К 1797 г. крепостных крестьян в селах при фабриках Д. Мещанинова состояло 608 мужчин и 624 женщины 193* . Из них лишь 11 приписных, остальные – купленные. Ежегодно на поставку в армию по указу 1791 г. с каждой души требовалось от 52,5 до 105 аршин сукна. Часть вырабатываемых крестьянами тканей доставлялась в Москву на Кадашевскую фабрику, где их стригли, ворсили и красили. Большая часть сукон отделывалась самими крестьянами, и все они шли в Кригс-комиссариат, так как «вольной продажи» с фабрик Мещаниновых не имелось 194* .
После Демида владельцем фабрик был его сын Маркел. В 1809-1810 гг. его фабрики были самыми крупными в числе «обязанных» шелковых предприятий и одними из крупных среди «вольных». На них вырабатывалось от 30 до 40 тыс. аршин сукна на поставку в Кригс-комиссариат. По-прежнему за Маркелом Мещаниновым числилось «мужеска полу» 608 купленных и приписных. Кроме того, у него имелись две небольшие «вольных» фабрики в Рязанской и Комстромской губерниях, на которых работало 69 «помещичьих крепостных» крестьян 195* .
Третьим из иногородных купцов, сразу после прибытия в Москву состоявшим по 1-й гильдии, был Иван Дмитриевич Орлов 196* . Он не занимался ни торговой, ни промышленной деятельностью. Но судьба его примечательна. Указом от 4 августа 1797 г. он был возведен в дворянство «во уважение заслуг» деда и отца, которые были бургомистрами в Ржеве. Дед Ивана Дмитриевича в 1703 г. получил от Петра I «знак отличия» за «приращение таможенных доходов» 197* .
Все остальные «прибылые» именитые граждане после зачисления их в московское купечество более или менее длительный промежуток времени (в основном в пределах 10 лет) значились купцами 2-й гильдии, ничем не выделяясь среди прочих. А это значит, что, хотя они приехали в Москву не с пустыми руками, им предстояло приложить немало усилий, чтобы занять достигнутое впоследствии место.
Каждый из них в этом движении вперед шел своим путем, но пути эти в чем-то были схожи. Большинство из них начинало с мелочной торговли в рядах или лавках. И. А. Макаров имел при своем доме «торг кожевенной» 198* , Насоновы торговали в москательном и игольном рядах 199* , Т. И. Котельников и Г. Я- Жигарев – в суровском 200* , А. А. Кирьяков – в шелковом 201* . Многие прошли через казенные службы, причем через такие должности, которые могли приносить доход. М. П. Губин, например, был в 1780 г. в Казенной палате на Каменном мосту ларечным 202* , И. Г. Хрящев в 1770 г.- бургомистром Московского магистрата 203* , А. А. Кирьяков с 1779 г., а И. С. Насонов с 1781 г.- ларечными у Московской соляной продажи 204* В. Я. Жигарев – купчиною в Сибирском приказе с 1778 г. 205* и т. д.
Дальнейший их подъем был связан в основном с двумя областями предпринимательской деятельности – внешней торговлей и промышленностью. С заграницей торговали В. Я. Жигарев, Г. А. Кирьяков, М. П. Губин, Долговы. Фабрики завели Насоновы, Г. А. Кирьяков, М. П. Губин.
Показательно, что промышленные капиталовложения были сделаны в самую перспективную отрасль текстильной промышленности конца XVIII – начала XIX в.- хлопчатобумажную – и совпали по времени с бурным ее подъемом в 1803-1809 гг. 206* Насоновы купили 5 ситцевых и миткалевых фабрик в 1796- 1799 гг. Одна ситцевая фабрика была приобретена ими совместно с Г. А. Кирьяковым. При этом владельцам в 1800 г. было разрешено купить к ней 300 крестьян, в счет которых они сторговали у князей Гагариных 80 душ 207* . М. П. Губин завел в 1796 г. в селе Успенском Московской губернии при пороховом заводе и бумажной фабрике, «доставшихся» ему по купчей в 1793 г. от «майорши» Е. Е. Неддергоф, ситцевую фабрику 208* . В том же селе он содержал производство миткаля, который использовал для набивки ситцев и выбоек 209* .
Все эти предприятия пользовались правительственной поддержкой и получили казенные посессии 210* . Поэтому уже вскоре после заведения они стояли в одном ряду с крупнейшими хлопчатобумажными фабриками Грачевых, Корноуховых и др. В 1799 г. у Насоновых имелось 74 миткалевых, 59 чулочных и 45 ситцевых станов, на которых было изготовлено 70 500 аршин миткаля, 3000 штук платков, 1350 пар чулок, 2750 пар перчаток, 47 000 аршин ситцев и полуситцев, а также шалей и готового платья на общую сумму 152 875 руб. На фабриках работало в это время 268 вольнонаемных мастеровых 211* .
