Это как если бы вместо поддержки отечественного автопрома вдруг решено было бы выпускать только «линкольны». И без всякого учета того, что «линкольны» не предназначены для наших дорог: на морозе у них стекла изнутри вообще-то покрываются коркой льда. Без всякого представления, что те же «мерседесы» для Швеции, Германии и Эмиратов — это три совершенно разные машины.
В общем, обычное для Петра отсутствие стратегического мышления и любовь к символам. Таким, как «самая блестящая из ошибок Петра», по словам Карамзина, — Петербург. Почему было не запланировать стратегически — взятие, скажем, Риги с ее портом, который в те гораздо более суровые в смысле климата времена на два месяца дольше был свободен ото льда? Выгнать из Риги немцев, а лучше их ассимилировать и закладывать новую столицу не на болоте, а считай, прямо в Европе… Почему этого Петр не сделал, хотя Ригу он все равно спустя несколько лет взял и столицу все рано из Москвы перенес, — загадка.
Ф. Рокотов «Портрет Екатерины II». 1770 г.
Будучи немкой по крови, Екатерина смогла стать глубоко русской по духу.
Такая же, как строительство флота под Воронежем силами никогда не видавших моря русских мужичков.
Указы Петра уничтожили строительство русских кораблей.
Построенный им флот уже при Анне Иоанновне, в 1730-е годы, не мог в боевом составе выйти из Финского залива. Флот большей частью пришлось создавать заново уже при Екатерине.
«Богопротивная картовь» и лучший в мире чай
Очень характерно для мифологии того периода: достижения русского народа и Государства Российского до Петра не замечаются, признаются как бы и не существующими.
Сказанное касается даже времени появления на Руси картофеля, подсолнечника, табака, кукурузы. Их внедрение приписывается лично сельскохозяйственному гению Петра.
Да вот беда: еще в 1634 (!) году Михаил Федорович запрещает курение табака по всей России. «Соборное Уложение» 1649 года снова запрещало «табак курить, пить и вообще держать у себя».
«Пить» — это пить настойку на табаке. Ее пили вместо хмельных напитков или подмешивали в них, чтобы крепче получалось.
Тогда же, при Алексее Михайловиче, в садиках появляются подсолнухи. Они используются и как декоративные растения, и для семечек. Как огородное растение разводят и кукурузу. Полевой культурой она стала только в начале XIX столетия, но уже в середине XVII века никого не удивляют русские ребятишки, грызущие кукурузные початки.
В XVII веке появился и чай. В 1638 году монгольский хан прислал царю Михаилу Федоровичу подарок — 4 пуда чайного листа.
Если верить историческому анекдоту, русские никак не могли взять в толк, что с этим листом делать. Никаких рецептов по его приготовлению им почему-то не оставили. В общем, пробовали жевать-невкусно. Добавлять в кашу али щи — тоже ерунда получалась. Наконец догадались заваривать крутым кипятком, но поначалу с заваркой явно перебарщивали.
Получалось что-то типа южноамериканского травяного матэ (ударение ставится, как и у Тарле, на первом слоге) — чашка листьев на чашку воды.
Вернее, похоже на тюремный «чифир».
То-то, видно, бояре помучились бессонницей, пока наконец по наитию не определили «правильную» пропорцию.
М. Клод «Алексей Михайлович Романов».
«Тишайший» или «добрейший». В общем, «дорогой Леонид Ильич» на троне XVII в.
Вот с этих-то пор, т. е. еще со времен первого из Романовых, постепенно чай завоевывает все новых поклонников на Руси. В 1679 году заключили договор с Китаем о его регулярных поставках. Чай в Европе называется «тэ» или «ти». Название восходит к речи южных китайцев: в Европу чай шел с юга Китая, морем. На севере Китая, откуда чай получали мы, напиток назывался «ча», что и дало начало нашему названию.
С конца XVII века в Московии появляются заварочные чайники (в том числе знаменитая гжель). Вскоре появились и самовары, вот они-то — действительно типично русское изобретение.
Любопытнейшее замечание англичанина Джеймса Александера (1829 год) о русском чае: «А слуги в это время раздувают samavar (англичанин пишет, как слышит — „самовар“), готовя восхитительный чай, действительно, сознаюсь, самый вкусный чай в мире».
