Если верить греческому историку Геродоту (490–425 до н. э.), который в 450 г. до н. э. посетил Египет и беседовал с тамошними жрецами, мы напрасно ищем мумии священных быков. Геродот сообщает, что египтяне своих священных быков просто-напросто съедали:
«Они считают быков священными животными Эпафа [2]. Поэтому египтяне проверяют быков следующим образом: достаточно найти хотя бы один единственный черный волосок на теле быка, как его уже признают нечистым. Эту проверку производит специально назначаемый жрец. Животное сначала ставят в вертикальное положение, а потом укладывают на спину. Вытаскивают наружу язык, чтобы разглядеть, нет ли на нем особых отметин, о которых я расскажу ниже. Жрец осматривает волосы на хвосте быка, если, конечно, они там есть… После такой проверки животное приносится в жертву следующим образом: его переносят к алтарю, на котором совершаются жертвоприношения, и разводят здесь огонь, потом жрецы опрыскивают приносимое в жертву животное вином и, обращаясь к богу, убивают быка, после чего отрезают ему голову. С туши сдирают шкуру, а голову уносят прочь, произнося при этом многочисленные заклинания. Если в городе есть рынок и там имеются греческие купцы, то голову приносят на рынок и продают. А если греков на рынке нет, то голову выбрасывают в Нил. Потрошат и сжигают приносимых в жертву животных по-раз-ному. Чаще всего с быка сдирают шкуру и произносят молитву, затем опустошают его брюшную полость, но внутренности и жир оставляют внутри тела. В то же время от туши отделяют бедра, головки бедренных костей, лопатки и шею. После этого тушу животного заполняют хлебом и медом, инжиром, миррой (благовонной смолой), ладаном, другими благовонными веществами и изюмом, а затем сжигают как жертву. Перед сожжением поливают тушу еще некоторым количеством масла. До принесения жертвы всем полагается поститься. Пока жертва горит, все присутствующие жалобно причитают, а покончив с причитаниями, устраивают трапезу из уцелевших частей жертвенного животного.
Все египтяне приносят в жертву чистых быков и телят. Коров же приносить в жертву не полагается. Они священные животные Исиды…» [5].
Таково свидетельство Геродота. Если изложенные им сведения достоверны, то вопрос о некрополях священных быков теряет всякий смысл. Зачем трудиться и выкапывать гранитные саркофаги, если жрецы в свое время уже съели священных быков на торжественном пиру? Парадоксально, однако, что тот же Геродот в другом месте рассказывает, как бальзамируют быка, очищая при этом внутренности с помощью нагнетания в кишки быка кедрового масла. В целом повествования древних авторов содержат противоречивые свидетельства о священных быках. Если верить Геродоту, быков съедали, а если верить Диодору Сицилийскому, им устраивали «пышные похороны». Древнеримские авторы — Плиний, Папиний Стаций и Аммиан Марцеллин — едины в том, что быков топили в священном источнике.
Топили, съедали, бальзамировали, разделяли на части — чему же верить?
В одном древнеегипетском-тексте («Папирус Аписа») во всех подробностях изложено, как мумифицировали священных быков. Здесь описано каждое действие и отмечается, в каком количестве и в каком месте должны были находиться во время бальзамирования жрецы, где и как полагалось заворачивать тушу в ткань — справа и слева, сверху и снизу, крест-накрест.
После омовения и очищения водой и маслом быка покрывали слоем соды, чтобы туша полностью высохла. Во время всей этой церемонии один жрец стоял перед быком и негромким голосом произносил заклинания и молитвы, а также следил за тем, чтобы быка бальзамировали как полагается. Тушу животного оборачивали десятками метровткани, череп загипсовывали, а между рогами укрепляли золотой диск — символ происхождения животного от бога Солнца. В глазницы вставлялись стеклянные глаза. Затем наступал черед торжественной процессии: мумию переносили в заранее подготовленную могилу… Все это описано достаточно подробно. Так где же искать истину?
Кто такой Омар Хайям? *********************************************************************************************
Как-то один знакомый пригласил меня в ночной ресторан с настоящей египетской кухней. Мы заказали рис, птицу, пропаренную коричневую фасоль с луком и местные овощи мулухия.
