К лету 1944 г. противодействие советских истребителей заставило немцев перевести свою бомбардировочную авиацию на действия исключительно ночью. Однако складывается впечатление, что шаг этот был в значительной степени перестраховкой: в 1944-м, резюмирует В. Швабедиссен, немецкие «отчеты снова и снова отмечают осторожность советских летчиков-истребителей при атаках на немецкие бомбардировщики» в дневных условиях17. Только самих атак стало больше: по справедливому замечанию И.И. Кожемяко, к началу 1944-го «у нас столько истребителей стало, что у немцев просто не хватало сил связать их боем» и не допустить к строю бомбовозов18. То есть вывод из игры днем немецких бомбардировщиков был достигнут благодаря прежде всего количественному (а не качественному) росту советской истребительной авиации и о высокой эффективности действий этой последней не свидетельствует.
А штурмовую авиацию люфтваффе (т. е. соединения пикирующих бомбардировщиков «Юнкерс» Ju87, смененные в течение 1944 г. соединениями штурмовиков и истребителей-бомбардировщиков «Фокке-Вульф» FW190F и G) советские «ястребки» нейтрализовать так и не смогли. Правда, В. Швабедиссен писал, что в 1944–1945 гг. «все усилия немецких пикирующих бомбардировщиков были сведены почти на нет огромным численным превосходством советских истребителей»19. Но он ссылался здесь на знаменитого аса-пикировщика Х.У. Руделя, а Рудель утверждал прямо противоположное; по его словам, за всю войну ему только один раз пришлось отказаться от выполнения боевого задания из-за противодействия вражеских истребителей (в июле 1944 г. в районе Ярослава в Галиции)! Да и то это были «Мустанги» ВВС США – залетавшие вместе с прикрываемыми ими «Летающими крепостями» в районы, прилегавшие к советско-германскому фронту. До самого конца войны, подчеркивал Рудель, «мы всегда наносили удар по намеченной цели даже в случае подавляющего превосходства вражеской авиации»20; страницы его мемуаров изобилуют описаниями непрерывных ударов Ju87 его 2-й штурмовой эскадры по советским войскам в 1944–1945 гг. – в Румынии, на Украине, в Польше, Латвии, Литве, Венгрии, Германии…
Немало таких описаний и в воспоминаниях советских фронтовиков; вот, например, свидетельства тех, кто воевал в 1944 г. на северном участке советско-германского фронта. «Вскоре попадаем под бомбежку пикирующих бомбардировщиков, – вспоминает эпизоды февральских боев 2-й ударной армии Ленинградского фронта на Нарвском плацдарме служивший тогда командиром взвода в 116-м корпусном пушечном артиллерийском полку 43-го стрелкового корпуса В.А. Ходош. – […] Когда мы вернулись на НП, мои солдаты, воевавшие уже более полутора лет, сказали, что под такую бомбежку пикирующих самолетов, как мы сегодня, они попали впервые»21. Не требует комментариев и свидетельство участвовавшего в апреле 1944-го в попытках 67-й армии того же фронта прорвать оборонительную линию «Пантера» южнее Пскова бывшего сержанта 1067-го стрелкового полка 311-й стрелковой дивизии Н.Н. Никулина: «Непрерывно налетали на нас пикирующие бомбардировщики»22. Еще более красноречивы подробные воспоминания П.К. Красюкова, служившего летом – осенью 1944 г. сначала на 3-м Белорусском фронте, в противотанковом артдивизионе, а затем на 1-м Прибалтийском – в нештатном автомобильном батальоне, совершавшем рейсы между Каунасом и Шяуляем.
Вот июль 1944-го, северная Белоруссия или Литва: налетом 12 Ju87 в дивизионе Красюкова уничтожено три грузовика ГАЗ-ММ и две 45-мм пушки – а советские истребители появились «с опозданием». Вообще, подчеркивает Петр Константинович, «бомбили нас крепко».
Вот август 1944-го: переправа через Невежис под Каунасом постоянно подвергается ударам Ju87: «На берегу воронка на воронке, разбитые машины, сгоревшие танки, раздутые трупы лошадей». То же и на переправе через приток Невежиса, примерно в 30 км от Шяуляя: вместо леса – «месиво воронок и голых, без ветвей, деревьев». На этот раз в воздухе неоднократно появляются советские истребители, но Ju87 на глазах Красюкова в течение одного дня все равно разбивали переправу «раза четыре». Та же картина и осенью 1944-го: «Понеслись догонять колонну. А на переправу уже снова пикируют «юнкерсы»…23
А вот столь же выразительное свидетельство, относящееся к южному крылу советско-германского фронта, на котором в августе 1944 г. развернулась Ясско-Кишиневская операция. Когда 233-я танковая бригада 5-го механизированного корпуса 6-й танковой армии 2-го Украинского фронта устремилась к «фокшанским воротам» между Восточными Карпатами и рекой Сирет, на нее, вспоминает ее бывший офицер Д.Ф. Лоза, «навалились» Ju87. «А отражать налеты самолетов нечем…»24.
