Например, в самом начале Второй мировой войны обратили внимание на ощутимые потери в воздухе. Стали разбираться. Самолеты-истребители летали по трое: один, самый опытный — ведущий, двое, что называется, «послабее» — ведомые, летят за ним в хвосте. В процессе боя один из ведомых оказывался не у дел — «болтаться» в хвосте ему мешал второй, он выпадал из общего строя и сбивался врагом. Стали летать по двое — потери тут же уменьшились.
Англичане вообще в этом деле «отличились». На фронт прибыли ученые. Они обратили внимание на то, что в орудийном расчете есть некий боец, который ходит с кнутом (!), иногда чем-то еще помогает, а так больше ничем не занят. Спрашивают: это еще что за синекура? — О, сэр! Это бывший ездовой, лошадей нет, пушку таскает теперь тягач, но оставили из-за традиции… — А не лучше ли его убрать в пехоту? — Мы как-то над этим не думали… Так рождалась наука исследование операций. Данный случай относится к приложению по вопросам штатного насыщения. Разумеется, не стоит саркастически улыбаться над ним. Те же самые ученые решили немало других важных задач, но об этой, самой простой, любят вспоминать в первую очередь.
Есть организации, которые устроены по уму, но сохраняются и такие, которые сложились традиционно. Вот, например, такой вопрос: почему абсолютно одну и ту же работу в одном месте выполняют десять человек и справляются, а в другом — двадцать и ничего не получается? Еще вопрос: одна организация насчитывает в своих рядах десять миллионов человек и имеет простую структуру: десять тысяч руководителей и остальные — исполнители. Другая: число членов всего-то миллион, но сто тысяч из них приходится на специалистов, десять тысяч — руководство разного уровня, остальное — исполнители. Какая организация из них богаче в организационном смысле и от кого больше будет проку?
Срок жизни структур тоже бывает разный. «Организации рождаются, растут и приходят в упадок. Иногда они пробуждаются снова, а иногда полностью исчезают», — пишут в предисловии к одной книге американские ученые Дж. Кимберли (Kimberly) и Р. Милз (Miles) [3.02. Р. ix]. (Цит. по: [3.01. С. 299].)
Пространственные характеристики тоже разные: от глобальных типа Римской католической церкви и Интернета до двух-трех человек, размещающихся в одной комнате. Но везде важную роль играет структура, которая «представляет собой совокупность устойчивых связей, обеспечивающих целостность государственной службы, т. е. сохранение ее основных свойств при различных внешних и внутренних изменениях. Структура придает государственной службе устойчивость, стабильность, способность выдерживать воздействия со стороны окружающей среды, не теряя при этом своей качественной определенности. В научной практике выделяют следующие структуры: нормативную, формальную, неформальную, ролевую, функциональную, дивизионную, механическую, органическую, вертикальную, горизонтальную, проектную, матричную, социальную, штатную, закрытую, открытую. Каждая из перечисленных структур имеет свою специфику построения, каждая содержит свойственные только ей элементы, стандарты и компоненты» [3.03. С. 98–99].
Важно иметь правильный подход к исследованию организаций, правильно понимать их суть. Для разведчика (нежелательного наблюдателя) мы можем подсказать, что отражением организаций может служить штатное расписание, телефонный справочник или — с недавних времен — компьютерная сеть. Если у вас это есть, то вся она как на ладони. Но организации засекреченные («хитрые конторы») не так просты, хотя и их можно рассчитать, чем они на самом деле занимаются, — но для этого как минимум нужно предельно четко знать, что именно и сколько она потребляет на входе и что именно и сколько она выдает на выходе…
«Создание системы управления требует выявления таких элементов и отношений между ними (внутреннего устройства системы), которые реализуют целенаправленное функционирование системы. Элементы любого содержания, необходимые для реализации функции, называются частями, или компонентами, системы. Совокупность частей (компонентов) системы образует ее элементный (компонентный) состав. Упорядоченное множество отношений между частями, необходимое для реализации функции, образует структуру системы.
Понятие структуры происходит от латинского слова structure, означающего строение, расположение, порядок, а наиболее точное определение структуры выглядит, как известно из системного анализа, следующим образом: «Под структурой понимается совокупность элементов системы и связей между ними. Понятие «связи» может характеризовать одновременно и строение (статику), и функционирование (динамику) системы» [3.04. С. 251].
