Он побежал туда, где чернела выжженная делянка, но уже понимал, что это напрасно. Книга не могла не сгореть вместе с травой.
Поискав, он действительно нашел несколько обуглившихся скрученных листов бумаги, которые еще не успел унести ветер, притронулся к ним пальцами, и те мгновенно рассыпались.
* * *
Приближались осенние каникулы. Обычно Вовка ожидал их с вожделением - после летней вольницы учеба ползла, как арба в гору, и пятидневный привал был очень даже кстати. Но сейчас каникулы не казались ему праздником. Во-первых, он уже знал, что имеет двойки по алгебре и английскому языку. Беда не ахти какая, к двойкам ему не привыкать, но все же внутри у него что-то скребло. Для его обостренного самолюбия все эти вызовы на учком, разбирания были весьма тягостны.
Однако намного больше, чем двойки, его угнетало другое: не мог он расстаться с мыслями о письмах. Очень уж ему хотелось верить в свои предположения насчет разведчиков. Все может быть вполне серьезным, и никаких фантазий тут нет. И то, что второе письмо вложили в книгу "Застава в ущелье", тоже о чем-то говорило. Может, его хотят готовить в пограничники? И тут тоже в нем не ошиблись бы. В балке он многому научился: и следы читать, и по поведению сороки узнавать, есть ли кто поблизости. Это вам не "а плюс б минус" и не "ес, ит из". Тут иностранкой не возьмешь, тут соображать надо. И он бы соображал, будьте уверены, лишь бы дело ему дали стоящее.
Вовка чувствовал, что за эти дни в его жизни произошел какой-то заметный сдвиг. Раньше он жил, как воробей под крышей: поел, попил, почирикал. Налетался - и снова в гнездо. Такая вольная жизнь Вовке нравилась, в ней была куча прелестей, но сейчас этого уже казалось мало. Он увидел, что есть другая жизнь - со смыслом, с целью и к тому же не менее интересная. Она приоткрылась ему только одним краешком, но Вовка успел разглядеть ее - наверное, возраст такой уже наступал, чтобы начинать думать о жизни.
А только к чему все эти мысли, если не получит от него ответа тот мужчина, что в автомобиле? Подождет-подождет да и махнет рукой. Скажет: "Ошибся я в Калашнике, буду искать другого". И найдет. А во всем этом виноват Запара со своими дружками. Не жгли бы они балку - и письмо бы уцелело.
С Запарой Вовка вчера маленько расквитался. Возле школьного трансформатора за мастерской собирались на переменах все курильщики. Там-то Вовка и подловил своего обидчика. Подошел медленно, без суеты, потому что знал: при стольких свидетелях Запара не убежит, постыдится.
- Ну что, позовешь своего городского кореша или без него обойдемся?
- Обожди, Калач - поднял руку Запара. - Не я же ту драку в балке начинал.
- А это уже не за балку, - сказал Вовка и коротко, не размахиваясь, ударил.
Запара отскочил, приготовившись защищаться, но Вовка повернулся и так же, не спеша, пошел в класс. Можно было бы считать, что они квиты, но удовлетворение не приходило: письма-то не вернешь, хоть сделай из Запары лепешку.
* * *
И все же справедливость существует! Однажды, проснувшись утром и взглянув на подоконник, Вовка увидел там новое письмо в уже знакомом голубоватом конверте. Схватив его обеими руками, он подпрыгнул, как индеец в ритуальном танце, и засмеялся беззвучным внутренним смехом. Ура! Все-таки тот незнакомец, что в автомобиле, - мужик что надо.
Вовка разорвал конверт, увидел все те же точки-тире и, насвистывая футбольный марш, начал одеваться.
Недовольно ворча, в комнату заглянул дед:
- Чего свистишь в доме? И так денег - кот наплакал, а то и вовсе не будет.
- А зачем они, деньги? - весело спросил Вовка. - Нам в школе говорили, что деньги когда-то отомрут.
- Э, отомрут... Доживи еще до этого.
- Доживу, дед. Я теперь сто лет жить буду.
- А что это ты сияешь, как медный тазик? Сон хороший приснился, или что?
- Ага, сон. Еще какой сон! - уже в дверях крикнул Вовка и убежал.
Был последний день каникул, но библиотека в школе работала, и Вовка быстро раздобыл азбуку. Не откладывая дела и на минуту, он нашел укромное место возле географической площадки и начал читать. Получалось медленно. С непривычки он часто путался во всех этих точках-тире, к тому же горячился от нетерпения, а это только мешало. Но все же минут через пятнадцать он письмо осилил. Там было следующее:
"Причина твоего молчания непонятна. Предлагаем вторично: если согласен иметь с нами дело, задание возьми в тайнике под 52-м столбом".