Свидетельства советских фронтовиков опровергает и утверждение Швабедиссена о том, что «к концу войны сокрушительное численное превосходство русских в истребителях стало причиной почти полного прекращения полетов немецких штурмовиков»25. «Сколько раз нас бомбили немцы, но истребители не прикрывали нас», – вспоминает о встречах со штурмовиками Ju87G и FW190F и G в 1944–1945 гг. на Правобережной Украине, в Галиции и под Берлином служивший тогда в 49-й (в 1945 г. – 35-я гвардейская) механизированной бригаде 6-го гвардейского механизированного корпуса 4-й (в 1945 г. – 4-я гвардейская) танковой армии 1-го Украинского фронта Е.И. Бессонов. И это об устремившейся в прорыв подвижной группировке фронта, чьи действия могли возыметь не только оперативное, но и стратегическое значение! «В отсутствие наших истребителей, – подчеркивает Бессонов, описывая, к примеру, бросок на Львов в июле 1944-го, – немцы, не побоюсь этого слова, без помех издевались над нами. На малой высоте они штурмовали все живое, и мы несли потери и в танках, и в личном составе»26. Такие же издевательства терпела тогда и другая подвижная группировка 1-го Украинского (обходившая Львов с севера) – 3-я гвардейская танковая армия. У речки Пелтев, вспоминал бывший командир 53-й гвардейской танковой бригады 6-го гвардейского танкового корпуса В.С. Архипов, «юнкерсы» (под ними мемуарист подразумевал и Ju87, и FW190F и G. – А.С. ) «не давали нам передышки весь день. Наша же истребительная авиация, естественно [выделено мной. – А.С. ], не могла еще перебазироваться ближе к острию прорыва». Беспрепятственно и «очень сильно бомбили» 6-й гвардейский танковый и на завершающем этапе Львовско-Сандомирской операции, на марше от Перемышля к Висле27. Немногим лучше прикрывались в июне – июле 1944 г., в ходе Белорусской стратегической операции, подвижные группировки 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов. «С русскими истребителями мы встречались очень редко, – отмечал бомбивший эти танковые корпуса бывший пилот III группы 3-й штурмовой эскадры люфтваффе В. Гайль. – Лично я видел их всего 2 раза, и ни разу мы не потеряли ни машины…»28
По воспоминаниям упомянутого выше П.К. Красюкова, еще осенью 1944-го штурмовики FW190 постоянно наносили удары по коммуникациям 1-го Прибалтийского фронта между Каунасом и Шяуляем: «Хотя в небе появлялись наши истребители, немецкая авиация в покое нас не оставляла. Каждый час приходилось сворачивать в лес, пережидать налеты. Иногда не успевали и бежали, оставив машины на дороге. […] Наши самолеты в воздухе постоянно не дежурили. Пролетит пара, а иногда одиночный «як» или «лавочкин». Немцы обычно дожидались, когда небо чистое, и тогда проносились над колонной». Только в ноябре 1944 г., когда концентрация советских ВВС в небе Литвы стала больше, потери людей и техники от «фоккеров» снизились…29
А вот какой предстает на страницах воспоминаний бывшего офицера 170-й танковой бригады В.П. Брюхова история боевых действий в 1944–1945 гг. 18-го танкового корпуса. 22 сентября 1944 г. под Арадом в Румынии немецкая авиация «беспрерывно бомбила и обстреливала боевые порядки бригады» – «а вот наша авиация бездействовала»… Удару «немецких бомбардировщиков» 170-я подверглась и в начале октября в Венгрии, в ходе Дебреценской операции. Через Дунай близ югославского Сомбора корпусу (переданному из 2-го Украинского в 3-й Украинский фронт) в конце ноября – начале декабря 1944-го пришлось переправляться по ночам: «Днем, как только прояснялось, налетала немецкая авиация и нещадно бомбила»… 22 декабря корпус приступил к прорыву оборонительной линии «Маргит» в Венгрии – и вновь на 170-ю бригаду «налетела вражеская авиация»; ее удары следовали и в последующие дни советского наступления западнее Будапешта. А во время немецкого контрудара у озера Балатон в январе 1945-го? 3 января самолеты люфтваффе группами по 15–20 «почти постоянно висели в воздухе над боевыми порядками» 18-го танкового, а советские «ястребки» (по крайней мере, над расположением 170-й бригады) появились лишь однажды; 4 января немецкая авиация «беспрерывно бомбила» и «буквально терзала» 170-ю; в последующие дни она опять «активно поддерживала» атаки своих войск на позиции бригады, «свирепствовала», а 21 января «беспрепятственно бомбила» тылы 18-го танкового близ переправы через Дунай у Эрчи. Не нуждается в комментариях запись в журнале боевых действий 4-й гвардейской армии (в полосе которой действовал тогда 18-й танковый) за 19 января: «Погода была летная, и в воздухе, не встречая сопротивления со стороны нашей авиации, господствовала авиация противника…» 6 марта 1945 г., с началом немецкого наступления у Балатона, над боевыми порядками корпуса опять «появились вражеские самолеты, они наращивали мощь огня, бомбили первую и вторую полосы обороны». Еще в середине марта, свидетельствует В.П. Брюхов, «вражеские штурмовики поддерживали свои войска»; «мы с надеждой ждали краснозвездные ястребки, а их все не было». 170-ю танковую «ежедневно бомбила авиация», «комбриг настойчиво просил представителя авиации вызвать наши истребители, но его просьбы оставались без внимания…»30. Вот так советская истребительная авиация «нейтрализовала» действия FW190F и G (во всех описанных выше случаях действовали именно они)…
