Собранные и проанализированные в этой главе факты показывают, что племя варнов оказывается своего рода общим знаменателем, связывающим воедино такие различные вопросы, как период наиболее ранних славяно-германских контактов, включающие в себя проблему славяно-вандальских и англо-славянских контактов, следы контактов русов с обоими этими племенами, вопросы связи между собой Прибалтийской Руси и различных мест на современной территории Германии, где источники фиксируют следы пребывания русов, указанную отечественным летописцем западную границу расселения варягов, проблему достоверности мекленбургских генеалогий, а также религиозных связей территории современной Германии с восточными и южными славянами. Благодаря сопоставлению письменных, лингвистических и мифологических источников мы можем достаточно четко определить место самых ранних англославянских контактов. Определение этого места говорит о том, что варины Тацита были не германским, а славянским племенем. Интересно отметить, что археологические данные свидетельствуют о контактах новой волны славянских переселенцев V–VI вв. с прежним населением, традиционно считающимся германским. Эти контакты зафиксированы в Вагрии на материалах Ольденбурга и Бозау, а также на Рюгене{299}.
Однако вандалы и готы были не единственными германскими племенами, с которыми различные авторы связывали наших предков. Достаточно рано западные средневековые источники отождествляют киевских русов с еще одним германским племенем, а именно с ругами. Первым примером подобного неожиданного на первый взгляд отождествления является «Раффельштеттенский таможенный устав», утвержденный восточнофранкским королем Людовиком IV между 902 и 907 гг. В нем предусматривается взимание пошлины с иноземных купцов: «Славяне же, отправляющиеся для торговли от ругов (de Rugis) или от богемов, если расположатся для торговле в каком-нибудь месте на берегу Дуная или в каком-либо месте у роталариев (in Rotalariis) или реодариев…»{300}. Данный документ был предметом неоднократного обсуждения, и А.В. Назаренко, издавший его последний перевод, убедительно показал, что под ругами его составители понимали именно киевских русов. Этот же исследователь отметил и наличие в этом же регионе русской топонимики — средневековой Ruzische Muchel «Русской Мюль», давшей впоследствии форму Rauschemuhl{301}. Весьма показательно, что размер пошлины определяется в скотах (scoti) — восточнобаварской денежной единицы, вес которой и название было заимствовано из др.-русск. скотъ «деньги»{302}. Данное обстоятельство предполагает весьма устойчивые русско-баварские торговые связи, возникшие явно до X в. Интересно и название роталариев — согласно Саксону Грамматику, один из городов Прибалтийской Руси назывался именно Ротала.
Примерно через полвека после данного случая германские источники вновь называют киевских русов ругами. Продолжатель «Хроники» Регинона, писавший свой труд в X в., под 959 г. сообщает о прибывшем к германскому королю Отгону посольстве: «Послы Елены, королевы (regina) ругов (Rugi), крестившейся в Константинополе при императоре константинопольском Романе, явившись к королю, притворно, как выяснилось впоследствии, просили назначить их народу епископа…
961. С почестями назначив его (Адальберта. — М.С.) [епископом] для народа ругов, благочестивейший король, по обыкновенному своему милосердию, снабдил его всем, в чем тот нуждался.
962. В это же лето Адальберт, назначенный епископом к ругам, возвращается, не сумев преуспеть ни в чем из того, чего ради он был послан, и убедившись в тщетности своих усилий. На обратном пути некоторые из его [спутников] были убиты, сам же он, после больших лишений, едва спасся»{303}. Поскольку из отечественных источников известно, что киевская княгиня Ольга крестилась в Константинополе и в крещении получила имя Елена, а в других немецких хрониках при рассказе об этих событиях речь идет о русах, то очевидно, что продолжатель «Хроники» Регинона именует киевских русов ругами. Подобное отождествление можно было бы счесть случайной ошибкой, допущенной хронистом, однако оно повторяется и в официальном документе — грамоте германского императора Отгона I, составленной в 968 г. в связи с учреждением Магдебургской архиепископии: «Отгон, милостию Божией император август… намереваясь, как известно всем вашим милостям, учредить в городе Магдебурге архиепископский престол… постановили избрать архиепископом и митрополитом всего славянского народа по ту сторону Эльбы и Зале, недавно обращенного к Богу или подлежащего обращению, досточтимого мужа Адальберта, некогда назначенного и посланного в качестве епископа и проповедника к ругам (Rugi), коего и направили в Рим для получения паллия от господина папы»{304}. Таким образом, мы видим, что в Германской империи официально именовали киевских русов ругами уже в X в.
