Я приведу — в кратком извлечении — биографию лишь одного комкора. Приведу её и потому, что его судьба всегда интересовала меня особо, и потому, что он носил самое русское имя Иван и звучную русскую фамилию, и потому, что он с первого дня войны воевал просто блестяще и стал первым командиром 1-й гвардейской стрелковой дивизии, преобразованной из той 100-й стрелковой дивизии, с которой Иван Никитич Руссиянов начал войну 22 июня 1941 года в Белоруссии.
А приведу я сведения о генерал-лейтенанте Руссияно-ве не по справочнику «Комкоры», а по его автобиографии от 18 августа 1947 года, опубликованной в № 12 «Военно-исторического журнала» за 1991 год (стр. 28–30):
«Родился 28 августа по старому стилю 1890 года в деревне Щуплы Кощинской волости Смоленского уезда, ныне колхоз «Победа» Смоленского района Смоленской области.
Самостоятельно начал жить и работать с 1916 года. С 1916 года работал поденным рабочим на Смоленском железнодорожном узле и Смоленском городском трамвае. <…>
До 1916 года проживал и работал вместе с отцом в деревне. Зимой учился, летом, кроме помощи отцу, нанимался поденщиком и подпаском скота на селе. Учился в Хленовском земском училище с 7 — 11 лет и с 11–16 лет в Кощинском 2-классном училище, успешно окончил их.
Кандидатом в члены ВКП(б) поступил в 1921 году, принят парторганизацией 3-й пехотной Западной школы комсостава и Смоленским городским Комитетом ВКП(б)… <…>
В Советскую Армию вступил по призыву в ноябре 1919 года… Участвовал в гражданской войне. <…> В ноябре 1921 года по окончании гражданской войны… добровольно поступил курсантом 3-й пехотной школы комсостава… В 1924 году по окончании школы был назначен командиром взвода 9-й стрелковой роты 81-го стрелкового полка 27-й Омской стрелковой дивизии…»
И началась у Ивана Руссиянова долгая армейская судьба: командир и политрук роты, замкомбат, комбат, слушатель Стрелково-тактических курсов усовершенствования комсостава «Выстрел» им. Коминтерна в 1931–1932 годах, командир полка, и так далее — до августа 1940 года, когда он с должности командира 52-й стрелковой дивизии был переведён на ту же должность в 100-ю ордена Ленина стрелковую дивизию, которой командовал до сентября 1941 года как 100-й, а с сентября 1941 по ноябрь 1942 года — как 1-й гвардейской.
Причём в 1940 году командир 100-й СД Руссиянов был временно откомандирован на учёбу на КУВНАС (Курсы усовершенствования высшего начальствующего состава) при Академии Генштаба, а с мая 1941 года вернулся в родную дивизию.
С ноября 1942 года по июнь 1946 года Руссиянов непрерывно командовал 1-м гвардейским механизированным Венским орденов Ленина и Кутузова корпусом.
«Всех операций я перечислить не могу, — писал в автобиографии И.Н. Руссиянов, — так как 100-я стрелковая дивизия, а затем 1-я гвардейская и 1 ГМК — были соединениями Резерва Ставки Верховного Главнокомандования и в зависимости от положения на фронтах они применялись. Наиболее характерными [были]:
1. Минская оборонительная операция первых дней войны 1941 года.
СД действовала самостоятельно в составе БВО. Опыт:
а) упорство в обороне стрелковых частей с крупными танкомеханизированными войсками немецко-гитлеровской армии;
б) маневр на флангах;
в) принятие для борьбы с вражескими танками фляжек-бутылок с ГСМ, благодаря чему было уничтожено около 300 танков и бронеединиц противника;
г) планомерность отхода, бой в окружении и борьба с авиадесантами противника.
2. Ельнинская оборонительно-наступательная операция 1941 года в составе Западного фронта — 24-я армия.
Опыт:
а) упорство в обороне;
б) взаимодействие как внутри, так и с соседями;
в) использование гвардейских минометов — PC;
г) организация контрнаступления и преследование противника.
3. Елецко-Ливенская операция 1942 года на Брянском фронте…»
И так — до последней Венской операции 1945 года с её опытом стремительности, боёв в городе, форсирования реки и канала Дунай, ночными боями и маневром мехкорпуса в ограниченное время…
С 1953 года — Руссиянов, награждённый за войну тремя орденами Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, орденами Кутузова 1-й степени и Суворова 2-й степени, ушёл в отставку.
21 февраля 1978 года ему — за личное мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в годы Великой Отечественной войны — было присвоено звание Героя Советского Союза. Умер он 21 марта 1984 года и похоронен в Москве.
