Перемены в материальной культуре дворянства лучше всего отражены в завещаниях. Если в конце XIV—в начале XV вв. в завещаниях дворян фигурирует прежде всего недвижимость и домашние сельскохозяйственные животные — лошади, овцы, крупный рогатый скот, — а также оружие и доспехи, то впоследствии во все большем количестве появляются предметы роскоши: золотые и серебряные украшения, одежда из дорогих тканей, серебряная посуда, кубки, чаши, подсвечники. Новшеством было появление в завещаниях книг, иногда целых библиотек. Одним из первых светских феодалов, кто, как достоверно известно, имел библиотеку, является Миклош из Салго, выходец из аристократического рода Сечени. В завещании, написанном в 1438 г. в Венеции, он признается, что среди его книг и бумаг есть и такие, которые противоречат закону земному и небесному. Однако большие собрания книг, особенно в первой половине XV в., по-прежнему оставались достоянием церкви. Представление о подобной библиотеке можно получить, например, из описи книг Братиславского капитула от первой трети XV в., в которой преобладающую часть составляют книги по юриспруденции, теологические труды и произведения для повседневной литургии, но порой попадаются Аристотель и Цицерон.
Социально-психологическая характеристика дворянства, которую для конца XV в. разработал в Чехии чешский историк Иозеф Мацек, вполне приложима и к венгерским условиям. С одной стороны, продолжал существовать «традиционный» тип дворянина, сознание которого еще целиком овеяно духом идеалов рыцарства. Главным смыслом жизни такого дворянина были ратные успехи, дворянская мужская поросль была воспитана на кодексе рыцарской чести, родовитость придавала им уверенности в себе, их расчеты на повышение материального благосостояния, равно как и общественного положения, строились целиком в духе средневековья — на карьере государственного деятеля, на щедрости монарха и на матримониальной политике. Это были любители игр, турниров, охот, поклонники придворной куртуазности.
В XV в. появился новый тип дворянина — хозяина и предпринимателя или человека образованного, который полагался главным образом на свои способности и знания. У этого типа дворян можно предполагать и перемены в отношении к чуждому и новому. Венгерская аристократия традиционно была настроена враждебно к иностранцам, в решениях сейма и королевских декретах всякий раз содержались статьи против иностранцев, включения которых добивалась аристократия и целью которых было не допустить, чтобы иностранцы получали в Венгрии имения, чины и звания. Венгерские магнаты, возвысившиеся по милости короля, ревниво оберегали обособленность касты аристократии.
Расширение культурного кругозора касалось не только дворянства. Важную роль по-прежнему играла церковь, но все больше начали заявлять о себе и города. Главными центрами подъема строительства стали города Кошице и Братислава, причем кошицкий Кафедральный собор св. Елизаветы, самый большой готический храм во всей Венгрии, и бра-тиславский Кафедральный собор св. Мартина представляли собой вершинное достижение в области строительства и архитектуры. Для изобразительного искусства XV века характерно прежде всего развитие книжной иллюстрации и цветных витражей.
Стоит сказать и о таком феномене, возникшем в XV в., как употребление живого языка народа. Первая грамота, изданная на словакизованном чешском языке, относится к 1422 году (ее издал уже неоднократно упоминавшийся магнат Стибор из Стибориц), с середины XV в. их количество возрастает. К числу старейших памятников на словацком языке принадлежат и спишские молитвы, которые в 1479 г. записал по случаю годовщины своего рукоположения спишский пресвитер Гашпар Бак.
6. Период правления династии Ягеллонов
6.1. Смены династий в Венгрии и Центральной Европе
Ранняя смерть Матяша Корвина (6 апреля 1490 г. в Вене в возрасте 47 лет) привела к внутренним беспорядкам и иностранной военной интервенции. На освободившийся венгерский престол немедленно предъявили претензии четыре кандидата. Помимо внебрачного сына Матяша — Яноша Корвина, свои права на венгерскую корону заявил — основываясь на договоре 1463 г. — римский король Максимилиан Габсбург. Назывались также имена двух Ягеллонов, чешского короля Владислава и его младшего брата польского королевича Яна Альберта, у которых тоже были династические права на венгерский трон.
