Совершенно очевидным оказывается, что получение Владимиром Мономахом императорских инсигний из Византии, преобразовавшее будущее становление Третьего Рима, было повторением аналогичной передачи его предку — Хлодвигу Великому (он же Август!). Не случайно «Повесть о новгородском белом клобуке», рассказывающая о гибели Запада, начавшейся с «царя Карула», называет Третьим Римом Русскую землю в её целом.
Важнейшая деталь: о доме Руэргов и вообще Лиможской и Тулузской ветвях Меровингского дома, из которых, как мы показали ранее, произошел Рюрик Новгородский и Старорусский, наши авторы хранят глубочайшее молчание. Но именно эта ветвь меровингской династии (как мы увидим чуть ниже) пережила узурпацию, вскоре покинув Франкское королевство для «старой Франкии» — Русского севера… Характерно, что кропотливейшие труды по меровингской генеалогии в четырёх томах графа Бони де Лаверна, написанные в 60-е годы нашего века и просто не упоминающие ни о какой «династии из Разеса», авторы «Священной загадки» по сути игнорируют (хотя граф работал за два десятилетия до них), что противоречит элементарным основам исследовательской этики, и подменяют их подобранными из бульварных журналов типа «Le Charivari» «Документами Общины»! Стремление их одно: доказать, что от Сигиберта IV и только от него тянется прямая меровингская нить к Годфруа Бульонскому, герцогу Лотарингскому и руководителю первого крестового похода, к Анжуйской и Лотарингской династии (а следовательно, и к Габсбургам, породнившимся с последней с XVIII в.) и к целому ряду известных в Европе фамилий. Это действительно «заговор через века». Останавливаться на этом мы не будем — читатель сам в состоянии оценить как литературное мастерство, так и эрудицию наших авторов. Хотя есть свидетельства и более красноречивые, чем писания наших англосаксов. Так, в документе, именуемом «Архивы Сионского Приората», за подписью Мириам Давид (Myriam David) (скорее всего псевдоним) сказано:
«Невозможно отрицать, что есть некий пастушок (petit berger), правящий нами через подъятие мизинца, и именно он есть истинный король Франции. <…> В тревожные исторические времена вздымается его красное знамя, ибо красный цвет есть истинно королевский цвет»[311]. Что же, это так и есть — и знамя Хлодвига, и знамя Рюрика, и знамя Великого Князя Димитрия Донского было красным, и весьма соблазнительно толковать и французскую, и российскую революции как восстания против узурпации. Но, и ещё раз но… Кого считает «Сионский приорат» легитимными наследниками истинного Царского Рода, кого имеет в виду та же Мириам Давид (alias D.M.), когда утверждает, что «без Меровингов Сионский Приорат не мог бы существовать, а без Сионского Приората Меровингская династия угаснет»?[312] Между прочим, если М.Д. всерьёз утверждает об угасании династии (династия с такой кровью угаснуть не может в принципе, что и пытался показать Уоллес-Хэдрилл), то это может означать лишь два варианта: первое — она всерьёз не верит в высокое происхождение Меровингов; и второе — она знает, что те, о ком она говорит, не Меровинги, а кто-то иные… Впрочем, продолжим и вновь обратимся к М. Байдженту, Р. Ли и Г. Линкольну, на этот раз к переводу их книги непосредственно с английского, поскольку он, как нам представляется, более подробен, чем «пересказ» с французского:
«Мы не в состоянии указать пальцем на какого-либо человека и сказать: "Вот — прямой потомок Иисуса!" Генеалогические древа ветвятся, подразделяются и в ходе столетий разрастаются в настоящие заросли и леса. На сегодняшний день в Британии (sic. — В.К.) и континентальной Европе имеются не менее дюжины семейств, которые принадлежат к роду Меровингов. В их числе — дома Габсбургов-Лотарингов (ныне номинальные герцоги Лотаринги и короли Иерусалима), Плантаров, Люксембургов, Монпезатов (точнее, Монпеза, к числу которых принадлежит нынешний принц-консорт Дании Генрих. — В.К.) и ряд других. Согласно «приорским документам», в Британии с этим родом связаны семья Синклеров и разнообразные ветви дома Стюартов (недавно в российской печати муссировалась информация о принадлежности к Стюартам дома Спенсеров, к которому принадлежала покойная принцесса Диана, однако Спенсеры — не аристократический, а банкирский род и восходит к XVI в. — В.К.). А семья Девонширов, судя по всему, посвящена даже в тайну рода. Большая часть этих домов может, по-видимому, претендовать на происхождение от Иисуса; и если когда-нибудь в будущем некий человек открыто назовёт себя новым царём-жрецом, то сейчас невозможно сказать, кто это именно будет»[313].
