бытовой ссоры (Лжедмитрий обладал весьма скверным характером) до политических конъюнктур (Отрепьев не только не выполнил обещаний, данных его бывшим покровителям, например передать Польше часть западных земель или ввести на Руси католичество, но и начал претендовать… на польскую корону!). А после смерти самозванца Михаил Молчанов выступил продолжателем уже начатого дела…
Конечно, прямых доказательств того, что Лжедмитрий I уцелел во время переворота 17 мая 1605 года, нет. Но есть косвенные. Очевидцы писали, что тело свергнутого монарха, которое выставили на всеобщее обозрение на Красную площадь, было изуродовано до такой степени, что опознать его было весьма затруднительно. Вдобавок его лицо будто намеренно прикрыли «личиной» — карнавальной маской. Очень двусмысленно прозвучали и слова вдовствующей царицы Марии Нагой. Когда матери настоящего царевича Дмитрия показали окровавленные останки, она заявила заговорщикам: «Эго не мой сын». Что могло означать все, что угодно — в том числе и то, что убитый не был Лжедмитрием.
И еще. После того как тело «Лжедмитрия» закопали на кладбище у Серпуховских ворот, некоторые москвичи… видели свергнутого монарха! Эти рассказы очевидцев превратились в леденящую кровь историю, будто бы по ночам мертвый самозванец встает из гроба и ходит по улицам. Но, может быть, они видели настоящего, живого Отрепьева?
Никто из вождей переворота не был заинтересован в установлении правды. Для Шуйских даже малейшее сомнение в смерти Лжедмитрия означало крах всего предприятия. Поэтому новое правительство быстро спрятало концы в воду, вернее, развеяло их по воздуху: труп был сожжен, а пеплом выстрелили из пушки.
Царь Василий IV Иванович Шуйский.
Миниатюра из «Титулярника». 1672 г.
Интересно, что один из главных конфликтов в истории гражданской войны XVII века в России разрешился не на поле боя, а… за столом переговоров. Царь Василий Шуйский направил в лагерь повстанцев, осадивших столицу, делегацию из представителей московского посада и предложил Ивану Болотникову предъявить доказательства существования «царевича». Понятно, что ничего, кроме своих рассказов, главный воевода самозванца представить не мог.
Болотников засыпал отчаянными посланиями Молчанова, побуждая его явиться народу, однако «самборский вор» не хотел рисковать своей шкурой. Трусость Молчанова стоила жизни Болотникову.
Но наш герой в это время не сидел сложа руки: в мае 1608 года в пределах Белоруссии появился некий молодой человек, который объявил себя Дмитрием. Новый самозванец вошел в историю под именем Лжедмитрия II и Тушинского вора. Кем был этот человек на самом деле, неизвестно. Но некоторые историки считают, что именно Молчанов выступил инициатором и даже непосредственным организатором этой авантюры…
А вскоре Михаил Молчанов появился в Москве уже под своим собственным именем.
Каким образом злейший враг Шуйского оказался в столице — загадка. Быть может, Молчанов пошел на сделку с правительством, посчитав, что его очередная затея провалилась? И предал своих «подельников», ведь прощение нужно было заслужить…
Как бы то ни было, в Москве этот чернокнижник, цареубийца и профессиональный предатель продолжил плести интриги. Он сразу же примкнул к заговору против царя Василия.
Лжедмитрий II. Гравюра 1698 г.
17 февраля 1609 года мятежники во главе с Григорием Сумбуловым, князем Романом Гагариным и Тимофеем Грязным вышли на Красную площадь. Михаил Молчанов и князь Федор Мещерский зачитали обращение Тушинского вора к москвичам. Они стали кричать народу, что Шуйский избран незаконно, без согласия земли, что кровь христианская льется за человека недостойного, глупого, нечестивого, пьяницу и блудника. Возбужденная этими речами, толпа бросилась на штурм Кремля и ворвалась в зал заседания Боярской думы. Бояре не оказали сопротивления и разбежались, однако Василию Шуйскому удалось укрыться во дворце. Он успел вызвать отряды верных ему войск из подмосковного лагеря на Ходынке. Стрельцы рассеяли бунтовщиков. Многие участники заговора были схвачены, в том числе и Молчанов. Однако он уцелел. Правда, ему вновь довелось отведать кнута, но, поправившись, он поспешил на новые приключения.
Сначала Молчанов объявился в отряде польского гетмана Яна Сапеги, осаждавшего Троице-Сергиев монастырь, откуда перебрался в Тушино, в лагерь Лжедмитрия II.
В Тушине Молчанов встретился со своими давними знакомыми — князем Шаховским и дьяком Сутуповым. Тушинский вор пожаловал Михаилу Андреевичу чин окольничего и место в Боярской думе. Но это были совсем не те почести, на которые Молчанов рассчитывал (справедливости ради нужно сказать, что если бы даже Лжедмитрий II и захотел наградить человека, положившего начало его карьере, он ничего не мог сделать: всеми делами в Тушине заправлял гетман Роман Ружинский). Видимо, поэтому после вступления на российскую территорию польских войск, осадивших Смоленск, Молчанов примкнул к партии бояр, решивших поступить на службу к королю Сигизмунду III. Он вошел в состав посольства, которое предложило московский престол королевичу Владиславу.
В «Новом летописце» говорится: «Михаил Салтыков, да с ним князь Юрий Хворостинин, да князь Василий Мосалы-кий, Лев Плещеев, Михалко Молчанов… и иные многие дворяне и дети боярские, не помня о Боге и православном христианстве, пошли под Смоленск и били челом королю о сыне его Владиславе, чтобы он дал его на престол Московского государства». Соответствующий договор был заключен 4 февраля 1610 года.
А вскоре после этого Молчанов… опять появляется в Москве. На сей раз тайно — в качестве агента польских «спецслужб». Его целью была организация нового заговора против Шуйского. Молчанов, безусловно, рисковал, однако на карту было поставлено его будущее.
Вот что пишет Конрад Буссов: «…Три знатных боярина, которые совсем ополячились, а именно: Захарий Ляпунов, Михаил Молчанов и Иван Ржевский — решили поднять бунт против Шуйского. Они взошли 14 июля на Лобное место и, созвав весь народ, стали с сокрушением говорить о