Маршал Жуков в своих мемуарах написал о Руссиянове так:
«100-й ордена Ленина дивизией командовал генерал-майор И.Н. Руссиянов. В бытность мою командиром 4-й кавалерийской дивизии в городе Слуцке он блестяще командовал стрелковым полком 4-й стрелковой дивизии имени Германского пролетариата. На всех полевых учениях и маневрах полк И.Н. Руссиянова был образцовым по тактике, дисциплине и порядку. Теперь эти соединения героически сражались на подступах к Минску с частями 3-й танковой группы противника, нанося ей большие потери».
Судьба Ивана Никитича Руссиянова при всём её несомненном блеске, талантливости и самобытности всё же для его времени и для высших командиров РККА образца 1941 года достаточно типична. Это было поколение, ставшее плотью от плоти Советской власти, ею воспитанное, образованное и поднятое на командные высоты.
Не импульсивный Тухачевский, не самоуверенные Уборевич и Якир, а советская эпоха воспитала Руссиянова и его боевых товарищей как личностей и военачальников.
Они эту эпоху и созданную ею Россию и отстояли.
Тогда — в Великой Отечественной войне советского народа против немецко-фашистских захватчиков.
Миф пятый
СТАЛИН БЫЛ ВО ВСЁМ МУДР И ПРОЗОРЛИВ, ЗАБЛАГОВРЕМЕННО ВЫСТРОИЛ ПЛАН ВОЙНЫ, ЗАРАНЕЕ СОЗДАЛ ЗАВЕДОМО ПРОИГРЫШНУЮ ДЛЯ ГИТЛЕРА СИТУАЦИЮ И СПОКОЙНО РУКОВОДИЛ ВОЙНОЙ
Этот миф, как и следующий за ним миф шестой, можно аттестовать не как злобные, а как «наивно-дубовые», пытающиеся изобразить Сталина чуть ли не ангелом без крыльев, а то и кем-то вроде всеведущего Господа Бога.
Сталкиваясь с подобной «защитой» Сталина, я невольно вспоминаю знаменитую ещё со времён Древнего Рима крылатую фразу: «Избавьте меня, боги, от друзей, а от врагов я и сам избавлюсь»…
Да, если не считать Ленина, Сталин оказал почти уникальное по глубине и созидательной силе воздействие на ход мировой истории. Одна из современных книг о Сталине удачно названа «Самый человечный человек»… Это было сказано о Ленине, но без натяжек применимо и к Сталину, которого по итогам его деятельности можно оценивать как величайшего практического гуманиста в мировой истории.
Сталин также — один из наиболее самобытных и, так сказать, «результативных» политиков всех времён и всех народов. Однако Сталин был человеком, а не богом, и поэтому он не так уж редко ошибался, вплоть до совершения им своей главной и фатальной ошибки — отказа от личной встречи с Гитлером и попытки образования устойчивого антианглосаксонского блока.
Я знаю, что в известных «Застольных беседах Гитлера» — изданных впервые в 1951 году записях Генри Пикером интимных бесед Гитлера с ближайшим служебным окружением в своей ставке — в записи от 18 мая 1942 года можно прочесть:
«Он (Гитлер. — С.К.) рад, что удалось вплоть до самого начала войны водить Советы за нос и постоянно договариваться с ними о разделе сфер интересов…»
Но дело даже не в том, что записи Пикера не всегда аутентичны — в данном конкретном случае я Пикеру верю, Гитлер нечто подобное наверняка говорил. Но это было сказано в эйфории побед, уже отравленных горечью первых поражений, к тому же тут явно не обошлось без синдрома «а виноград-то зелен». В реальном же масштабе времени, в 1939–1940 годах, Гитлер вполне мог пойти на искреннее партнёрство Рейха и России, и то, что он говорил Молотову в Берлине, отнюдь не было лишь блефом и игрой. Сталин, увы, в искренность позиции фюрера не поверил.
Впрочем, на сей счёт высказывались и иные мнения, упрекавшие Сталина, напротив, в излишнем легковерии.
Например:
«Заключив с гитлеровским правительством пакт о ненападении, СТАЛИН, МОЛОТОВ и другие члены Политбюро не сумели глубоко разобраться в классовой сущности германского фашизма, его иезуитской политике для достижения своих целей, ради которых ГИТЛЕР шёл на коварство, ложь и любую подлость, лишь бы пробить себе дорогу к мировому господству».
Какому же гениальному политику, социальному мыслителю и знатоку классового анализа принадлежит такая нелицеприятная оценка «недальновидности» Сталина? Ведь чтобы так жёстко судить выдающегося марксиста Сталина, надо быть по крайней мере Фридрихом Энгельсом, если не самим Карлом Марксом!
