— Вы предпочитаете продолжение войны или заключение мира?
Мы помним, что однажды точно такой разговор уже состоялся между Чиано и Риббентропом — это было на пороге второй мировой войны. Тогда на вопрос Чиано, хочет ли Гитлер захвата Данцига, Риббентроп ответил: «Нет... Нам нужна война». Так было в 1939 году. В июне же 1940 года Риббентроп дал совсем другой ответ:
— Мы предпочитаем мир. Лондон уже установил доверительный контакт с Берлином через Швецию[195].
С чего бы это? Что имел в виду Риббентроп? Долгое время на этот вопрос нельзя было ответить — до тех пор, пока много лет спустя бывший посол Швеции в Лондоне Бьерн Притц не сообщил о беседах, которые он имел в июньские дни 1940 года в Лондоне. В июне 1940 года, то есть как раз перед встречей Риббентропа с Чиано, состоялась другая встреча. Ее участниками были Бьерн Притц и заместитель министра иностранных дел Англии Ричард Батлер. Разумеется, они разговаривали о ситуации, которая складывалась на полях сражений Франции, и Притц не мог не поинтересоваться мнением Батлера о дальнейшем ходе событий. Батлер довольно откровенно сказал, что считает необходимым заключить мир и найти компромисс с Германией. Более того, Батлер заявил, что Галифакс (который в то время все еще был министром иностранных дел) разделяет его точку зрения. На основании этой беседы Притц послал срочную шифровку в Швецию, в которой он довел до сведения министра иностранных дел Швеции Гюнтера о том, что «часть английского правительства стремится к миру с Германией»[196].
Был ли это блеф со стороны Батлера? К сожалению, нет. И не только Риббентроп считал дело не лишенным перспектив. В частности, вечером того же 18 июня Гитлер встретил Геринга на франкфуртском аэродроме и подтвердил, что надеется на соглашение с Англией. А 23 июня в беседе с главнокомандующим сухопутными войсками генерал-полковником фон Браухичем фюрер заявил, что «Англия будет вести себя покорно»[197]. Наконец, в эти же дни фон Вайцзекер записал, что «в нынешнем английском кабинете пробивает себе дорогу миролюбивое настроение», и прямо назвал при этом имя Галифакса[198]. Как видим, разговоры Батлера с Притцем дошли не только до Швеции, но и до Германии.
Впрочем, шифровки Притца не были единственным каналом возможного сговора. 22 июня итальянский посол в Стокгольме довел до сведения руководства держав «оси», что «английский посол [в Швеции. — Л. Б.] заявил министру иностранных дел Гюнтеру, что Англия готова вступить в мирные переговоры с Германией и Италией»[199], и такие же донесения поступили из Венгрии. Итак, речь шла отнюдь не об эскападе Батлера, а о планомерной попытке группы мюнхенцев вернуться на путь, который предложил в свое время сэр Гораций Вильсон!
При этом Гитлер рассчитывал не только на Галифакса и Батлера: он ставил, в частности, на престарелого английского политика Дэвида Ллойд Джорджа, который в свое время посещал фюрера, а также на герцога Виндзорского, отрекшегося от престола и тоже в свое время посещавшего Гитлера в его баварской резиденции. Опираясь на все эти расчеты, германское правительство вступило в прямой контакт со шведским правительством для того, чтобы искать компромисса с Англией. Другими посредниками были Швейцария, Ватикан и Соединенные Штаты. Что касается папы Пия XII, то он действовал решительно, открыто обратившись к правительствам Германии, Англии и Италии с предложением о компромиссном мире. Как пишет известный знаток ватиканской политики Саул Фридлендер в своей книге «Пий XII и третий рейх», «Пий XII сделал это в тихой надежде на то, что мир между Берлином и Лондоном даст рейху возможность обратиться против Советского Союза и ликвидировать в нем атеистический коммунизм»[200]. Коротко и ясно!
В игру вступил и сам Гитлер, давший американскому журналисту Карлу фон Виганду интервью, в котором прямо намекал на возможность мира с Англией. Более того, в речи, произнесенной 19 июня в рейхстаге, он также дал понять Англии, что готов к соглашению. Хотя речь давала очень мало исходных посылок для возможного компромисса и практически предлагала Англии капитулировать, тем не менее она была использована в «мюнхенском» направлении. Папа Пий ХП передал через своего представителя в Лондоне послание, в котором прямо указывалось, что лорд Галифакс должен использовать возможность, которую предоставил ему 19 июня фюрер в своем предложении мира, и попросить об уточнении немецких мирных целей[201].