Однако замечательнейшая деталь: подлинные документы обо всех этих родах, как утверждают наши авторы, «находятся в сейфе Ллойдовского банка в Лондоне»[314]. Мы, однако, склонны доверять не ссылкам на лондонский банк, но дожившему до наших дней французскому аристократу, совершенно открыто издавшему свой труд малым тиражом в провинциальном издательстве города Саланьяка…
Кроме того, ещё и крупный французский исследователь вопросов генеалогии Ришар Бордес (Richard Bordes) указал на следующие обстоятельства: «Нигде на самом деле не сказано о возвращении Дагоберта II в Разес в 671 г., ни о его браке с Гизелой де Реде. Ясно, что это выдумка <…> возникла из соединения двух реальных фактов меровингской истории. Во-первых, Сигиберт I, сын Хлотаря I, был женат на вестготской (wisigothe) принцессе Брунхильде (Brunehaut), дочери вестготского короля Атанахильда (Athanagild). Брунхильда и её сын были отстранены от власти Хильдериком I, но некий близкий им человек доставил их в Метц, где жители Австразии провозгласили сына Брунхильды королём в канун Рождества 575 г. под именем Хильдеберта II. Во-вторых, Хариберт (Charibert), король Аквитании, сын Хлотаря II, женился на Гизеле, дочери Арно (Amaud), герцога Басконского. Их сыновья Боггис (Boggis) и Бертран (Bertraund), которым покровительствовал их дед, избежали грубого обращения дяди и обрели наследие своего отца. Эти две истории, смешавшись между собой, сложились в легенду Ренн-ле-Шато, суть которой такова: Дагоберт II, сын Сигиберта III, женился на Гизеле де Реде, дочери вестготской принцессы по имени Гислис (Gislis). Дагоберт II был убит, а его сын Сигиберт IV был спасён своей сестрой Ирминой и отвезен в Реде другом-рыцарем, где он принял наследие своего деда Беры (именно эта версия излагается в «Священной загадке» — В.К.). Но в любом случае Дагоберт II не мог быть женат на Гизеле де Реде, псевдодочери Беры II. Этот последний был на самом деле сыном Аргилы (Argila) и внуком Беры I; он вступил во владение графством Разес в 845 г., т. е. 166 лет спустя после гибели Дагоберта II, которого выдают за его зятя»[315].
Кроме того, исследования последних лет показали, что Ирмина д’Эррен (Irmina d’Oerren) была женой, а не дочерью Хугоберта (Hugobert), а имя Дагоберта в ее жизнеописание попало по ошибке списателя хроники[316].
Если всё это так, то лица, о которых говорят «Документы Общины» и которые в течение веков боролись за власть в Европе, а сегодня могли бы, как утверждают авторы «Священной загадки», составить «подобие транс- или паневропейской конфедерации, нечто вроде современной империи <…> царствуя над королевствами и княжествами, объединенными между собой союзами, образующими подобие конфедерации»[317], не являются Меровингами. Как не являлись Меровингами и британские Плантагенеты (начиная с Ричарда Львиное Сердце), также ведшие свое происхождение от «династии из Разеса», да и многие другие европейские Династии, прошедшие через Крестовые походы и переплетшиеся в их перипетиях.
Но в таком случае, — кто все они?
Прежде всего, разумеется, не выдерживает никакой критики провозглашаемая вышеупомянутой М.Д. и авторами «Священной загадки» идея о неразрывной связи и, по сути, единстве между Меровингским родом и Сионской общиной. Это подтверждается хотя бы тем, что никто из «сионистов» (разумеется, не в том смысле, в каком это слово употребляется с конца XIX в.) не упоминается в серьёзных трудах по меровингской генеалогии, в частности, у того же графа Бони де Лаверна.
Как известно, орден Приората Сиона, если судить по официальным его документам, был создан Готфридом (Годфруа) Бульонским в 1069 г., т. е. ровно три столетия спустя после гибели Короля-мученика Дагоберта II. Всё это время Европа переживала так называемый «каролингский ренессанс», одной из сторон которого было утверждение организации и догматики Римско-католической церкви. К триумфу католицизма самое прямое отношение имел и сам Готфрид Бульонский. И никакого — ни прямого, ни даже косвенного — отношения, вопреки «Документам Общины» и тем более «неомеровингской мифологии» М. Байджента — Д. Брауна, не имел он и к Меровингам. Поскольку сам был Каролингом.