Он вообще много и подробно пишет о чае — ну, англичанин, ясное дело. О том, что русские тратят очень много денег на чай… «Чай, который я пил в России, всегда превосходен. Его продают здесь свежим, из Китая, не то что в Англии, где он по два-три года лежит на складе. Русские пьют чай в течение всего дня и в огромных количествах. Часто в трактире можно услышать: „Шесть стаканов сразу!“» И никакого, заметьте, пьянства.
Картофель… Созданное в 1765 году Вольное экономическое общество утверждало: будучи в конце XVII века в Голландии, Петр послал в Россию мешок семенного картофеля и тем самым познакомил отсталых московитов с новой культурой. А до того, как нетрудно понять, о существовании картофеля в России никто и не подозревал.
Вот только как быть с речью патриарха Никона, который в 1666 году… обрушился на тех, кто курит табак, лузгает семечки, употребляет в пищу «богопротивную картовь»? Никон боролся с курением табака не потому, что познал лично вред и опасность этого занятия, и воевал с картошкой не потому, что по дикости своей и невежеству не проникся еще пониманием, до чего же полезна эта культура. Просто и табак, и подсолнечник, и картошка были для него своего рода символами, очередными проявлениями отхода от «истинной старины», «выходцами» из западных неправедных стран, и подвергались гонениям только по этой причине.
Но получается, картошка-то водилась. И необходимости Петру ввозить ее из Голландии не было. Если Петр все же ввозил из Голландии картошку (а он, судя по всему, ввозил), это может иметь три разных объяснения:
1. Петр не имел никакого представления о том, что в России уже сажают картошку. В этом случае окружение ему или подыграло, или, что еще проще, никто не посмел повести царя в огород и показать ему там кустики картофеля.
2. Петр игнорировал то, что картофель в России уже давно есть. Ему необходимо было представить дело так, что это он ввез в Россию новую культуру, а остальное не имело значения.
Петр творил легенду, навязывал стране и народу свою версию истории.
3. Петр хотел выращивать только голландскую картошку.
Французская, немецкая, рязанская и прочая его не устраивала по вкусовым качествам.
На самом деле, если он и привозил в разовом порядке какие-то пакетики картофеля из Голландии, давая рекомендации везде это рассаживать, то это были отдельные примеры и характера государственной политики при Петре это не приобрело. По крайней мере, никаких указов на эту тему он не издавал, а Петр I, как мы помним, любил издавать указы по любому поводу — обширные и пространные. Так что в число большого количества добрых — и не очень — дел нашего государя картошку ему явно добавили. В действительности официальные рекомендации сажать картошку были даны при Екатерине II. Ей же приписывается гениальный пиар-ход: поскольку картошку народ сажать не хотел, Екатерина повелела несколько государственных полей засеять картофелем и выставить охрану солдат. Ну, крестьяне рассуждали так: если что-то охраняют, значит, оно имеет большую ценность, и стали воровать клубни и сажать их у себя. Так безболезненно кое-где картофель и привился.
Правда, я думаю, что это выдумка — прежде всего потому, что точно такой же полуанекдот я вычитал в одном из учебников по истории Франции. Там тонкий пиар-ход приписывался генеральному министру Франции Тюрго — якобы именно он таким образом добился того, что французские крестьяне полюбили «земляные орехи». Однако Екатерина, надо отдать ей должное, насилия в распространении картофеля не проявляла. Зато его проявил впоследствии ее внук Николай I — человек прямой, — и именно в эпоху его правления случались так называемые картофельные бунты. Усмирять их посылали солдат. Николай I как человек просвещенный настоятельно советовал крестьянам отводить под картошку лучшие земли. Крестьяне противились. Но почему? А потому, что земли под посадки отбирали, а вот посадочного материала в достаточном количестве не выдавали. Земля пустовала — и именно это крестьян возмущало. То есть не все так просто, как это толкует молва.
Необыкновенно болезненные стоны
Много раз в русской истории народ бросался на колени перед царями и царедворцами с классическим: «Не вели казнить, вели миловать». В большинстве случаев царь все же скорее миловал, чем казнил. Исключений два: Иван IV Грозный казнил московских дворян, когда они на коленях просили его отменить опричнину. Второй случай — массовая казнь стрельцов в годы правления Петра I, в 1698 году.