Это растение с мясистыми и сочными листьями, из которого готовят пряные супы и другие блюда. Когда подали густое фруктовое вино, мой спутник рассказал мне, что в страшные времена калифа Эль-Хакима, который правил в Каире в 996— 1021 гг., употребление в пищу мулухии было строжайше запрещено. Тех, кто ел мулухию, убивали «на месте преступления». Жестокий калиф не только хотел перевоспитать египтян, но и наслаждался их страданиями. После калифа Эль-Хакима ни одному египетскому правителю не удавалось каким бы то ни было образом заставить египтян отказаться от возделывания мулухии или хотя бы сократить ее посевы.
Мой спутник с аппетитом поглощал зелень. Тем временем я обратил внимание на бутылку вина и прочел на этикетке: «Омар Хайям».
— Кто такой этот Омар Хайям? — спросил я.
— Наверное, так звали винодела или виноторговца, — ответил мой спутник.
Официант случайно услышал вопрос и ответ и тотчас возразил:
— Омар Хайям когда-то был правителем Египта!
Внезапно возле нашего столика возник метрдотель и властным жестом руки дал понять официанту, чтобы тот удалился.
— Омар Хайям был выдающимся военачальником! — заявил обер-кельнер.
— Омар Хайям? — возмутился гость, сидевший за соседним столиком. — Да это же вождь бедуинов!
Лучше бы я не задавал этого вопроса! Весь ресторан вскоре включился в дискуссию, каждый спешил высказать свое мнение.
— Адмирал!
— Основатель зоологического сада!
Посетители ресторана старались перекричать друг друга, как на аукционе.
— Да что вы мелете чушь! — бурно жестикулируя, крикнул какой-то пожилой человек, похожий на торговца. — Омар Хайям — инженер, автор проекта Асуанской плотины.
Спустя несколько дней я беседовал с доктором Халилом Гали, руководителем раскопок в Саккаре. Под конец разговора я спросил его:
— Кем же все-таки был Омар Хайям?
— Омар Хайям — проговорил он, как будто прочитал строчки в энциклопедии, — персидский поэт, математик, астролог, жил в 1048–1112 гг. Обращался к философским темам. Сочинял любовные песни, отличался цветистым слогом…
Всегда надо спрашивать у тех, кто действительно знает.
Открытие пирамиды *********************************************************************************************
И вот я беседую с тем, кто действительно знает. Доктор Халил Гали не просто египтолог, а «директор древностей Саккары» — именно так называется занимаемая им должность. Это остроумный, любезный человек, полиглот, в ходе нашей беседы как бы между прочим заметивший, что читал некоторые мои книги.
— Фантазия необходима и нам, археологам, — сказал он. Археологическая область Саккары — самый обширный район раскопок в Египте и во всем мире. Начинается она на границе плато Гизы недалеко от Абусирй и тянется на 60 км в южном направлении против течения Нила. В зимние месяцы здесь постоянно работает несколько международных экспедиций, пытающихся вырвать у песка и камней их тайны. Весной 1988 г. французской экспедиции из Коллеж де Франс посчастливилось открыть две неизвестные до сих пор пирамиды времен фараона Пепи 1 (2289–2255 до н. э.).
— Хотите увидеть эти пирамиды? — спросил меня доктор Гали.
И вот мы едем в его джипе по песчаным барханам мимо освоенного туристами района Саккары. По дороге я узнал, что фараон Пепи известен уже давно. Он был преемником фараона Тети (2323–2291 до н. э.), который в свою очередь стал родоначальником VI династии. Тети, Пепи — такого рода сокращенные имена очень подошли бы нашим политикам! Пирамида Пепи I находится на юге Саккары, и вблизи него французская археологическая экспедиция сделала еще одно открытие. Вторым открытием французов стала пирамида династии Пепи. «А что туг особенного? — подумал я. — Разве вершины пирамид и без того не виднеются из песка?»
Было 16 часов пополудни, и нестерпимый зной как будто проникал в самые поры, до корней волос, слипшихся от жары. Еще один рывок — и джип останавливается перед огромной ямой. Кругом никаких следов какой бы то ни было пирамиды.
Доктор Гали, мой сотрудник Билли Дюнненбергер и я подходим к краю ямы. У меня перехватывает дыхание, но не от зноя, к которому можно привыкнуть, а от вида, открывшегося в десяти метрах под нами. Для нас привычнее стоять передпирамидами, задирая голову, или любоваться четкими контурами на фоне горизонта. Здесь все иначе. Как гости из иного измерения, мы стояли надпирамидой, которая уже тысячи лет служила каменоломней, источником дешевого строительного материала. Две грани с превосходно отполированными и четко подогнанными друг к другу блоками еще можно было различить.
