Эти кольца могли служить для расчета чисел месяца. Скорее всего, их сооружение оставили напоследок, поскольку расчет чисел месяца в те времена был роскошью. Предсказать год возможного затмения труднее всего. Когда год известен, месяц можно вычислить, наблюдая за направлением восхода и заката полной Луны, а день спрогнозировать, отследив взаиморасположение Солнца и Луны. Отдельный компьютер для расчета дней в самом деле стал бы роскошью, хотя и весьма полезной. Перемещение помеченного камня по кольцу голубых камней ежеутренне и ежевечерне помогло бы отсчитать период в 29,5 дня, что очень близко к продолжительности лунного месяца.
Затмение видно из Стоунхенджа, только когда Луна встает точно перед закатом Солнца. Если Луна восходит задолго до этого, затмение может не произойти еще несколько ночей. Если же Луна восходит после заката Солнца, о затмении можно сказать «было, да сплыло». Тщательно отмечая смену интервалов между восходом Луны и закатом Солнца, легко предсказать время затмения с точностью до часа.
Эта догадка снизошла на меня во время моих ночных бдений в Стоунхендже летом 1964 г. Из своих расчетов я знал, что в одну из ночей должно произойти затмение. По мере приближения этой заветной ночи я невольно отмечал про себя, как сокращаются промежутки между восходом Луны и закатом Солнца, неизменно почти на час каждый день, что само по себе является достаточно надежным основанием для прогноза. Накануне затмения Луна взошла всего лишь за 15 минут до заката Солнца. Спустя 6 часов ночное светило начало входить в тень Земли.
Кажется наиболее вероятным, что строители Стоунхенджа заметили соотношение между восходом Луны и закатом Солнца и воспользовались им для предсказания затмений. По сравнению с задачей по определению года и месяца затмения с помощью лунок Обри и направлений на восход и закат предсказание конкретной ночи и часа этого события, посредством наблюдения за разницей во времени между восходом Луны и закатом Солнца – сущая безделица.
Вот практически и все мои открытия, а точнее сказать, открытия компьютера, сделанные в Стоунхендже. Полагаю, мне удалось доказательно развеять всякие сомнения в том, что сей монумент был намеренно, тщательно и искусно ориентирован на Солнце и Луну. Такая ориентация, вероятнее всего, служила религиозным и сельскохозяйственным целям.
По-моему, мне удалось выдвинуть лучшую теорию происхождения лунок, а именно 56 лунок Обри, 59 лунок в кольце голубых камней, 30 лунок Y и 29 Z. Такие «компьютеры» могли использоваться для прогнозирования самых ужасающих явлений древности – затмений.
Помимо того, выдвинутая мной теория о том, что монумент является своеобразным компьютером, дает объяснение каждому камню, лунке, насыпи, арке и геометрической точке, найденным на настоящий момент в Стоунхендже I и Стоунхендже III. Даже странная цепочка лунок, объединенных общим обозначением «А», использовалась поэлементно: самая северная лежит на линии, указывающей на крайнее северное положение Луны, а с помощью остальных трех, вероятно, отмечали ежегодный промежуток времени движения Луны между крайними положениями в ходе одного из циклов, когда она уходила влево от Пяточного камня.
А что же Стоунхендж II? Как же незавершенное двойное кольцо голубых камней? В этом случае, к сожалению, у нас слишком мало информации для выдвижения гипотез. Пока археологи не определят точно, сколько лучей-спиц хотели сделать строители в этом колесе, нам остается лишь догадываться о его назначении.
Дополнительная ямка на оси, о которой говорилось в главе 3, нарушала рисунок из 38 изначальных лучей. Я лично предполагаю, что по задумке создателей их должно было быть 37, а не 38 или 39. Если я прав, то это колесо могло предназначаться для наблюдения за Луной. Среднестатистический цикл Луны укладывается в лунки Обри, то есть она встает над камнем D зимой с интервалами в 19, 19 и 18 лет (не обязательно в таком порядке), что в сумме дает 56.
Если строители хотели фиксировать интервалы между движением Луны относительно камня D, тогда количество лет равнялось бы либо 19 + 19, то есть 38, или 19 + 18, то есть 37. Таким образом, 37 или 38 лет составляли бы «двойной» период. Однако в реальности он чаще длится именно 37 лет, в среднем 4 раза из 5. Следовательно, число 39 вообще неприменимо для наблюдения за Луной. Если создатели Стоунхенджа планировали использовать колесо из голубых камней для этой цели, тогда причина того, что они столь внезапно бросили строительство, состояла в следующем. Они поняли, что ни один из периодов, 37 и 38 лет, не дает такого точного расчета движения Луны, как уже существовавший к тому времени строенный цикл по лункам Обри, равный 56 годам. Более глубокие рассуждения на тему этой малозначительной загадки бессмысленны, пока нет новой информации.
