Последняя запись в дневнике Гилеля Яффе сделана в декабре 1934 года‚ когда в Хайфе отметили его семидесятилетие: "Мой портрет повесили в школьном зале и директор гимназии назвал меня дедушкой..." Он умер в 1936 году. Его именем названо поселение Бейт–Гилель в Верхней Галилее и больница в Хадере‚ больница Гилеля Яффе.
Выселение из Москвы и новая волна беженцев из России. Основание Метулы. Маханаим. Седжера. Русский крестьянин–прозелит Авраам /Агафон/ Куракин.
1
В феврале 1890 года министр внутренних дел Российской империи утвердил устав палестинского общества‚ которое объединило все прежние нелегальные отделения Хиббат Цион. Официальное его название – Общество вспомоществования евреям–земледельцам и ремесленникам в Сирии и Палестине; правление общества находилось в Одессе‚ а потому его стали именовать Одесский комитет. Пожертвования начали собирать открыто‚ с разрешения властей‚ и за первые полгода из российских городов и местечек прислали более сорока тысяч рублей. Эти деньги шли на развитие существовавших поселений‚ на нужды их жителей; в протоколах заседаний общества записывали: выделить вдове поселенца шестьдесят франков на починку телеги‚ помочь веревочному мастеру из Иерусалима в приобретении инструментов‚ выдать пять тысяч франков на посев в Петах–Тикве‚ – и тому подобное.
Опыт предыдущих лет уже показал‚ что беднякам не по силам заселить и освоить Эрец Исраэль‚ а потому Одесский комитет начал привлекать состоятельных российских евреев‚ чтобы покупали земли‚ основывали поместья‚ развивали промышленность для привлечения еврейских рабочих. В разных городах России образовывались товарищества на паях‚ которые собирали деньги и посылали своих представителей в Эрец Исраэль. Лишь только они появились в Яффе‚ как началась земельная спекуляция. Владельцы земель немедленно взвинтили цены; ловкие посредники обманывали покупателей‚ торгуя несуществующими участками; посланцы из России были неопытны‚ не знали местных законов‚ и их с легкостью обманывали‚ вымогая деньги и подсовывая негодные участки.
Напомним еще раз: первая волна российских евреев появилась на этой земле в 1881–82 годах‚ после погромов в юго–западных губерниях России. Это напугало турецкие власти‚ и чтобы остановить поток‚ они начали ставить в паспорта беженцев особый штамп: "Кроме Палестины". К 1888 году количество беженцев значительно уменьшилось; турки сняли запрет‚ но вскоре новые события в России заставили их предпринять решительные меры.
В 1891 году‚ на второй день праздника Песах‚ в российских газетах опубликовали указ: выслать евреев–ремесленников из Москвы и Московской губернии "в местности‚ определенные для их постоянной оседлости". Прежде всего взялись за тех‚ кто жил нелегально. В ночь после опубликования указа отряды полиции появились в кварталах Зарядья‚ где ютилось большинство еврейского населения Москвы. Полицейские врывались в квартиры‚ поднимали с постелей перепуганных жильцов‚ гнали в участок для освидетельствования и отправляли в черту оседлости. Следующими на очереди оказались механики‚ винокуры и ремесленники‚ которым закон позволял до этого жить и работать в Москве. Они получили предписание покинуть город в назначенный срок‚ а задержавшихся по каким–либо причинам выселяли с беспощадной жестокостью.
Очевидец писал: "Кто не успел по бедности исполнить требование полиции‚ кто не успел за бесценок продать свою рухлядь‚ тот подвергался аресту‚ заключался в пересыльную тюрьму наравне с преступниками и всяким сбродом для отправки по этапу на так называемую "родину"‚ которую многие из них никогда не видели... Люди прятались в морозы на кладбищах‚ чтобы избегнуть тюрьмы и этапа; женщины рожали в вагонах; было много случаев выселения больных‚ которых на вокзал привозили в каретах‚ а в вагон переносили на носилках".
Около двадцати тысяч изгнанников‚ разоренных и растерянных‚ неожиданно появились в городах и местечках черты оседлости. Не было для них жилья в тесноте и скученности тех мест‚ не было работы‚ а потому многие поднялись с места и пошли из России в Америку‚ в страны Западной Европы и на эту землю.
2
В 1891 году появилась новая волна беженцев из России. Каждую неделю пароходы привозили по двести–триста человек‚ однако у Одесского комитета не было таких средств‚ чтобы помочь нуждающимся. Из Яффы сообщали: "Эмиграция евреев приняла характер хаотического бегства... То и дело с недоумением спрашиваешь себя: зачем такое–то семейство приехало? Прибывает человек с женою и четырьмя дочерьми; глава семейства больной‚ чахоточный‚ вдобавок без копейки денег‚ ибо всё‚ что было‚ ушло на проезд... Приезжает много бедных людей‚ обремененных семействами‚ неспособных к усиленному физическому труду... Все эти эмигранты‚ за немногими исключениями‚ не находят для себя ни работы‚ ни какого бы то ни было дела‚ и после многих лишений и долгих мучений возвращаются обратно‚ разнося повсюду самые печальные вести".
Волна беженцев не прекращалась. У турецких правителей появились опасения‚ что евреи скупают земли и основывают поселения с единой целью – отторгнуть Палестину от Турции‚ и министр полиции заявил в Стамбуле: "Султан милостью своей согласен‚ чтобы гонимые евреи направлялись‚ по собственному желанию‚ в любую из турецких провинций‚ где им будут бесплатно предоставлены земельные участки. Однако правительство не желает эмиграции евреев в Палестину... К Палестине обращены взоры всех стран". В июле 1891 года турецкие власти запретили российским евреям поселяться в Эрец Исраэль‚ а через год последовало новое ограничение: лишь евреи – граждане Османской империи могли приобретать землю и прочую недвижимую собственность в Палестине.
Врач Гилель Яффе записал в дневнике в день прибытия: "Июль 1891 года. Яффа. Море бурлит и кипит. Взлетая и проваливаясь на волнах‚ к кораблю приблизились лодки; точно черти‚ вскарабкались по канатам лодочники‚ налетели на нас и на наши вещи‚ как разбойники: кричи не кричи‚ никто не выручит..‚ – и вот мы уже в лодке‚ а через минуту на берегу. Тут встретил нас Зеэв Темкин – красавец‚ огромного роста‚ одетый в черный костюм – и прошептал: "Быстро проходите‚ не стойте..." – только потом мы поняли‚ с какими трудностями была связана высадка сотен репатриантов‚ несмотря на ограничения турецких властей".
Владимир /Зеэв/ Темкин был председателем исполнительного бюро Одесского комитета. Арабы называли его "рас эль–иехуд" – "председатель евреев"‚ сподвижники именовали Темкина "глава евреев рассеяния": высокий‚ с внушительной черной бородой‚ с развевающимися волосами‚ он производил неизгладимое впечатление своими пламенными речами. Когда власти запретили продажу земель‚ яффское отделение Одесского комитета прекратило существование‚ Темкина отозвали в Россию‚ но за два с половиной года‚ которые он пробыл здесь‚ – их называли "эпохой Темкина"‚ – ему удалось приобрести земли в Изреэльской долине‚ в долине Хефер и севернее Кинерета.
Турки закрыли страну лишь для российских подданных: пароход приплывал в Яффу‚ на борт поднимался чиновник для проверки паспортов и отделял российских евреев от прочих пассажиров. Чтобы обойти запрет‚ беженцы из России разыскивали обходные пути: плыли на парусниках из Египта‚ высаживались нелегально на пустынных берегах Средиземного моря‚ шли из Бейрута через горы. Полиция и солдаты устраивали засады‚ проводили внезапные уличные облавы; беженцев отправляли назад на тех же пароходах‚ а если не было денег на обратный билет‚ сажали в тюрьму. Помогал бакшиш‚ который действовал безотказно‚ но не всякий мог себе это позволить. Вначале всего лишь за двадцать франков чиновник на берегу давал паспорт‚ удостоверявший турецкое подданство‚ а затем‚ из–за обилия беженцев‚ сумма возросла до двухсот франков. Кое–кому удавалось сойти на берег без разрешения властей; они тут же бежали к крепостной стене‚ окружавшей город‚ ныряли в лаз и исчезали в переплетениях узких улочек. Иногда возле лаза дежурил полицейский‚ и тогда в дело вступал некий Йоселе: ему давали монету‚ он передавал ее полицейскому‚ тот отворачивался на секунду – и новый переселенец оказывался в городе.
В 1891 году здесь побывал еврейский публицист Ахад га–Ам и написал в газете: "Может ли страна снова ожить‚ и способны ли евреи возродить ее?" На первый вопрос Ахад га–Ам ответил так: "Достаточно попутешествовать по Палестине несколько дней‚ увидеть ее горы и долины‚ поля и виноградники‚ столь плодородные‚ несмотря на отсталость арабов‚ чтобы убедиться‚ что почва еще далеко не истощена‚ и что – как в древности – она и теперь в состоянии дать жизнь и счастье тысячам ее сынов‚ которые возвратятся к ней с любовью и прилежно займутся ее обработкой". На второй вопрос – способны ли евреи возродить эту землю – у Ахад га–Ама не было однозначного ответа‚ и один из деятелей Хиббат Цион ответил ему: "Много денег потрачено напрасно и пошло прахом‚ но здесь есть труд‚ а где труд‚ там и жизнь; если же мы будем сидеть и ждать до тех пор‚ пока поколение подготовится к такой работе‚ мы доведем все наши силы до полной атрофии".