В прикладной диалектике структура уходит на второе место. А на первое становится понятие «организационное оружие», то есть когда рассчитывается сила устройства, которая требуется либо для того, чтобы атаковать, либо для того, чтобы удержать удар. Для достижения тех или иных целей требуется тот или иной строго соответствующий механизм. Или, по-иному говоря, механизм, который должен быть построен для достижения такой-то цели. Когда структура задумывается, то она должна быть адекватна исполняемой функции. Верно заложенная структура приводит к тому, что выполняется определенная функция. Но можно структуру изменить так, что функция перестанет исполняться, тогда и вся система деформируется и разрушается. Понимание этих правил, которых достигла современная наука, очень важно — пренебрежение ими ведет к провалу любой, даже относительно простой операции. Организационное оружие — понимание довольно широкое. Мы будем рассматривать только аспект, касающийся уничтожения одних структур в пользу других.
Перейдем теперь к теме. «Наша» перестройка есть продукт деятельности именно специфических органов — разведывательных и разведкоподобных структур. Есть, правда, лица, которые, понятия не имея обо всем этом, настойчиво пытаются внушить нам, что во всем виноваты еврейские общины и синагоги(!), но это — их мнение, подкрепленное только домыслами таких же. У серьезного ученого мнений быть не может — у него есть результаты научного исследования.
Это только традиционным историкам, которые заняты двумя вещами: фактурой и ролью личности в истории, — кажется, что те или иные лица решают все. На самом же деле, «кадры не всегда решают все. Они решают все только тогда, когда действуют в рамках структуры, подчиненной достижению определенной цели. У Сталина кадры действительно решали все, потому что он знал, в какую организационную обойму их нужно вогнать» [24. С. 81].
Само словосочетание, применяемое до сих пор к перестройке — «неудачное политическое реформирование СССР Горбачевым», не предусматривает злого умысла и вообще какую-то волю: все-де случилось случайно, никто не знал, что такое может случиться. Мы разберем, так ли это. Потому что абсолютное большинство до сих пор пользуется не знанием, а как в старом анекдоте. В камере для политических сидят двое: отпетый диссидент и простой сантехник. Знакомятся: «А тебя-то за что посадили?» — «Да вот, вызывают из-за течи, я прихожу, а дом старый. Я посмотрел и говорю: вам тут надо менять всю систему! Поняли по-своему и на меня настучали…» Вот эту-то систему и поменяли…
Не та государственность.
А. Н. Яковлев
Управленческий опыт России, как и любой другой страны, не был идеальным. Так, «по закону 1861 г. (…) Совет министров должен был заседать непременно под председательством царя и состоял из министров, главноуправляющих ведомствами, пользующихся правами министров, а также других назначаемых царем лиц.
Вся история Совета министров показывает, что самым сложным и даже роковым для его существования всегда было стремление самодержца не выпускать из-под контроля сколько-нибудь существенных государственных дел. Александр II неизменно со всей решительностью пресекал попытки создания кабинета, который обсуждал бы дела до рассмотрения их царем, и не допускал учреждения премьерского поста, опасаясь умаления царской власти. Александр III и вовсе не собирал Совет министров, избегая их объединения даже под собственным председательством» [3.05. С. 158–159]. Точно также первые 10 лет своего царствования поступал и царь Николай II.
И только кризис заставил его понять, что нужно действовать по-иному. Тогда по указу от 19 октября 1905 г. был создан первый настоящий полномочный Кабинет министров во главе с С. Ю. Витте. Как пишут бытописатели царя Николая II, у Его Императорского Величества не было своего аппарата: ни секретарей, ни верных помощников или толковых советников. Кое-какие функции исполнял только дежурный флигель-адъютант: следил за лицами, прибывающими на аудиенцию, за соблюдением правил субординации — вызов к государю лиц, не имевших генеральского звания, считался «дурным тоном», подавал бумаги для чтения. Царь и его августейшая семья, спасаясь от террора, жили за городом — чтобы доехать до Царского Села, требовался еще час. Добавьте к этому управленческий кризис во время войны: ротацию премьеров, прозванную «кувырк-коллегией», а там и до революции недалеко…
