Малиновский Дмитрий (1893—?) — капитан гвардии, участвовал в офицерской комиссии.
Марков Сергей (1895—?) — корнет, связавшийся с Романовыми в Тобольске. Возможно был курьером Великого князя Гессенского.
Баден Макс (?) — немецкий генерал, будущий канцлер.
Медведев Павел (1888–1919 годы) — начальник охраны Дома Ипатьева, главный свидетель Соколова.
Милюков Павел (1859–1943 годы) — министр иностранных дел во Временном правительстве в 1917 году.
Мирбах Вильгельм (1871–1918 годы) — граф, немецкий посол в Москве, убит 6 июля 1918 года в Москве.
Миролюбов Н.И.(?) — прокурор Казанской судебной палаты, осуществлял надзор за следствием Соколова со стороны гражданского судопроизводства.
Маунтбэттен (?) — граф, племянник императрицы Александры и главный противник Анны Андерсон, как младшей дочери царя Анастасии.
Мутных Наталья (?) — сестра личного секретаря Белобородова, основной свидетель присутствия членов царской семьи в Перми живыми спустя два месяца после того, как следствие Соколова пришло к выводу об их убийстве в Доме Ипатьева в июле 1918 года.
Наметкин Александр (?) — следователь по особо важным делам в Екатеринбурге, первый следователь, начавший работу по «Царскому делу».
Никифоров (?) — полковник, начальник белогвардейского Военного контроля в Перми.
Престон Томас (?) — британский консул в Екатеринбурге.
Проскуряков Филипп (1900–1919 годы) — охранник в Доме Ипатьева. Впоследствии свидетель Соколова.
Радек Карл (1885–1839 годы) — глава Европейского отдела советского министерства иностранных дел
Распутин Григорий (1869–1916 годы) — крестьянин, «старец-проповедник», имевший большое влияние на царицу, благодаря способности лечить царевича.
Рее Пауль (?) — датский вице-консул в Перми.
Рицлер Курт (?) — старший советник в немецком посольстве в Москве.
Седнев Леонид (?) — кухонный мальчик Романовых в Екатеринбурге.
Сергеев Иван (?) — следователь, продолжавший расследование после Наметкина. Отстранен от работы Дитерихсом.
Шереметевский А.А. (1889—? годы) — унтер-офицер, участвовал в осушении шахт.
Сигизмунд Прусский (?) — племянник царицы.
Слаутер Гомер (?) — майор, офицер американской разведки. Сообщил о Парфене Домнине из Екатеринбурга.
Соколов Николай (1882–1924 год) — судебный следователь по особо важным делам. Расследовал дело Романовых и создал версию расстрела в подвале.
Отец Сторожев (?) — священник, посещавший Романовых в Доме Ипатьева.
Свердлов Янкель (1885–1919 год) — Председатель ВЦИК и первый глава Советского государства.
Томас Артур (?) — помощник британского консула в Екатеринбурге.
Трупп Алексей (1858–1918 годы) — лакей императорского семейства.
Троцкий Лев (1879–1940 годы) — военный министр РСФСР.
Уткин Павел (?) — доктор, осматривавший Анастасию в Перми в 1918 году.
Владимир (?) — датский принц, дядя царя.
Варакушев Александр (?) — бывший охранник в Доме Ипатьева. Его свидетельство было проигнорировано Соколовым.
Виктория, маркиза Милфорд Хавен; сестра царицы.
Войков Петр (1888–1927 года) — комиссар по снабжению в Екатеринбурге.
Вильгельм II (1859–1941 годы) — германский император (кайзер).
Якимов Анатолий (1887–1919 годы) — бывший охранник Дома Ипатьева, позже свидетель Соколова.
Яковлев Василий (1868–1938 годы)— «чрезвычайный комиссар», вывез Романовых из Тобольска.
Ермаков Петр (1888–1952 годы) — комиссар Верх-Исетска (пригород Екатеринбурга).
Юровский Янкель (1878–1938 годы) — последний комендант Дома Ипатьева.
Цале Херлуф (?) — датский министр, направлен в Берлин датским королевским семейством в связи с «делом Анастасии»
Зиновьев Григорий (1883–1936 годы) — председатель Петроградского комитета РКП.
«…ни один из твоей семьи, т. е. детей и родных, не проживет дольше двух лет. Их убьет русский народ».
Распутин. Предсказание царю, декабрь 1916 г.