Наконец, составленная в ХП в. «Генеалогия Вельфов» при описании событий второй половины X в. отмечает, что третья дочь графа Куно вышла замуж за неназванного «короля ругов» (Rugi){305}. Некоторые исследователи отождествляли этого короля с Владимиром Святославичем, однако А.В. Назаренко отметил, что более правдоподобным является соотнесение его с Ярополком Святославичем, старшим братом крестителя Руси. Хоть в данном случае вопрос, за кого же именно вышла замуж дочь графа Куно, остается открытым, тем не менее остальные приведенные выше примеры не оставляют сомнения в том, что киевских русов в Германии различные авторы X в. отождествляли с ругами.
Это необычное на первый взгляд отождествление территориально не ограничивается рамками Германии. В связи с женитьбой французского короля Генриха I на русской княжне Анне, дочери киевского великого князя Ярослава Мудрого, Гийом Жюмьежский, автор «Истории норманнов», написанной им в начале 70-х гг. XI в., заметил, что Генрих I женился на дочери «короля ругов» (гех Rugorum){306}. Как отмечают исследователи, не исключено, что эти сведения были получены хронистом непосредственно из окружения Анны Ярославны.
Следует вспомнить еще и английскую «Хронику» Роджера из Ховедена (ум. 1201 г.). При описании событий 1016 г., в которых участвовал английский принц, данный хронист племенное название ругов прямо отождествил с Русью: «У этого вышеназванного Эдмунда был некий сын, которого звали Эдуард; он после смерти отца, страшась (короля Канута), бежал из этой земли в землю ругов, которую мы называем Руссией (terram Rugorum, quam nos vocamus Russiam). Король этой земли, по имени Малесклод (Ярослав Мудрый. — М.С.), когда услышал и понял, кто он, с честью принял его»{307}.
Как видим, киевских русов связывают с ругами независимо друг от друга немецкие, французские и английские средневековые авторы. Едва ли подобное отождествление, устойчиво встречающееся нам в средневековых источниках разных народов с X по ХШ в., является случайностью. Характер рассмотренных сообщений говорит, что перед нами не случайная ошибка того или иного хрониста, а достаточно широко распространенное в Западной Европе представление. Изучивший проблему этого странного названия Руси в западных источниках Г. Ловмянский пришел к выводу о том, что отождествление киевских русов с ругами исходило от самих русов, а не от немецких писателей: «Из нескольких, большей частью хорошо известных, хотя и не используемых с этой целью, фактов вытекает то, что отождествление руссов с ругами было свойственно именно Киеву»{308}. Хоть Г. Ловмянский и дал неверную интерпретацию этому факту, считая его средством самоидентификации русов-варягов, под которыми он понимал скандинавов, это не умаляет значимости сделанного им наблюдения.
В связи с этим неизбежно встает вопрос: в чем причина подобного отождествления? В принципе возможно лишь несколько вариантов объяснения этого феномена. Во-первых, русы могли быть германцами-ругами. Эта версия, которую если не по времени создания, то по времени описываемых ею событий можно назвать протонорманистской, противоречит большинству известных науке фактов. Будь русы германцами, это неизбежно нашло бы свое отражение в языке, мифологии, краниометрии и генетике. Однако все эти науки однозначно показывают практически полное отсутствие германских черт у древних русов. Кроме того, существует слишком большой хронологический разрыв между существованием германского племени ругов, исчезнувшего с арены истории в ходе Великого переселения народов (после VI в. упоминания о ругах как о германском племени исчезают из письменных источников), и возникновением Древнерусского государства. Вряд ли целое племя на несколько столетий исчезло из поля зрения всех авторов, а затем после подобного перерыва смогло бы создать могущественное государство на той территории, которая никогда не была полем его предшествующей деятельности.