Янош Корвин и Максимилиан Габсбург были неприемлемы для большинства венгерских дворян. Попытка сына Матяша завладеть венгерской короной встретила вооруженное сопротивление венгерских магнатов. Это повысило шансы Владислава Ягеллона, тем более что он посулил щедрое вознаграждение всем, кто встанет на его сторону. Многие отдавали предпочтение Владиславу, т.к. опасались, что иначе Венгрия может лишиться земель Чешской короны, захваченных Матяшем. По мнению венгерских магнатов, Моравия, Силезия и Лужицы должны были остаться в составе венгерского государства. Другим важным преимуществом Владислава в глазах венгерских дворян был его кроткий, миролюбивый нрав. Они надеялись, что новый король не будет возражать против вольности дворянства. Выборы Владислава Ягеллона венгерским королем (июль 1490 г.) были предрешены прежде всего поддержкой магнатов.
Даже после выборов своего брата королем Ян Альберт не умерил своих амбиций. Накал борьбы на время ослаб после личной встречи Владислава с младшим братом. Однако вскоре после коронации Владислава в августе 1490 г. Ян Альберт захватил Эгер и попытался взять Кошице. Потерпев поражение под стенами города, он в начале 1491 г. пошел на заключение мирного договора со старшим братом. Ян Альберт формально отказался ото всех претензий на венгерскую корону, но сохранил за собой комитат Шариш, включая город Прешов в качестве опорного пункта. Максимилиан Габсбург также использовал внутреннюю слабость Венгрии после смерти Матяша для того, чтобы вернуть под власть Габсбургов австрийские земли, захваченные Матяшем Корвином и одновременно напомнить о своих династических притязаниях на венгерскую корону.
Заняв Вену и другие укрепленные города, которые деморализованные венгерские гарнизоны сдавали почти без боя, войско Максимилиана проникло в глубь венгерской территории. По Прессбургскому (в словацкой традиции Братиславскому[37] мирному договору (7 ноября 1491 г.). Владислав (как венгерский король Уласло) II был вынужден отказаться от всех австрийских территорий, захваченных его предшественником. Самым важным пунктом мирного договора был запланированный на будущее династический брак между чешско-венгерской ветвью Ягеллонов и Габсбургами. Владислав II согласился, что если его линия прервется, Максимилиан или его законный наследник будет признан королем Венгрии. Он также обязывался добиться от венгерских сословий ратификации этого договора. Прессбургский мир позволил Владиславу накопить силы для борьбы с братом, Яном Альбертом, который после поражения своей армии под Прешовом в декабре 1491 г. наконец отказался от планов относительно Венгрии.
Еще до коронации Владислав должен был подтвердить условия, сформулированные в коронационной грамоте. Они существенно ограничивали королевскую власть и отменяли многое из того, что ввел его предшественник на венгерском престоле. Но и после этого венгерское дворянство не было удовлетворено. По решению сейма отменялся ежегодный чрезвычайный военный налог размером в 1 флорин. Это существенно сократило доходы королевской казны. Власть государя еще более ослабла, когда его личное войско, так называемое «черное войско», которое было главной опорой короля во времена Матяша, было распущено. В годы правления Владислава II центральная власть существенно ослабла. Венгрия медленно вползала в состояние хаоса и анархии. Король был не в состоянии предпринять даже самые элементарные меры, направленные на предотвращение становившейся все более явной опасности социальной дезинтеграции и на укрепление своих позиций. Когда, пытаясь исправить катастрофическое состояние государственных финансов, король в 1494 г. попытался возобновить сбор военного налога в 1 флорин, его действия встретили решительное сопротивление. Дворяне убили нескольких королевских сборщиков податей под предлогом защиты законов и конституции[38].
Возврат к принципу налогового иммунитета дворянства сам по себе существенно сократил королевские доходы. К тому же ресурсы короны еще более оскудели с тех пор как с разрешения сейма не вся сумма налога, называвшегося «доходы монетного двора» (lucrum camerae), передавалась в королевскую казну. Дворянство также злоупотребляло своим могуществом, присваивая себе часть ежегодно собираемых королевских доходов (в 1495 г. в королевскую казну поступило лишь 219 582 флорина, т. е. чуть более 60% от положенной суммы). В известной мере расхищение государственных доходов стало ярким проявлением общего упадка Венгрии.
