- Это с Галкой-то? Я. Только вы не подумайте, я в кино не пошла, это Галка старшему мастеру заявила об этом, а так... мы пошли по домам.
- Понятно. У тебя дома семья?
- Нет у меня здесь семьи. Я одна живу у тетки, просто тетка мне комнату выделила, где только спать и можно... продукты, одежду я зарабатывала сама.
- А где же твоя семья?
- В Прибалтике. Как папа женился на новой маме, так я и уехала оттуда.
- Тебе мама не понравилась?
- Не знаю. Но она мне все равно не мама, просто так называется.
- А у Гали есть семья?
- Есть.
- Обеспеченная?
- Как вам сказать, Галя гордая девушка, хотя папа и мама зарабатывают, она от них денег не брала, даже часто в долг им давала. Теперь не знаю как...
- Я тоже не ведаю, что с тобой делать, Аня. Сама знаешь, у нас с такими руками к верстакам не пустят.
- Хоть уборщицей, мойщицей посуды, мне все равно кем, лишь бы работа...
- Не могу, Аня. Нет у меня таких мест.
- Что же делать?
- Я тебе могу выделить денежную компенсацию, но немного, за месяц вперед.
Предательская слезка бежит по ее щеке.
- И никак?
- Никак.
Она вяло приподнимается со стула и как слепая идет к двери. У меня от жалости разрывается сердце, но что поделать... Я наклоняюсь к селектору.
- Мария Андреевна, узнайте, кто есть из мастеров в цехе. Если Калинкина или Лидия Петровна здесь, позовите их ко мне.
- Сейчас.
Проходит минуты две, селектор зашелестел словами.
- Лидия Петровна ушла, здесь Калинкина. Впустить?
- Давайте сюда.
Она вошла, с удивлением глядя на меня.
- Что-нибудь произошло, Федор Иванович?
- Только что у меня была Аня Адамайте.
Саша кивает головой. Память у нее хорошая, не только на девочек своего участка, но и почти всего цеха. Она помнит их фамилии, имена, семейное положение и все провинности, которые они совершили на работе.
- Я ее знаю. Она кажется сегодня не прошла тест на руки.
- _ Аня просила найти ей любую работу. У нее здесь нет семьи, осталась одна надежда, одни мы. К сожалению, я ей ничем помочь не мог.
- Почему наша профсоюзная калоша не занимается такими делами. Это ей надо вникать в такие вопросы.
- Маргарита Макарьевна своеобразный человек и с нее лишнего ничего не возьмешь. Она говорит правильные вещи, занимается правильными делами, но в ней самого основного - души. Вот поэтому, я думаю, если мы сможем, то должны девочкам помочь, хоть что-то, хоть немного... Разве тебе хочется еще одного покойника?
- Упаси Бог.
- Тогда давай подумаем, что для нее можно сделать?
Корзинкина задумчиво смотрит на меня.
- Федор Иванович, я все поняла. У меня есть один вариант. Мама познакомила меня со своей подругой, Анной Ефимовной. Она работает начальником отдела кадров шоколадной фабрики. Я поговорю с ней.
- Поговорите.
- Все?
- Да. Спасибо тебе большое, Саша.
- Это надо говорить спасибо господу богу, за то, что у нас такой начальник цеха. Я пошла. До свидания, Федор Иванович.
Я иду домой по вечерним улицам города. Сияет разноцветными огнями реклама, витрины магазинов дразнят превосходными товарами и продуктами, дороги оживляют различные машины. Меня окликают.
- Федор Иванович.
- Во те раз. Мы же недавно расстались.
Это Калинкина, в окружении парней и девчат стоит у дверей кафе.
- Федор Иванович, вы еще только с работы?
- Да. Вот решил прогуляться по городу...
- Ребята, это мой начальник, Федор Иванович, - представляет меня окружающим Саша.
Ребята, вежливо здороваются. Большой, угловатый парень, протянув руку, предлагает.
- Может с нами зайдете в кафе?
- Нет не хочу. Устал сидеть по помещениям, свежего воздуха хочется..
Он кивает головой.
- И то правда.
Я прощаюсь с ними и иду дальше. Вдруг меня догоняет стук каблучков.
- Федор Иванович, можно я с вами прогуляюсь?
- Это Саша.
- А чего это ты вдруг убежала от ребят?
- Они неправильно пошутили по поводу вас, я и обиделась.
- Тогда пошли.
Она берет меня под руку и мы поплелись по освещенным тротуарам.
- Федор Иванович, я сразу после работы связалась по телефону с Анной Ефимовной. По поводу Ани Адамайте. Она согласна взять ее к себе.
- Спасибо тебе, Саша. А Аню успела предупредить?
- Встретила ее подруг и попросила передать Ане, чтобы завтра явилась на фабрику.
- Одной мы помогли, а другим... не удалось.
- Вы часто идете так с работы?
- Нет. Обычно на автобусе. Это только сегодня. Решил пройтись.
