Ценную информацию о положении ГА «Центр» под Москвой можно найти в трудах немецких историков Г. А. Якобсена «1939–1945. Вторая мировая война в хронике и документах»[32], и В. Хубача «Директивы Гитлера по ведению войны 1939–1945. Документы ОКВ»[33].
Тема участия немецких войск в битве под Москвой представлена во многих мемуарах и исторических работах бывших гитлеровских генералов. Заметим, что эти авторы часто грешат тенденциозностью в оценках военных событий, хотя и стараются, чтобы все выглядело максимально достоверно. Для этого они приводят определенно подобранные сведения и цифры. Несмотря на тенденциозность, их воспоминаниями можно и нужно пользоваться, правда, соблюдая известную осторожность и перепроверяя факты. Выделим работу «Итоги Второй мировой войны», в которой разделы о боевых действиях немецких войск на Восточном фронте, в том числе у стен советской столицы, написаны К. Типпельскирхом и Г. Гудерианом[34], а также книгу «Роковые решения»[35], в которой глава о Московской битве была подготовлена Г. Блюментритом. Важный материал о германской армии дается в труде бывшего генерал-майора вермахта Б. Мюллера-Гиллебранда «Сухопутная армия Германии»[36]. Содержательны воспоминания о боях на Восточном фронте в 1941–1942 гг. бывшего заместителя начальника штаба оперативного руководства ОКВ генерала артиллерии В. Варлимонта[37], бывшего генерала танковых войск Ф. Меллентина[38], командовавшего до середины октября 1941 г. 3-й танковой группой вермахта генерал-полковника Г. Гота[39], генерала К. Типпельскирха[40], бывшего командующего 2-й танковой армией, впоследствии начальника генштаба ОКХ генерал-полковника Г. Гудериана[41] и некоторые другие.
Многие из этих книг были написаны не без участия военно-исторической службы США. Субъективность оценок проявляется прежде всего в принижении роли Красной армии в ходе боев у стен столицы и в обвинениях одного только Гитлера за неудачи и поражения. Как отмечал американский военный историк Д. Глэнтц, выступая в 1986 г. на международном коллоквиуме, посвященном проблемам Второй мировой войны, сейчас среди многих американцев преобладают представления о советско-германском фронте, основанные именно на воспоминаниях бывших гитлеровских генералов. Сам Д. Глэнтц назвал эти взгляды «вульгарными», занимающими место «где-то между мифами и реальностью»[42].
Следует подчеркнуть, что немецкая литература о войне не представляет собой застывшую систему взглядов и оценок о событиях на Восточном фронте. В ней произошли и происходят заметные перемены. Так, при разработке концепции и оформлении экспозиции выставки «Война Германии против Советского Союза 1941–1945», развернутой в Берлине накануне 50-й годовщины начала германской агрессии против СССР, было использовано огромное количество новых материалов из более чем 25 немецких архивов. На основе экспонировавшихся документов выставки была издана книга с одноименным названием, опубликованная и на русском языке[43]. Это позволило ввести в научный оборот ранее не публиковавшиеся источники, посвященным боевыми действиями гитлеровской армии в различных сражениях Второй мировой войны, в том числе на московском направлении в 1941–1942 гг.
В конце 60-х – первой половине 70-х годов на Западе появилась целая серия монографий о битве за столицу. Среди них работы английских историков Л. Купера «Много дорог на Москву», Дж. Джукса «Оборона Москвы», А. Ситона «Битва за Москву»; американского историка А. Тэрни «Катастрофа под Москвой», западногерманских историков К. Рейнгардта «Поворот под Москвой» и В. Пауля «Замороженная победа. Битва за Москву» и ряд других[44].
В западной литературе о Московской битве можно условно выделить два течения. Первое, наиболее многочисленное, представленное Л. Купером, А. Ситоном, А. Терни, В. Паулем и др., отличает известный консерватизм, приверженность к тенденциозным оценкам, выдвинутым после войны гитлеровскими генералами. Второму течению, представленному Дж. Джуксом, К. Рейнгардтом и др., присущ более объективный подход к освещению Московской битвы.
Историки консервативного направления стремятся доказать, что не Красная армия, а плохая погода стала главным препятствием на пути гитлеровцев к Москве. Распутица в конце октября 1941 г. и «сорокоградусные морозы» в ноябре-декабре 1941 г. якобы заставили немцев остановиться у самых стен Москвы.