В последующие дни весь Лондон был полон слухов о предстоящем «компромиссе». В Берлин поступали сведения о том, что герцог Виндзорский собирается сделать серьезный демарш перед королем Георгом VI. Такого же демарша ожидали от Ллойд Джорджа. Описывая обстановку тех дней в Лондоне со слов ирландских политиков, немецкий посол в Дублине констатировал: «К быстрому заключению мира на сравнительно приличных условиях, основанных на базе нынешних немецких успехов, склонны следующие лица: Чемберлен, Галифакс, Саймон, сэр Сэмюэль Хор, посылку которого в Испанию следует рассматривать именно в этом плане, а также консервативные круги (Асторы, Лондондерри и другие), высшие чиновники (Вильсон), Сити, «Таймс»[202]. Знакомые все лица!
Не удивительно, что Берлин пришел в состояние политической эйфории — вплоть до того, что руководитель иностранной разведки СС Вальтер Шелленберг по приказанию Риббентропа составил поистине фантастический план — выкрасть направившегося в то время в Португалию герцога Виндзорского и использовать его в качестве немецкого ставленника. В мемуарах Шелленберга, вышедших после войны, этому плану посвящена целая глава[203]. Но мы не будем заниматься анекдотами. Были планы и посерьезнее. В частности, глава крупного голландского авиационного концерна КЛМ Альберт Плесман появился 24 июня 1940 года у Геринга и предложил ему план, на основе которого должен был произойти раздел сфер влияния между Германией и Англией. Сферой влияния Англии должна была быть ее империя, Соединенных Штатов — американский континент, а Германии — континентальная Европа. Планом Плесмана предусматривалось сохранить германскую гегемонию во всей континентальной Европе, слегка смягчив ее формы в Польше и Чехословакии, а также включить Африку в сферу немецкого влияния. Это предложение было передано как в Лондон, так и в Берлин[204].
В том же направлении работала мысль упоминавшегося выше профессора Хаусхофера. 8 сентября состоялась его беседа с заместителем Гитлера Рудольфом Гессом, результатом которой было составление специального меморандума под заголовком: «Существуют ли возможности германо-английского мира?». Рудольф Гесс прямо поставил вопрос ученому мужу: существует ли возможность передать «серьезные предложения Гитлера ведущим деятелям Англии?». Гитлер де «не желает разрушения Британской империи» и поэтому ищет соответствующих деятелей в Англии, которые поняли бы его намерения. Хаусхофер сразу назвал целый ряд людей: например, английского посла в Венгрии О'Малли, затем посла в Испании сэра Сэмюэля Хора, английского посла в Вашингтоне лорда Лотиана, наконец, молодого герцога Гамильтона, который «в Лондоне в любой момент имеет возможность встретиться с Черчиллем и королем». Гесс уполномочил Хаусхофера уточнить все эти предложения. Выполняя поручение, Хаусхофер доложил, что наиболее реальной кандидатурой является герцог Гамильтон, которому он 23 сентября 1940 года и написал письмо, предложив встретиться в Лиссабоне[205].
...Сейчас, много лет спустя, когда мы регистрируем закулисную сторону событий лета 1940 года, все это выглядит по меньшей мере невероятным. Ведь шла война, причем Гитлер вовсе не оставлял попыток военного покорения Англии. Именно в это время началась знаменитая «воздушная битва» над Англией, в которой гибли сотни мирных жителей страны. Именно в эти дни разрабатывались планы разрушения Лондона и Ковентри. Именно в эти дни готовилась операция «Зеелеве» — план высадки гитлеровских армий в Англии. Но все это не мешало роковой параллельности действий немецких и английских антикоммунистов!
Нам остается ответить лишь на один вопрос: почему же все-таки сговор не состоялся? Это немаловажный вопрос, и у него есть два аспекта — немецкий и английский. Сначала разберем немецкую позицию. Например, что могли думать в имперской канцелярии, получив предложения Вильсона, переданные Фрицу Хессе и предлагавшие Германии сделку — но на явно не выгодных для нее условиях?
Все это происходило в период между 8 и 13 августа 1939 года, В это время завершались приготовления к войне против Польши. Как мы знаем, в это же время нацистское руководство рассматривало самые различные внешнеполитические акции, и именно в это время шли англо-франко-советские переговоры. Разумеется, принятие английских предложений обещало в дальнейшем создание того самого «священного антибольшевистского союза», о котором так мечтал Гитлер. Но цена, запрошенная Англией за это, была довольно велика. Англичане прямо намекали гитлеровской Германии, что она должна стать «младшим партнером» и заручаться английским согласием на свои действия в Европе. Это, разумеется, ни в коем случае не мог принять Гитлер.