У М. П. Губина производство ситца и ситцевых изделий достигало в конце XVIII – начале XIX в. 200 тыс. аршин на сумму до 150 тыс. руб. 212* Неуклонно увеличивалось и число мастеровых: если в 1796 г. их было 45 покупных и 75 вольнонаемных 213* , то в 1812 г. в общей сложности – 517 человек 214* .
Рассмотренные фамилии встречаются среди фабрикантов и в 1810 г. Однако их положение существенно изменилось. Губин по- прежнему был крупнейшим ситцевым производителем. Только на вновь приобретенной фабрике в Калужской губернии находилось 640 станов, при которых числилось 1078 приписных и купленных и 501 вольнонаемный мастеровой, изготовлявшие 449 406 аршин тканей 215* . Производство Насоновых заметно сократилось, что было связано, вероятно, с разделом братьев. Иван Степанович, объявивший в 1800 г. по разряду именитых граждан капитал в 51 тыс. руб. 216* и числившийся до самой смерти (в 1813 г.) первостатейным купцом 217* , отошел от промышленной деятельности. Его младший брат Дмитрий Степанович уже не смог вести дело с прежним размахом, хотя его положение еще было довольно прочным. В 1810 г. у него на фабрике имелось 45 станов, 24 приписных и купленных и 94 вольнонаемных, трудом которых было сделано 113 900 аршин тканей 218* .
Если обратиться к судьбам «прибылых» московских именитых граждан и их детей, то можно выделить среди исследуемых родов две группы. К первой относятся те фамилии, представители которых смогли либо удержать завоеванное положение, либо добиться еще большего успеха. Их число сравнительно невелико. О выходе в дворяне с определенностью можно говорить только в одном случае, имея в виду И. Д. Орлова, получившего диплом на дворянское достоинство. Еще трое получили чины, дававшие право на получение дворянства. J1. И. Долгов «за труды» во время чумы 1771 г. указом 1775 г. был пожалован титулярным советником в ранге сухопутного капитана 219* . Д. Д. Мещанинов и его сын Маркел имели чины 8-го и 7-го классов соответственно коллежского асессора и надворного советника.
Мы не имеем данных о том, последовало ли за награждением названных лиц чинами официальное утверждение их в дворянском звании. Однако совершенно очевидно, что сам факт пожалования чином имел большое значение для судеб их детей, и прежде всего дочерей. На них охотно женились представители мелких или даже древних, но обедневших дворянских родов. Из десяти дочерей Луки Долгова шесть вышли замуж за дворян. Характерна связь с кругом творческой интеллигенции. Аграфена, например, была замужем за выдающимся русским архитектором Василием Ивановичем Баженовым, Мария – за архитектором Э. С. Назаровым, Прасковья – за профессором С. Г. Забелиным 220* . Одна из дочерей, Ирина, была женой князя Ивана Павловича Горчакова 221* .
Дочери Д. Д. Мещанинова вышли замуж также за дворян, хотя их браки были скромнее. Елизавета была выдана за секунд- майора И. В. Хотяинцева, Анна – за капитана I ранга П. Н. Хомутова 222* .
Кроме названных фамилий, следует отметить Губиных, которые удерживали твердые позиции в среде купеческой верхушки и к середине XIX в. вышли в дворяне. Сыновья Михаила Павловича, умершего в звании коммерции советника и первостатейного купца в 1818 г., Павел и Константин, уже после смерти отца были возведены в потомственное почетное гражданство, а в 1854 г. за благотворительную деятельность в пользу Елизаветинского училища Павел получил чин тайного советника, дававший потомственное дворянство 223* .
Вторую, наиболее многочисленную группу именитых граждан – выходцев из провинциальных купеческих и крестьянских семей – составляют представители обедневших или угасших фамилий. В свою очередь, их можно разбить на две части. Одни из них вышли из первогильдейского купечества до, а другие – после 1812 г. Такое деление ставит прежде всего вопрос о влиянии событий этого времени на состояние купечества, в данном случае – его верхушки. Известно, что война оказала разрушающее действие на купечество феодального типа 224* . Разорение Москвы было особенно губительным для московских купцов. И здесь важно выяснить степень его воздействия в общем процессе разрушения старого купечества, хотя бы на примере московских именитых граждан.
