Если я и чувствовал себя уязвленным из-за этого семейного фиаско, то чувство было мимолетным, а вскоре и вовсе стерлось из моей памяти.
Так случилось, что как раз на следующий день мне пришлось проходить той же дорогой, и я остановился взглянуть еще раз на несносный плакат. Я стоял, глядя на него, и задавал себе вопрос, что могло побудить наших соседей предпринять такой оскорбительный шаг, как вдруг заметил милое девичье лицо, выглядывающее ко мне из-за ограды, и белую руку, горячо жестикулирующую, приглашая меня приблизиться. Когда я подошел, то разглядел ту самую молодую леди, которую видел в карете с генералом.
- Мистер Вэст, - быстро прошептала она, нервно оглядываясь кругом, я хочу извиниться перед вами за то унижение, которому вы и ваша семья подверглись вчера. Мой брат был на аллее и все видел, но он бессилен вмешаться. Уверяю вас, мистер Вэст, если эта ужасная вещь, - она показала на плакат,
- раздражает вас, то брата и меня она мучает гораздо сильнее.
- Да почему же, мисс Хизерстоун? - отозвался я, сводя все к шутке. Британия свободная страна, и если человек предпочитает распугивать гостей из своих владений, окружающим нечего возразить.
- Это, по меньшей мере, грубо, - воскликнула она, капризно топнув ногой. - Подумать только, что и вашу сестру ни за что ни про что так обидели! Я готова провалиться от стыда при одной только мысли.
- Ради бога, не беспокойтесь об этом ни минуты, - попросил я искренне. - Я уверен, что у вашего отца есть какая-то неизвестная нам причина для такого поведения.
- Богу известно, что есть! - ответила она с неподдельной печалью в голосе, - а все-таки, я думаю, было бы достойнее встать лицом к опасности, чем бежать от нее. И все же ему лучше знать, и мы судить его не можем. Но кто это? - воскликнула она, испугано всматриваясь в темную аллею. - А, это мой брат Мордонт. Мордонт, - объяснила она брату, когда тот подошел, - я извинилась перед мистером Вэстом за вчерашнее от твоего имени так же, как и от моего.
- Я очень, очень рад возможности сделать это самому,- вежливо отозвался он. - Хотел бы я только встретиться с вашей сестрой и вашим отцом, чтобы извиниться и перед ними тоже. Беги-ка лучше в дом, малышка, скоро время завтракать. Нет-нет, не уходите, мистер Вэст. Я хочу сказать вам пару слов.
Мисс Хизерстоун с ясной улыбкой помахала мне рукой и легким шагом удалилась по аллее, а брат ее отпер ворота, вышел наружу и запер их за собой.
- Я немного прогуляюсь с вами, если вы не возражаете. Угощайтесь манилой, - он вытащил из кармана две сигары и протянул одну мне. - Они недурны, можете убедиться. В Индии я сделался знатоком табака. Надеюсь, я вам не помешал?
- Нисколько, - ответил я. - Я очень рад вашему обществу.
- Открою вам секрет, - признался мой спутник,- это первый раз, когда я вышел за пределы усадьбы с тех пор, как мы здесь.
- А ваша сестра?
- Она тоже никогда не выходила. Я удрал от отца сегодня, но ему бы это очень не понравилось, узнай он об этом. У него такая причуда, чтобы мы ни с кем, кроме друг друга, не имели дела. То есть некоторые назвали бы это причудой, что до меня, я думаю, у него есть солидные основания для всего, что он делает, хотя может быть, в этом случае он немного и перестарался.
- Вам должно быть очень одиноко, - сказал я. - Может быть, вам удастся иногда выскользнуть из дому и прийти покурить со мной? Вон тот дом - это Бренксом.
- Право же, вы очень добры, - ответил он, и взгляд его просиял. - Я бы с огромным удовольствием выбирался время от времени. Кроме Израэля Стэйкса, нашего старого кучера и садовника, мне не с кем словом перемолвиться.
- А ваша сестра - ей это, должно быть, еще тяжелее, - предположил я, считая в глубине души, что мой новый знакомый слишком много значения придает собственным неудобствам и слишком мало - неудобствам своего товарища по несчастью.
- Да, бедняжке Габриэль конечно не сладко, - согласился он беззаботным тоном, - но для мужчины моего возраста такое затворничество более неестественно, чем для женщины. Посмотрите на меня. Мне в марте исполняется двадцать три, а я не бывал ни в университете, ни в школе, если на то пошло. Я такой же невежда, как любой из здешних увальней. Вам это, конечно, кажется странным, и это действительно странно. Вы не думаете, что я заслуживаю лучшей участи?
При этих словах он остановился и повернулся ко мне, разведя руками в вопросительном жесте.
Я взглянул на его лицо, освещенное солнцем, и он действительно показался мне неподходящим узником для такой клетки. Высокий и мускулистый, с тонкими чертами умного смуглого лица, он мог бы сойти с полотен Мурильо или Веласкеса. В твердом рисунке рта и бровей, в собраной позе гибкой и хорошо сложенной фигуры чувствовалась скрытая энергия и сила.
- Учиться можно по опыту, а можно по книгам. - произнес я назидательно. - Если на вашу долю меньше пришлось одного, может быть вы преуспели в другом. Не могу поверить, чтобы вы провели свою жизнь в праздности и удовольствиях.
- Удовольствиях! - воскликнул он. - Удовольствиях! Смотрите! - Он стащил с себя шляпу, и я увидел, что его черные волосы пронизаны тут и там прядями седины. - Как вы думаете, бывает такое от удовольствий? - спросил он с горьким смехом.
- Вы должно быть пережили сильное потрясение, - проговорил я, пораженный этой картиной, - какую-нибудь страшную болезнь. Или может быть, причиной что-то более постоянное - непрерывно гложущая тревога? Я знавал людей не старше вас с такими же седыми волосами.
- Бедняги! - пробормотал он. - Мне их жаль.
- Если вы сможете выбираться время от времени в Бренксом, - предложил я, - попробуйте приводить с собой мисс Хизерстоун. Я знаю, что отец и сестра будут рады ее видеть, а развеяться часок-другой будет ей полезно.
- Нам очень сложно выбираться вдвоем, - ответил он. - Но если получится, я ее приведу. Может это и удастся как-нибудь после полудня, потому что старик время от времени устраивает сиесту.
Мы добрались до извилистой тропы, ответвляющейся от большой дороги и ведущей к дому лэрда, тут мой спутник остановился.
- Я должен возвращаться, - отрывисто сказал он, - или меня хватятся. Вы очень добры, Вэст, что так заинтересовались нами. Я вам очень благодарен, и Габриэль тоже будет благодарна, когда узнает о вашем любезном приглашении. Это делает вам честь - после того проклятого отцовского плаката.
Он пожал мне руку и ушел было обратно по дороге, но вскоре догнал меня бегом, прося остановиться.
- Мне пришло в голову, - пояснил он, - что мы здесь, в Кломбере, должны были прослыть великой тайной. А теперь вы, пожалуй, решили, что перед вами частный сумасшедший дом, и я не могу вас за это винить. Я понимаю, что поступаю не по-дружески, не удовлетворяя вашего любопытства, но я пообещал отцу молчать. Да к тому же, расскажи я вам все, что знаю, вы бы от этого мудрее не сделались. Но я хотел бы, чтобы вы знали: отец точно так же в здравом уме, как вы или я, и у него есть очень серьезные причины жить так, как он живет. Могу добавить, что его стремление к уединению проистекает не из каких-нибудь недостойных или бесчестных причин, а просто из инстинкта самосохранения.
- Так ему грозит опасность? - воскликнул я.
- Да, постоянная опасность.
- Но почему же он не обратится в суд за защитой? - спросил я. - Если он кого-то опасается, достаточно назвать этого человека, чтобы ему не дали возможности причинить вред.
- Дорогой Вэст! - произнес молодой Хизерстоун, - опасность, грозящая моему отцу, такго рода, что ее не может предотвратить никакое человеческое вмешательство. И все же, она реальна и, может быть, очень близка.
- Не хотите же вы сказать, что это сверхъестественная опасность!
- Ну, это, конено, вряд ли, - отозвался он после некоторого колебания. - Ладно. Я сказал гораздо больше, чем следовало, но я знаю, вы не обманете моего доверия. До свидания!
Он пустился обратно и скоро исчез за поворотом дороги.
Опасность, реальная и близкая, непредотвратимая человеческим вмешательством, и все же вряд ли сверхъестественная - что за головоломка в самом деле!
Прежде я смотрел на обитателей Холла просто как на людей эксцентричных, но после того, что рассказал мне сейчас молодой Мордонт Хизерстоун, я больше не мог сомневаться в том, что за всеми их действиями скрывается некий темный и зловещий смысл. Чем больше я думал над этой загадкой, тем более неразрешимой она мне казалась, и все-таки я не мог не думать о ней.
Угрюмый одинокий дом и странная катастрофа, нависшая над его обитателями, сильно возбуждали мое воображение. Весь вечер и до поздней ночи я сидел у огня, размышляя над услышанным и вызывая в памяти разные происшествия, которые могли бы снабдить меня новым ключом к тайне.
ГЛАВА 5. Как на нас четверых упала тень Кломбера.
Надеюсь, читатели не примут меня за любопытствующего бездельника, если я скажу, что с течением дней и недель мое внимание и мои мысли все сильнее и сильнее тянулись к генералу Хизерстоуну и окружающей его тайне.