- Хотите я вам сейчас покажу что-то необычное?
- Хочу.
- Тогда свернем за этот угол.
Мы сворачиваем за угол и Саша прижимает меня к стенке.
- Смотрите вон туда.
Вдоль тротуара рассредоточились, вызывающе одетые женщины.
- А что тут?
- Это одна из достопримечательностей нашего города, улица проституток. Но приглядитесь повнимательней, вы не находите знакомых лиц?
Я всматриваюсь в эти освещенные фонарями фигуры и действительно что-то знакомое начинает проявляться среди них.
- По моему, здесь есть наши девочки...
- Наши бывшие девочки. Тех кого мы выкинули с работы. Вон с большим бюстом, чуть прикрытой оранжевой кофтой, Катя Малахова, работала на третьем участке, вон та, тоненькая, с оголенными до бедер ногами, Зоя Климова, уволенная на прошлой неделе, а вот эта, смотрите туда, девушка, в синей юбке, Машенька Муравьева, она с моего участка... Вот так, Федор Иванович, мы их раздразнили деньгами, а теперь, когда выгнали с работы, они нашли способ зарабатывать деньги по другому.
И тут я почувствовал собственное бессилие и чувство вины. Ведь это наши девочки, наши школьницы, которых привел к этому я тоже.
- Саша, я в отчаянии, чувствую свою вину и свое бессилие. Хоть бы кто-нибудь меня научил, что делать? Как спасти этих Корякиных, Адаманте, Артемовых и других? Неужели нет выхода?
- По моему один... Нужно взорвать этот мир.
- Ты о чем?
- Да вот об этом.
Мы замолчали, каждый думая о своем. Честно говоря, я ее не понял, что она хотела этим сказать. Саша потащила меня в другую сторону.
- Может мне обратится за помощью в исполком, поговорить там. Должны же быть где-то умные, хорошие люди.
- Сходите, Федор Иванович, сходите. Только не принимайте близко к сердцу многочисленные поражения, которые вы получите в этой бессмысленной борьбе.
- Почему бессмысленной?
- Потому что до наших детей, в нашей стране, никому дела нет.
- А мы с вами?
- Может быть только мы, дураки, и остались. Вон видите клуб.
Яркие вспышки рекламы, бравая музыка, толпа парней и девчат показались перед нами.
- Вижу.
- Здесь тоже встречаются наши.
Мы прорезаем толпы курящей и гогочущей молодежи. Я сталкиваюсь с какой-то девушкой, у которой макияж обезобразил лицо, оно расписано под очертания демона.
- Федор Иванович, - в изумлении говорит лицо.
- Кто вы?
- Да я, Вера Артемова...
- А... Верочка..., я тебя действительно не узнал. Сегодня только что спасал от...
- Тише, Федор Иванович, не надо сейчас об этом... Александра Васильевна, вы тоже здесь?
- Вера, ты опять за свое, - сухо отвечает ей Саша.
- Я... ничего...
- Я же по глазам вижу. Опять ты нанюхалась наркоты.
- Да здесь же все нюхают, как же я не могу не понюхать. Потом, к завтрашнему дню все пройдет, тем более у еще пол дня в запасе, меня перевели во вторую смену.
- А в школу, кто утром пойдет?
- Поболит на уроках голова, ну и что... Все пройдет.
- Верка, ты где? - слышится грубый голос.
Перед нами возник молодой, здоровый парень, он схватил девчонку за руку и поволок в толпу.
- Шалава чертова, кто платить будет, - шипел молодчик. - Гошка башку обещал тебе разбить, если не заплатишь...
- Федор Иванович, извините..., - пропал голос Веры в толпе.
Мы прошли эту толпу и свернули в спокойный переулок
- Ей сейчас 15 лет, что будет дальше. - говорю я.
- Не знаю, Федор Иванович. Простите за такой бестактный бабий вопрос. Скажите, вот вас к нам два года тому назад прислали, почему вы здесь без семьи.
- Ее у меня нет. Верней была, жена была, сын. Жили мы в Туркмении, а там однажды произошло землетрясение. Меня придавило и спасли, а их совсем...
- Простите, Федор Иванович.
- Ничего. На второй день кажется меня откопали, два месяца провалялся в больницах, а когда вернулся на работу... в общем отпросился, меня перевели сюда.
- А сын большой был?
- Пять лет было парню.
Она совсем замолчала. Мы так долго шли, пока я не остановился.
- Ну вот, мой дом. Спасибо, что проводила.
- А вы меня не хотите пригласить к себе?
А она девушка без комплексов.
- Могу конечно, но вы наверно не представляете, что значит квартира холостяка? Там жуть...
- Не представляю, но было бы интересно взглянуть на эту... жуть.
- Хорошо, пошли.
Она с любопытством осматривает мои две комнаты.
- Боже мой, какая красотища, - слышу ее возглас.
- Ты о чем? А... У меня здесь мастерская, одна грязь и никакой красоты.