Английские историки Дж. Джукс и Дж. Эриксон делают вывод, что исход битвы обусловили не распутица и морозы, а действия «способных советских военачальников» и «непреклонных, как сама смерть», советских солдат[45]. Эффективность советской обороны отметил и американский историк Г. Солсбери[46]. Особенно веско против версии о влиянии распутицы и «генерала Зимы» выступил западногерманский историк К. Рейнгардт, показавший, что период дождливой погоды в 1941 г. был короче и слабее, чем обычно, и что немецкие войска остановились не из-за морозов, а из-за неудовлетворительного материального обеспечения и неослабного сопротивления советских войск[47]. Д. Глэнтц считает, что использование советским командованием в наступлении ударных групп, которые начали создаваться в полосе Западного фронта в декабре 1941 – январе 1942 г., в сочетании с различными мерами по введению противника в заблуждение стали причиной того, что немецкие офицеры утвердились во мнении о якобы полном превосходстве русских в живой силе на всех участках фронта[48].
Немало западных историков разделяют версию о том, что вмешательство Гитлера в процесс разработки операций, в руководство боевыми действиями на Восточном фронте привело к печальным для вермахта последствиям[49]. Роковой ошибкой фюрера стал якобы его отказ от наступления на Москву и поворот части сил ГА «Центр» на юг в августе 1941 г., и что это решение явилось следствием недооценки Гитлером значения захвата Москвы. Историки А. Ситон, Дж. Джукс в своих работах утверждают, что Гитлер ослабил ГА «Центр» как раз в тот самый момент, когда советский фронт был близок к развалу. Английский исследователь Дж. Лукас в книге «Война на Восточном фронте 1941–1945»[50] пишет, что бездействие на подступах к Москве дало возможность Красной армии опомниться и создать глубоко эшелонированную оборону.
Однако английский историк А. Тейлор считает, что все три немецкие группы армий к августу 1941 г. значительно ослабли; ГА «Центр» могла направить часть войск для подкрепления ГА «Юг» только перейдя к обороне. Существовала серьезная угроза флангам группы фон Бока как с севера, так и с юга[51].
В западной историографии существуют различные точки зрения относительно значения Московской битвы. Некоторые историки ограничивают его только ослаблением ГА «Центр», другие называют битву одним из поворотных пунктов войны, но при этом ставят ее в ряд с менее значительными успехами вооруженных сил Великобритании и США в Северной Африке.
Контрастом к таким оценкам является вывод К. Рейнгардта о том, что под Москвой потерпела крах стратегия Гитлера, направленная на завоевание мирового господства. В книге, написанной в 70-е годы, историк отмечал, что в декабре 1941 г. – январе 1942 г., в штабе ОКВ многие генералы уже пришли к выводу, что война Германией проиграна[52]. В своей новой работе, опубликованной в Англии в сборнике «Страны “Оси” и союзники» в 1994 г., К. Рейнгардт дополняет и уточняет свои предыдущие выводы: «…Планы Гитлера и перспективы успешного завершения войны Германией рухнули, видимо, в октябре 1941 г. и, безусловно, с началом русского контрнаступления в битве за Москву в декабре 1941 г. [53]
Развернутую оценку исторического значения битвы под Москвой дал западногерманский историк Г. Юбершер в труде «Германское нападение на Советский Союз». Он пришел к выводу, что под Москвой немецко-фашистская стратегия «молниеносной войны» потерпела «полное фиаско», был впервые развеян миф о непобедимости германских войск[54].
Некоторые западные исследователи в своих работах отмечают, что как раз в момент начала успешного наступления Красной армии под Москвой на сцене появился новый и, вероятно, решающий фактор – в войну вступили США. Так, западногерманские историки М. Фройнд, П. Херде и др. заявляют, что это событие явилось «началом конца для стран Оси» и в итоге привело Германию к гибели в «коралловых рифах Тихого океана»[55].
Отметим, что такой тезис нельзя признать правильным. Необходимо четко подчеркнуть: вступление США в войну, действительно, расширило ее масштабы и привело к изменению международной обстановки. Но для развертывания своего военного потенциала Соединенным Штатам требовалось время. Их вооруженные силы вступили на путь активной борьбы непосредственно против фашистской Германии лишь после открытия второго фронта в Европе в июне 1944 г.
