующий сухопутными войсками) и Бок (командующий группой армий «Центр») отправлены в отставку. Перед этим такая же участь постигла Рундштедта (командующий группой армий «Юг». — Ю. Л.).
