Отнюдь не уважаемая мною и всеми нами Патрисия Каас, или как вас там, горе-автор пасквиля на меня и моих товарищей, мы теперь не просто сброд, вот! Мы — агентство журналистских расследований СофиТ. С названием мы, как водится, бились более всего, получалась какая-то хрень типа КАКК (Креативное Агентство Кассе и Компания), ЖеСТКА (Жерар Софи Таманцев Кассе Агентство), БеТа-СоК (Беко Таманцев Софи Кассе) и пр. В конце концов остановились на СофиТе[9], что означает «Софи и товарищи», и одновременно вмещает в себя кучу всяких смыслов:
• Во-первых, мы все-таки французская компания, а во Франции почитать дам принято, потому имя единственной нашей дамы, так сказать нашей музы, и отражено в названии агентства.
• Во-вторых, само слово софия (от которого произведено имя Софи) в переводе с греческого означает премудрость[10]. Согласитесь, что, занимаясь расследованиями, мы обязаны проявлять если не пре-, то хотя бы просто мудрость.
• В-третьих, софит — прибор для яркого направленного освещения. Ясно, что, затевая журналистские расследования, мы собираемся освещать те или иные спорные вопросы.
В принципе, нам хватило и этих обоснований, чтобы зарегистрировать агентство под данным именем; если же вы усмотрите что еще в названии СофиТ, можете поделиться с нами своими креативными идеями. Наверняка попадете пальцем в небо. Практика показывает, что так всегда и бывает.
Итак, СофиТ был создан (агентство СофиТ было создано), Жерар начал нас пиарить, мы ждали первых заказов. Они не заставили себя ждать. Такое ощущение, что кто-то чуть ли не свечку держал, когда мы свой креатив вырабатывали, потому что буквально на следующий день после регистрации нам позвонили. Трубку сняла Софи, на другом конце ей ответила женщина:
— Агентство «СофиТ»?
— Да, добрый день… — Софи была озадачена и стала строить мне всякие разные рожи и пальцем показывать на трубку, которую не переставала держать у уха. Я в этот момент брился и не очень был рад ее вторжению в ванную.
— Сьюзан Герштейн, секретарь фонда «Возвращение». Вице-президент фонда Ричард Блейк желает встретиться с вашим шефом, господином Кассе, если я не ошибаюсь.
— Минуточку, — Софи справилась с ситуацией. — Я возьму ежедневник. Так, он освобождается сегодня к четырем. (Молодец, девочка, надувает щеки как может, чем это, интересно, я так смертельно занят до четырех? Ясно, она набивает нам цену, вот я и говорю: молодец девочка!) Значит, сможет встретиться с господином Блейком в пять. Пожалуйста, записывайте адрес… Нет, наше правило — устраивать встречи на нейтральной территории. Итак…
Я включил воду, чтобы наконец смыть с себя пену. Очень интересно, кто-то уже знает о нас и, похоже, готов сделать нам заказ. Ну что ж… Во всяком случае, скучать не будем.
Я вышел из ванной и на меня сразу же прыгнула Софи. Она выглядела возбужденной:
— Нет, ты только прикинь! У нас уже появился потенциальный клиент! Ты только прикинь, какой-то Ричард Блейк, сегодня мы с ним встречаемся!
— Что значит — мы? — С женщинами следует постоянно держаться начеку, иначе они сядут тебе на шею и начнут болтать своими изящными ножками, а ты превратишься в их скаковую лошадку.
Не слишком отрадная перспектива. Женщина должна знать свое место. Все должны знать свое место.
— Я и ты, дурачок!.. — Ах Софи, спасибо тебе большое и низкий тебе поклон за то, что ты берешь меня с собой на эту, возможно судьбоносную, встречу.
— Софи, мне очень жаль, но это невозможно! Мы не можем идти вместе, потому что ты должна сидеть на телефоне! Иначе мы можем упустить кого-то очень интересного! Ты же директор, должна понимать, — я придал своему голосу всю возможную вкрадчивость и мягкость.
— Эх, надо было дать в объяве номер твоего сотового… — Софи явно огорчилась. Ничего, то ли еще будет!
— Милая, это нереспектабельно и просто глупо: ведь звонить по официально опубликованному телефону может кто угодно, зачем нам такие напряги…
— Ну тогда моего! Или Генкиного, или Жерарова! Но какого черта я тут должна высиживать, когда ты будешь таскаться по всему городу, со всеми знакомиться и все обсуждать? Почему я должна тут сидеть как пришитая? — Ив этом она вся. Иногда мне кажется, что Софи — просто кладезь премудрости, но иногда она — скандальная дура, от которой хочется делать ноги с низкого старта. Вот и спрашивайте меня после этого, почему я не женат до сих пор. Да потому, что в жизни и без того хватает проблем. Любая, любая женщина норовит прилепиться к тебе как банный лист и начать тобой командовать, стоит тебе провести с ней хотя бы один вечер. А что, в таком случае, станет делать жена? Лучше об этом вообще не думать. Ни к чему нормальному мужику все это. Постоянно ходить как по подиуму перед налоговым инспектором… Брррррррррр!
— Софи, сделай милость, кончай дебош:, детка, — я говорил медленно, громко и отчетливо артикулируя. Авось поймет. — У каждого свое дело, каждый отвечает за свой фронт работ. Твое «хочу» выглядит детски безответственно. Ты нужна нам здесь, понимаешь?
— Это дискриминация по половому признаку! — выпалила она. — Сидел бы сам со своими дружками на телефоне! А то если кого и запереть — то непременно женщину!
— Софи, а ты не припомнишь, про кого тебя спрашивал твой собеседник? А? Разве про тебя? А с кем господин Блейк собрался встречаться? Неужели с тобой?
— Это потому, что мы написали, что ты генеральный директор! Вот если бы написали меня… — она осеклась — видимо, мой взгляд был очень выразителен.
Несмотря на вышеописанную типовую сцену у фонтана, скоро инцидент был, в принципе, исчерпан. Через некоторое время я согласился посидеть на телефоне, пока Софи наносит визит ближайшему супермаркету, чтобы закупить продукты к ужину, а по ее возвращении пошел на эту самую забитую по утрянке стрелку. Слава Богу, никто больше губ не надувал: и Генка, и Жерар, оба оставшихся директора, были по горло заняты какими-то своими делами и не пытались лезть в мои.
Да, с женщинами иногда бывает сложновато. Впрочем, они потом искупают все причиненные ими неудобства. Вы спросите меня, как? А кто, интересно мне знать, варит кофе по утрам, вечерам и в любое время суток; кто говорит спокойно-непроницаемо: «Тебя, друг, занесло, остынь и подумай в голову», когда небо уже кажется в алмазах и до заветной цели остается последний шаг… с крыши 28-этажного нового дома на Рю Шартре; кто умильным голосом будет разговаривать по телефону с твоими кредиторами; кто отвадит других женщин, мечтающих вонзить свои остренькие коготки в твою по-детски наивную и невинную задницу? Короче, женщины нужны; их стоит держать в доме, потому что они дают кофе, сигареты, еду, приносят свежие газеты и бренди, преданны, местами умны и создают имидж респектабельности. Впрочем, неважно, тут дело совершенно не в женщинах и даже не в дорогой нашему сердцу Софи. Не о ней речь, хотя, конечно же, о ней можно было бы написать не один десяток книг… И читать их в сортире… Все-все-все, кончаю, заболтался, отвлекся, речь шла о забитой мне стрелке.
…Я сел за столик в кафе Меркурий и заказал кофе и газету. Никто не спешил ко мне подсаживаться, так что я имел возможность насладиться чтением прессы. Впрочем, как выяснилось, газета была за прошлую неделю, и вообще ее до меня уже кто-то читал, потому что красным маркером в ней был выделен заголовок на седьмой полосе. Я было решил возмутиться безобразием: мало того что принесли черт знает какое старье, так еще и бывшее в употреблении. Однако на мой зов никто не пришел, и я от нечего делать вынужден был все-таки заняться чтением. Это была какая-то чепуховая вечерняя газетенка, впрочем, выделенный материал в самом деле заслуживал внимания:
Сенсационная находка
Время от времени история выплевывает на поверхность свои артефакты, ставя в тупик исследователей и заставляя человечество отказаться от устоявшихся мнений и суждений. Сейчас происходит что-то подобное: найден уникальный текст Евангелия от Иуды, написанный на саидском диалекте древнекоптского языка. Папирус, который датируется, предположительно, VI веком, сейчас исследуется учеными, текст на нем расшифровывается и восстанавливается. Состояние удивительной рукописи оставляет желать лучшего, поэтому, вероятно, далеко не весь текст, который когда-то был запечатлен на папирусе, удастся понять. Однако несомненно одно: в нем содержатся сведения, кардинально меняющие наши взгляды на Иуду, его взаимоотношения с Христом, а возможно, и на само Учение Спасителя. Из текста следует, что именно Иуда явился возлюбленным учеником Иисуса, которому тот доверил свои самые сокровенные тайны; предательство же Иуды, видимо, собственно предательством не являлось, поскольку было инициировано… самим Христом.