Прочитав, Вовка спрятал письмо и начал соображать. Что это еще за 52-й столб? На какой он улице, и откуда надо вести отсчет? Например, возле их дома тоже есть столб, но как узнать его номер, если там ничего не написано?
"Может быть, этот?" - подумал Вовка, направляясь к ближайшему столбу на углу Школьной и Запорожской улицы. В прошлом году здесь линию обновили и вместо деревянных поставили железобетонные.
Он подошел и, еще не веря, что повезло, увидел на белом бетоне две крупные цифры: 49. Ну конечно же, эти номера были и раньше, но он их до этого не замечал за ненадобностью.
"Проверяют мою наблюдательность" - сообразил Вовка и, стараясь подавить в себе волнение, пошел вверх по улице - туда, где должен быть 52-й. Он нарочно замедлял шаги, чтобы не привлечь своей суетой ничьего внимания, однако ноги сами несли его, будто заводные.
Столб с нужным номером стоял в самом конце школьной усадьбы. Место было тихое, детвора там вертелась не часто, так что в смысле конспирации все соответствовало. Вовка спрятался в кустах желтой акации и огляделся. Не увидев никого поблизости, он вышел из укрытия и начал искать тайник. Сделал вокруг столба один круг, второй и на третьем нащупал ногами в траве консервную банку. Быстро наклонившись, пошарил в ней рукой и вынул оттуда спичечный коробок. Открыл записка! Спрятав ее в карман, положил банку на место, снова замаскировал все травой и, не задерживаясь ни секунды, побежал домой.
Дома, закрывшись в спальне и достав азбуку Морзе, прочитал записку:
"В городе на железнодорожном вокзале возьми для себя посылку. Она в камере хранения. Номер ячейки 21. Код А389. Ассистент".
* * *
Забыв схватить даже кусок хлеба, он выскочил из хаты и помчался к железнодорожной остановке. Бежал легко и весело, совсем не чувствуя тяжести тела. Еще бы! Началось настоящее, серьезное дело! А тот незнакомец из автомобиля молодец. Даже имени своего настоящего не сообщает. "Ассистент". Ну что ж, пусть будет Ассистент.
На электричку он успел, но в вагон проходить не стал, а пристроился в тамбуре. Во-первых, у него не было билета, а во-вторых, до города всего семь минут езды, так что скоро и выходить. А из тамбура - раз-два, и ты уже на перроне. Не терпелось ему быстрее попасть в камеру хранения: что же там все-таки за посылка? Хорошо, если бы пистолет или что-нибудь такое.
... В посылке оказался завернутый в газету и перевязанный шпагатом четырехугольный предмет. Вовка быстро его вынул и, не задерживаясь, отошел от ячейки. Разворачивать сразу не стал, хотя и очень хотелось. Надо вырабатывать выдержку, иначе - какой же он будет разведчик? И потом - вдруг сейчас за ним Ассистент откуда-то наблюдает? Увидит и подумает, что в конспирации Калашник ни бум-бум.
Дома, когда разворачивал шпагат, даже пальцы немного дрожали. Прощупывалось что-то твердое, но не пистолет. И, видно, в футляре. Развернул газету и увидел... фотоаппарат. Да, самый настоящий фотоаппарат, хотя уже и не новый, и назывался он "Смена". Точно такие были у Колобка и Беловоденко. Но зачем эта штука ему? Он ведь не увлекается фотографированием.
Все прояснилось, когда прочитал записку, вложенную вовнутрь:
"Научись фотографировать. Срок два месяца. Ассистент".
Ага, вот оно что. Ну конечно, надо было и самому об этом догадаться. Разведчик должен уметь снимать. И не просто так, а со всякими фокусами: при помощи зажигалки, через пуговицу или еще как-нибудь. Но начинать надо с простого. Помнится, Беловоденко говорил, что "Смена" - аппарат несложный.
На следующий день Вовка решал, у кого учиться фотографированию.
Можно, конечно, у Колобка - тот для Калача любое одолжение сделает, - но он и сам, видно, толком не умеет. Носит фотоаппарат с собой, часто щелкает, но никто никаких его снимков не видел. Может, он вообще и пленку не заряжает.
Второй вариант - это Славик Беловоденко. Парень он серьезный и снимает хорошо, но с Вовкой они не сошлись, хоть были и в одном классе. Видно, разные у них интересы. Одному нравилась учеба, а для другого она была как тачка со сломанным колесом: и тащить тяжело, и бросить жалко.
И наконец еще один путь - это записаться в фотокружок. Ведет его Юрий Михайлович, и учатся они там основательно, но - медленно. А Вовке надо научиться за два месяца.
Пораскинув мозгами, он решил, что лучше всех, пожалуй, третий вариант, но только заниматься надо будет ускоренными темпами. После уроков подошел к класному руководителю и спросил его насчет кружка. Тот удивленно вскинул брови:
