Уже 10 января 1942 г. командование 2-й немецкой армии почувствовало ослабление советского натиска. Согласно донесениям с передовой, немецкие части крепко удерживали свои рубежи. Генерал Шмидт заверил штаб ГА "Центр", что его армия в настоящий момент "определенно отразит наступление противника, предпринятое им всеми своими силами против участка фронта армии...". Своевременная подготовка новых оборонительных рубежей дала командованию армии возможность вывести в резерв 134-ю, 56-ю пехотные и 3-ю танковую дивизии. Началось пополнение потрепанных в предыдущих боях подразделений. Указывалось также, что теперь Курск обязательно "должен быть удержан всеми средствами"{392}.
На других участках фронта ГА "Центр" положение немецких соединений в начале января 1942 г. кардинально не улучшилось. Войска Западного и Калининского фронтов, при содействии Северо-Западного и Брянского фронтов, выполняя указания Ставки ВГК от 7 января 1942 г. нанесли удары с целью окружения и последующего уничтожения основных сил группы Клюге. Началась Ржевско-Вяземская операция Красной Армии. Наступательные действия развернулись на фронте более чем в 500 км. Левый фланг Западного фронта действовал в направлении от Калуги и Мосальска на Юхнов и Вязьму; Калининский фронт - из района севернее и северо-западнее Ржева на Сычевку и Андреаполь, войска центра Западного фронта (33-я и 43-я армии) вели бои западнее Боровска и Малоярославца, пробивая брешь в немецкой обороне, которая в перспективе могла разорвать фронт ГА "Центр" на две части. Общий замысел советского командования сводился к тому, чтобы замкнуть кольцо вокруг основных сил ГА "Центр" в районе Вязьмы, расколоть ее войска, а затем уничтожить. [Карта № 9]
В первых числах нового 1942 г. первоначальные успешные действия 39-й армии Калининского фронта, способствовали отходу частей немецкого 6-го армейского корпуса, действовавшего в районе Старицы. Советские соединения устремились к Ржеву. Несмотря на то что Гитлер настаивал на удержании позиций и беспрекословном выполнении приказа "держаться", 39-й армии удалось продвинуться на юг западнее Ржева и создать угрозу захвата Сычевки. 9-я немецкая армия оказалась разорванной на две части; в тяжелом положении оказались и соединения 3-й танковой армии (3-я и 4-я танковые группы 1 января 1942 г. были переименованы соответственно в 3-ю и 4-ю танковые армии - М. М.). Штаб 9-й армии планировал задействовать кавалерийскую бригаду СС для ликвидации советского прорыва северо-западнее Ржева. Этим он лишал последнего резерва 23-й армейский корпус, который сам испытывал неослабевающий нажим в районе н.п. Ельцы{393}.
В телеграмме командующему 9-й армией от 5 января 1942 г. фюрер требовал немедленного "освобождения района Ржева" силами этого объединения, что имело, по его мнению, "решающее значение для всего фронта ГА "Центр". Гитлер был готов пойти на любые замены командного состава армии, чтобы заставить генералов выполнить приказ и отбросить советские части от города. Указывалось, что "пассивная локализация недостаточна, необходимо активно и со всей решительностью использовать возникшие у противника трудности со снабжением..."{394} Действительно, продвижению советских соединений мешал глубокий снег, кроме того, тыловые службы 39-й армии значительно отстали от передовых частей. Все снабжение шло по одной единственной дороге, которая проходила всего в 3-4 км от переднего края противника и постоянно подвергалась артиллерийским обстрелам.
Однако к 9 января ситуация на фронте 9-й немецкой армии еще более ухудшилась. Кавалерийская бригада СС (командир бригады Фегеляйн), брошенная на закрытие прорыва, положения не выправила. Более того, она сама вскоре была отброшена к н.п. Молодой Туд. В результате, брешь между 6-м и 23-м немецкими армейскими корпусами (северо-западнее Ржева) расширилась настолько, что стала угрожать развалом всей германской обороны на этом участке. В прорыв были введены новые советские части. "Уже сегодня, говорилось в телеграмме командования 9-й армии в штаб ГА "Центр" от 9 января 1942 г, - группы лыжников [советских - М. М.] по 200 человек приблизились к железной дороге Вязьма-Ржев под Шендалово и севернее. Принимая во внимание малочисленность нашей охраны, можно ожидать, что противник перережет дорогу снабжения Вязьма-Ржев. Сил, способных в ближайшее время закрыть брешь между 6 АК и 23 АК у нас нет."{395}
В качестве "последней возможности" избежать уничтожения, охватываемых с двух сторон войск 4-й, 9-й полевых и 4-й танковой армий, штаб объединения генерал-полковника Штрауса (9-я армия) рассматривал отход всего северного фланга и центра ГА "Центр" с выступающих участков фронта на линию Гжатск река Волга.
