Несмотря на то что об Аураге всегда знали сами монголы, мало кто из людей со стороны даже слышал о нем. Аураг вряд ли заслуживает упоминания в истории, потому что он был оставлен вскоре после этого собрания. Чингис в свое время приказал основать новую столицу к западу от этого места, там, откуда удобнее было контролировать его растущую им перию. Скоро она стала известна под названием Каракорум. Ее возвышение в середине XIII века привело к полному заб вению Аурага, совершенно исчезнувшего со страниц истории и сохранившегося только в изустном народном творче стве. Прошли века, и улетучилось из памяти само первона чальное имя. Когда старомонгольское слово аураг вышло из употребления, народная этимология подхватила нечто, зву чавшее сходно и имевшее подходящую коннотацию, — Авра- га, что означает вместе и «огромный», и «чемпион» (этот ти тул присваивают самым сильным борцам). В монгольской орфографии имеется определенная размытость, и центральное ра может подвергаться инверсии. На картах, если он во обще обозначен, можно встретить два написания — Аварга и Аврага. Ни то ни другое не передают правильно его произно шение: овраг, так как окончание а не что иное, как историче- ское добавление. Давайте будем пользоваться «Аврага».
Проходили века, и камни Аврага уходили в землю, и он превратился в монгольский Камелот, стал легендарным ме-
стом без всякого реального содержания. Но в 1992 году туда приехала группа спонсированных японцами археологов, имевшая с собой специальный, проникающий в землю ра дар. Проект «Триречье», названный так из-за трех рек, сте кающих с гор Хентей, имел своей целью поиски могилы Чингиса. Могилы они не нашли. Но сделали много важных открытий (и выдвинули кучу догадок, причем некоторые из них оказались просто фантазией и запутывались в противо речиях, но к ним мы вернемся ниже). Прощупывая радаром тринадцать загадочных холмов Авраги, группа «Триречья» обнаружила следы рва и остатки каменной кладки, напоми нающей разрушенную стену. Составленный группой отчет не отличается последовательностью, был весьма поверхно стен, а что касается произведенных японцами раскопок, то они заложили единственный шурф, который обнаружил не датированную каменную кладку. Это было первым свидетель ством того, что Аврага в былые времена реально существовала. Съезд в Авраге в 1228 году означал не только стратегический и политический поворотный пункт в истории монголов, это было наитие свыше. Монголы знали, что их ожидают великие дела, — их величие затмевало теперь все народы, которые они встречали на своем пути, за исключением китайцев, и они бы ли полны решимости все дальше и дальше раздвигать свои границы. Как свершилась эта великая перемена? Многие прибывшие в Аврагу были с Чингисом с самого начала его завое ваний, а несколько старейших помнили его еще совсем мальчиком. Воспоминания об этом событии надолго запе-чатлились в «коллективной памяти» народа.
Как у монголов появились истории и были
Как и во всех обществах, где общение осуществляется на изуст ном уровне, у монголов были свои барды, поэты и рассказчики, которые бродили от пастбища к пастбищу между раскинутыми юртами-дворцами и пересказывали легенды.
24
25
ДЖОН МЭН
В стародавние времена монгола поразила чума. Те, кого она миновала, бежали, бросив больных со словами: «Пусть судьба решит, жить им или умереть». Среди больных был юноша по имени Тарваа. Дух оставил его тело и прилетел к месту смерти. Правитель этого места сказал Тарваа: «Зачем ты оставил свое те ло, ведь оно еще было живым?» - «Я не стал ждать, пока ты позо вешь меня, — ответил тот, — взял и пришел». Хану Подземного царства понравилась готовность Тарваа проявить покорность, и он произнес: «Твое время еще не пришло. Тебе придется воз вращаться. Но можешь взять отсюда то, что тебе понравится». Тарваа осмотрелся вокруг и увидел все земные радости и талан ты — богатство, счастье, веселье, удачу, музыку, танцы. «Дай мне умение рассказывать истории», — попросил он, потому что знал, что хорошая история может принести и все другие радо сти. И он вернулся к своему телу и увидел, что вороны уже выкле вали глаза. Но нарушить приказ хана Подземного царства он не мог и вошел в свое тело. Он так и жил слепым, но зато знал все истории на свете. Всю оставшуюся жизнь он бродил по Монго лии и рассказывал истории и легенды, даря людям радость и внушая мудрые мысли.