Мне думается, в описанных сооружениях осталось довольно мало неоткрытого. Хотя должен сознаться, что делаю это категоричное заявление, преисполняясь трепета, ибо нельзя забывать о том, как часто древние памятники поражают нас новыми открытиями.
Компьютер установил удивительные корреляции в этом сооружении, связанные с Солнцем и Луной. Астрономия показала себя с лучшей стороны. Теперь наступает очередь экспертов по древней истории – археологов, антропологов, мифологов и прочих специалистов – найти применение новым открытиям, чтобы мы смогли перейти на новый уровень понимания этих «мрачных развалин».
И снова я отчитался о своих открытиях в статьях, напечатанных в «Харперз мэгазин» в июньском номере 1964 г. и в «Нейче» 27 июня 1964 г.
И опять последовавший на них отклик отличался живостью, серьезным объемом и по большей части дружелюбием. «Сенсационные открытия американского астронома», – сообщала гамбургская «Эхо». «Храм каменного века был первым компьютером», – вторила ей кельнская «Рундшау».
Дама из Техаса опасалась, что, концентрируясь почти полностью на астрономической ориентированности Стоунхенджа, не уделяя должного внимания прочим его аспектам, я мог создать неверное представление о его главном назначении. Моя статья, писала она, «рисует перед глазами картины того, как в будущем какой-нибудь ученый начнет обследовать Сикстинскую капеллу». «Вот тебе на! – воскликнет он. – Место, известное под названием Ватикан, на самом деле служило школой искусств!»
А вот какое трогательное письмо пришло из Вашингтона. «Меня потрясла преданность человека человеку, нашедшая воплощение в наблюдениях и расстановке камней. Вдруг ощущаешь такое облегчение, узнав, что в Стоунхендже жил человек – или люди? – который не мог и в мечтах представить, какими мы будем тысячи лет спустя, но при этом любил нас настолько, что пожелал оставить нам послание. Жрецы-ученые того времени, должно быть, осознавали всю неопределенностьбудущего и недолговечность всяких записей. Поэтому они и увековечили свои наблюдения в самой надежной форме, какая им была по силам. И я, например, благодарна им за этот дар».
Как и раньше, в откликах содержалось немало полезной информации, несколько описаний других работ, вышедших за последнее время и более-менее похожих на мою. Я, будучи, в сущности, новичком в этой теме, не уставал удивляться тому, сколько оригинальных гипотез выдвинуто, сколько сил потрачено и тратится на утомительные полевые работы в Стоунхендже и других мегалитических памятниках. Мне бы хотелось остановиться здесь на нескольких самых интересных предположениях, выдвинутых на настоящий момент.
Александр Том, почтенный профессор инженерных наук из Оксфорда, полагает, что первобытные британцы владели геометрией на таком высоком уровне, о котором мы до сих пор и не подозревали. Он основывает свой вывод на трудоемком анализе древних колец из камней.
Таких колец существует несколько сотен. Разбросанные по просторам Англии и Шотландии, они разнятся в диаметре от нескольких ярдов до 360 футов. По-гаэльски[36] они зовутся «турсаканами», то есть «плакальщицами», а в Корнуэлле «веселыми девами». Им примерно 4 тыс. лет. Около 140 из них неплохо сохранились, и их вполне можно исследовать.
Том обнаружил, что более 100 «плакальщиц» – это кольца, и поэтому не представляют интереса с точки зрения геометрии. А вот остальные достаточно занятны. Они являются странными фигурами, на первый взгляд похожими на плохо сложенные кривые круги, но при ближайшем рассмотрении оказываются спроектированными с большой геометрической точностью. Большинство состоят из двух частей разного размера. Одна часть – правильное полукольцо, вторая – оно же, но сжатое или растянутое. Сжатые и растянутые фигуры можно классифицировать по шести видам. Тому удалось воспроизвести их с большой точностью, пользуясь простыми геометрическими правилами, колышком и веревкой. Он изобразил правильный полукруг, а затем, устанавливая колышек в разные точки, например в ту, которая отделяет треть диаметра, и откладывая веревкой разные радиусы, например равный трети диаметра, нарисовал второй, неправильный полукруг короткими дугами. Один из результатов этого асимметричного труда был таков: два из шести видов дали почти правильные окружности, длина которых с высокой точностью равнялась их утроенным диаметрам. Для одной группы коэффициент составил 3,059, для другой – 2,957. В правильной окружности коэффициент отношения ее длины к диаметру – число п – равняется 3,141596. Это число нельзя записать точной последовательностью цифр, что является одним из самых досадных фактов в математике.