Положение немецких частей было бы еще серьезней, если бы командование Калининского фронта имело в то время силы и средства для поддержания нормальной связи между правым флангом 39-й и левым флангом 22-й армий. На стыке этих двух объединений образовался разрыв шириной до 40 км; район г. Оленино оставался в руках немцев. Удерживая за собой ключевые пункты (Ржев, Сычевку, Оленино), немецкое командование могло с трудом, но контролировать ситуацию в полосе армии Штрауса. Отметим, что, начиная с января 1942 г., линия фронта стала принимать здесь подчас довольно причудливые формы. Как соединения вермахта, так и Красной Армии попадали в полуокружение, или же полностью теряли связь со своими тылами.
Восточнее Ржева и Сычевки действовали немецкие 5-й и 27-й армейские корпуса, которые 13 января 1942 г. были подчинены штабу генерала Рейнгардта. Эти корпуса также испытывали на себе неослабное давление советских войск, а их поражение грозило окружением как 3-й танковой армии, так и 9-й полевой. Однако здесь, для ликвидации прорывов вглубь немецкой обороны генерал Рейнгардт получил возможность использовать силы 7-й танковой дивизии{396}.
В конце концов, вопрос о том, в чью пользу склонится чаша весов в противоборстве на северном фланге, ГА "Центр" сводился к тому - за кем останутся линии транспортных сообщений. Контролируя узлы железных и автомобильных дорог, немецкое командование имело возможность снабжать свои силы необходимыми припасами, производить маневр войсками. Однако упомянутый разрыв на фронте 9-й армии северо-западнее Ржева означал, по сути дела, прекращение снабжения 23-го, 27-го армейских и 48-го моторизованного корпусов на участке железнодорожного пути Ржев-Оленино. Это стало фактом 12 января 1942 г. Штаб 9-й армии пока не видел возможности восстановить положение. Поражение 23-го корпуса и, следовательно, всей оленинской группировки немцев стало казаться генералу Штраусу лишь вопросом времени. 12 января 1942 г. командующий 9-й армией отмечал в телеграмме в штаб ГА "Центр", что "не получая снабжения, корпус [23 АК] не может долго сражаться, а может только умереть." Штраус требовал немедленного отхода и высвобождения сил для закрытия бреши северо-западнее Ржева. Он понимал, что отступление неизбежно повлечет за собой потери в тяжелом вооружении. Но по мнению командования армии, "речь идет о том, чтобы сохранить 23 АК, а не о потере части его боевой техники."{397}
12 января 1942 г. штаб 9-й армии, опасаясь окружения, переместился в Вязьму. Стрелковые соединения советской 29-й армии завершили в районе Оленино окружение семи немецких дивизий, а введенный в сражение 11-й кавкорпус начал стремительно продвигаться к Вязьме. На левом фланге 9-й армии (на ее стыке с 16-й армией ГА "Север") немцы не в силах были сдержать прорыв 3-й и 4-й ударных армий, развивавших наступление на витебском и смоленском направлениях. Успешные действия этих объединений, а также 22-й армии привели к тому, что немецкий гарнизон, расположенный в г. Белый (части 246-й пехотной дивизии) оказался фактически блокированным с трех сторон. Дивизия имела лишь одну единственную дорогу, связывающую ее с основными силами ГА "Центр" - на Духовщину. Однако все попытки советских войск ворваться в Белый были отбиты. Бои на окраинах города продолжались с переменным успехом практически до начала марта следующего 1943 года.
К середине января 1942 г. требования об отходе со стороны командования 9-й армии и 3-й танковой армии стали еще более настойчивыми. В дополнение к новому ходатайству об отступлении подчиненных ему соединений, отправленном командованию ГА "Центр" 14 января 1942 г., штаб 9-й армии просил принять во внимание тот факт, что "нельзя допустить, чтобы приказ об отходе был отдан тогда, когда израсходован последний патрон и последняя канистра горючего, когда съеден последний кусок хлеба..."{398}
Действительно, положение немецких войск со снабжением было более чем катастрофическим. К 15-16 января в 9-ю армию ожидалось прибытие всего трех составов с боеприпасами, одного с горючим и одного с продовольствием. Все это нужно было поделить еще с 3-й танковой армией, причем неприкосновенный запас был уже практически полностью израсходован. У немецких частей оставалось в среднем всего по две суточные дачи пайков на каждого солдата{399}.