Если все более поздние традиции вряд ли оставили столь глубокий след в истории монголов, то устное творчество бардов, поэтов и рассказчиков послужило своему народу, не только доставляя радость и передавая мудрость. Оно сыгра ло чрезвычайно важную роль в формировании чувства национальной идентичности. Смешивая легенды и историю, они толковали традиции, воскрешали в памяти корни и на чала начал, описывали подвиги героев. Их репертуар был колоссальным, равно как набор инструментов и стилей. В ряде районов Монголии все это еще сохранилось, как в седую старину. У монголов есть эпосы, «длинные песни», «ко роткие песни» и множество песен между длинными и корот кими, песни на каждый случай жизни, песни, прославляю щие красоту природы, сражения, героев и лошадей — в особенности лошадей. У них есть свирели, барабаны, губные арфы и скрипки из конских черепов и при этом с не мень-
26
ЧИНГИСХАН
шим разнообразием размеров, чем европейские оркестровые инструменты.
Женщины могут петь сильными пронзительными голосами, выводя трели и фиоритуры, похожие на болгарскую или греческую манеру пения, которую хорошо знают любители «мировой музыки». Мужчины часто пользуются таким же исполнительским стилем, но если они из Западной Мон голии или из оленеводческих районов к северу, то для них типичны двух- и даже трехтональные рулады, похожие на флейту носовые звуки, которые плывут густым грудным ба сом. Героические легенды мужчины исполняют низким гор танным голосом. Форма и содержание для каждой местности свои. Некоторые утверждают, что в песнях отражается местный пейзаж и что, например, мелодии Западной Монго лии похожи на их скалистые горы с высокими пиками и глубокими ущельями, а степные мелодии протяжны и растека ются волнистым ковылем бескрайних просторов востока Монголии. И к каждому выступлению — отношение самое серьезное. К нему относятся как к ритуалу, соблюдая тради ционные формальности, ибо музыка и песня обладают ог ромной силой. Есть песни, которые изгоняют демонов, есть песни, которые вызывают духов леса, гор и погоды (ни в ко ем случае не следует свистеть в юрте, так как свист вызывает духа ветра, а в юрте и без того много духов). Из бытующего сегодня музыкального материала мало что сохранилось с XIII века, но нет оснований сомневаться, что позднейшие традиции родились на глубокой и очень разнообразной почве.
Не приходится сомневаться, что у поэтов-певцов, собрав шихся в Авраге летом 1228 года, не было недостатка в древних легендах о происхождении их народа. Ныне же появил ся новый предмет воспевания — возвышение Чингиса, рож дение нации, основание империи. Но тогда это было совсем недавним прошлым. События и истории, уже закрепившие ся в фольклоре, все еще представляли собой живую память
27
ДЖОН МЭН
ЧИНГИСХАН
участников событий. Факт обретал новую форму в поэзии и легендах и, возможно, претерпевал искажения. Наверняка кое-кто из стариков в Авраге ворчал по поводу того, что мо лодежь ничего не знает. Но это не совсем так.
Самые блестящие и самые лучшие из монгольского Каме лота теперь владели и одним очень важным новшеством. За двадцать лет до смерти Чингис, вождь кочевников, стал им перским правителем. К этому моменту он осознал, что пра вить царством, в состав которого входят города и оседлое население, пользуясь лишь одним устным словом, не полу чится. Нужны законы и система их применения, нужно вести записи, протоколы. Всего этого не создать, если монголы не научатся писать. Для не умевшего ни читать, ни писать пле менного вождя эта мысль была очень смелой, потому что од новременно служила укором его собственному невежеству. Возникал вопрос: какую письменность принять? У китайцев было письмо, но на освоение его требуются годы и годы, к тому же ни одного монгола силком не заставишь, не то что по желанию, перенять что-либо от презренной нации зем ляных червей и городских жителей, которых судьбой пред начертано покорить. Некоторым соседним тюркским пле менам письменность досталась от предков. Вполне возмож но, что Чингису самому доводилось видеть их выбитые на камне надписи. К счастью, у недавно покоренных найманов имелась своя письменность, которую они переняли от уйгу ров, живших в области, относящейся к Западному Китаю. Знаки этой письменности располагались вертикальным столбиком, и она пришла к найманам 300 лет назад из Со-гдианы и считалась письмом и языком народов Централь ной Азии, ее лингуа франка с V века. Согдийские же письме на уходят корнями в арамейский язык, который, в свою оче редь, является ответвлением древнееврейского. Достоинст вом найманской письменности и ее преимуществом было то, что она основана на алфавитной системе и легко читает ся. Чингис велел своим сыновьям адаптировать ее к мон-