Ранний вечер 16 июля 1918, шахтерский город Екатеринбург, Россия. В конце жаркого, безоблачного дня Артур Томас, помощник британского консула, направляется домой. Прогулка сопровождается звуками разрывов артиллерийских снарядов, так как белогвардейцы и чехи продолжают наступление на город. По пути к консульству Томас всегда проходил мимо большого особняка, который все в городе называли Домом Ипатьева. В этом доме содержалась бывшая российская императорская семья, бывший царь, Николай, бывшая царица и их пятеро детей. Они были заключенными, которых охраняли рабочие одного из Екатеринбургских заводов. Однако, сегодня казалось что-то случилось — часовые приказали, чтобы Томас шел по другой стороне улицы. Позднее, когда ночь уже наступила, его коллега, Томас Престон, британский консул, из своего окна наблюдал за Домом Ипатьева. Он видел, как случайных прохожих отгоняли от дома, видел и новые пулеметы, устанавливаемые около места заключения императорской семьи. В Екатеринбурге был введен комендантский час, и улицы были пустынными.
Около полуночи Виктор Буйвид, крестьянин, живущий в доме, расположенном напротив Дома Ипатьева, почувствовал себя разбитым после бессонной ночи. Он вышел во внутренний двор, где его стошнило. Внезапно он услышал глухие залпы, сопровождаемые отдельными выстрелами, доносящимися со стороны Дома Ипатьева. Испуганный, он бросился назад в комнату. Его сосед по комнате спросил его: «Слышал?» Он ответил: «Слышал выстрелы». — «Понял?» — «Понял», — ответил Буйвид. После этого мужчины замолчали.
Вряд ли они думали, что эти выстрелы были похоронным залпом, закончившим более чем трехсотлетнее самодержавное правлении династии Романовых.
Но их немногие испуганные слова — первая зарегистрированная реакция внешнего мира на одно из самых мрачных событий в новейшей истории: расстрел царя Николя II, его жены Александры, его маленького сына царевича Алексея и его четырех дочерей, Великих княжон Ольги, Татьяны, Марии и Анастасии. То, о чем догадались два российских крестьянина, позже было поддержано историками первой половины столетия. Это — современное восприятие миром времени, места и обстоятельств конца династии Романовых.
Тридцатью семью годами ранее Николай наблюдал, как умирал другой царь. Маленьким мальчиком в матросском костюмчике, он стоял у подножия императорской кровати своего дедушки, императора Александра II, умирающего от кровотечения.
Этот царь стал жертвой террориста, бросившего бомбу на санкт-петербургской улице. С оторванными ногами, разорванным животом, искалеченным лицом пятнадцатого царя Романова принесли в Зимний дворец, где он и умер.
Кровь заливала мраморную лестницу и коридоры.
Для Николая, которому в то время было всего тринадцать лет, этот день 1881 года был предзнаменованием его собственной трагической судьбы; только для него и ни для кого больше, это был указательный перст на пути к его личной трагедии и к самому мощному политическому потрясению, которое знал мир.
Самодержавное правление его дедушки породило появление могущественной исторической силы, которая уничтожила древнее почитание царя, как «по своей природе обычного человека, но во власти и во дворце как самого Бога».
Как ни странно, у Александра II было зловещее предначертание; он стал «Царем-освободителем» — освобождение крепостных, преобразование судебной власти, реформирование образования, сделавшее его доступным для всех. Но все это бумерангом обрушилось на самого царя Александра. Пока самодержавие вело себя относительно спокойно, революционеры проповедовали полное уничтожение династии Романовых.
С этого времени уничтожение самодержавия в России стало краеугольным камнем революционной политики. Среди рабочих неустанно велась пропаганда убийства Александра И, что, в конечном счете, и закончилось взрывом на петербургской улице.
Отец Николая стал теперь царем Александром III, и в этом качестве поднял целую волну репрессий, чтобы сокрушить всю политическую оппозицию. Спустя месяц после убийства пять молодых террористов, обвиненных в этом преступлении, были публично повешены, в окружении войск, священников и иностранных дипломатов. Сотни политических преступников были сосланы в Сибирь, была введена цензура печати, многие из реформ Александра II были отменены. А роль дворянства была усилена. Появились новые законы, гарантирующие неприкосновенность их огромных состояний и их преобладающее участие в правительстве. В Санкт-Петербурге высшему обществу было позволено наслаждаться роскошью и расточительностью в масштабе, беспрецедентном даже для Версаля.
Царь объявил, что он будет править с «верой во власть и правом на самодержавие». Николаю, теперь наследнику трона, его воспитатель внушал мысль, что «среди ложных политических принципов — принцип равенства людей… который к несчастью свел с ума определенные круги русских». Некоторые из русских фанатиков попытались убить и Александра III, так же, как был убит его отец. В их числе были несколько молодых студентов университета, пойманных с самодельной бомбой, спрятанной в медицинском учебнике, все пятеро были вскоре осуждены.
