Красноватая рука длиной около четырнадцати метров
Второй из этих американских капитанов рассказал Дени-Монфору еще более удивительную историю - о том, как после убийства кита на поверхности воды осталось плавать длинное мясистое тело с одной стороны красноватого, а с другой - стального цвета, которое сначала приняли за морскую змею и которое напугало матросов.
Но один матрос, посмелее, обратил внимание на то, что у змеи нет головы и она не двигается. Капитан приказал втащить ее на палубу, и тогда все увидели, что это щупальце громадного осьминога с рядом присосок, которые на толстом конце были величиной с тарелку, а противоположный конец был очень тонким и острым. От щупальца отрубили несколько кусков, но, так как мясо оказалось жестким, почти все выбросили обратно в море, предварительно тщательно измерив. У основания диаметр щупальца составлял 75 сантиметров, окружность его - 2,25 метра, а общая длина - 13,7 метра.
Инцидент с лжезмеей кончился прозаически, что стало дополнительным доказательством его достоверности. Матросы отбили отрубленные куски и вымочили их в морской воде, отчего мясо стало съедобным и его можно было употреблять в пищу как солонину. Они пожалели даже, что выбросили в море остальное, так как щупальце потянуло бы на тысячу фунтов.
Почти наверное это щупальце принадлежало кальмару.
Что касается красного цвета щупальца, то головоногие вообще отличаются изменчивостью цвета. В состоянии покоя осьминоги бывают зеленовато-серого цвета с рыжими пятнами и точками, а в возбуждении меняют цвет, переливаясь всеми оттенками красного, пурпурного, фиолетового и синего, которые меняются с молниеносной быстротой. Живые кальмары бывают мертвенно-белого цвета, немного прозрачные, с голубоватыми, зеленоватыми и розоватыми оттенками и серебристым блеском. Когда кальмар мертв и игра цветов прекращается, он становится однотонно кирпично-красным. Неудивительно, что мертвые кальмары или их части, которые выбрасываются на сушу или которые находят на поверхности воды, всегда бывают красными, разной степени яркости.
Картина из часовни Святого Фомы
Дени-Монфор не мог этого знать. Неудивительно, что в эпизодах с гигантскими головоногими он ведущую роль отводил осьминогам.
Подбодренный свидетельствами американских китобоев из Дюнкерка, он не колеблясь пишет в своей "Естественной истории моллюсков", изданной в 1802 года о головоногих как о "самых громадных животных на земном шаре". Но среди них он выделяет только два вида феноменальной величины: осьминога колоссального и осьминога кракена.
Однако он дал себе труд терпеливо и тщательно проштудировать старую литературу по этому вопросу и имел в руках все части головоломки, которые позволяли ему установить существование гигантских кальмаров. Ничто не открыло ему глаза. Даже когда он узнал, что для матросов Байонны "рогач является самым маленьким и самым большим морским животным", то посчитал это ошибкой и, ослепленный своей навязчивой идеей, воображал, что в действительности речь идет об осьминоге.
Но в вину ему ставили не эту ошибку, а то, что в подтверждение своей идеи он приводил самые фантастические рассказы. Этим он навсегда приобрел в научной и даже популярной литературе репутацию враля и простофили. Была ли она заслуженной? Сегодня можно в этом усомниться. Он опирался на рассказы серьезных ученых и на свидетельства очевидцев.
Первое из них, хотя не персональное и преувеличенное, но основанное, без сомнения, на реальном событии, которое привело в волнение целый город, заслуживает того, чтобы на нем остановиться.
В Сен-Мало, в часовне Святого Фомы, который считается в тех краях покровителем моряков в их опасных трудах, висит картина, на которой изображен страшный момент, когда судно из этого порта едва не погибло. Оно стояло на якоре у берегов Анголы, с которой велась торговля черными рабами, слоновой костью и золотым песком. Судно готовилось к отплытию, когда среди бела дня и в тихую погоду из воды показалось морское чудовище, вызвав волнение вод далеко окрест, и взобралось на палубу судна. Обвив своими щупальцами все мачты и снасти и повиснув на них, оно наклонило судно, стремясь опрокинуть его и увлечь в морскую пучину. Весь экипаж судна не сговариваясь бросился к оружию, топорами, тесаками и саблями рубя щупальца чудовища. Но, несмотря на все усилия, судно продолжало крениться и грозило опрокинуться, увлекаемое громадным весом животного. Тогда моряки в отчаянии стали возносить моления Святому Фоме о спасении, и тот помог им: щупальца, наконец отрубили, тело чудовища сбросили в море, и корабль выпрямился, вознося мачты к небу.
Вернувшись в родной порт, моряки первым делом отправились в часовню Святого Фомы, чтобы поблагодарить его за свое чудесное спасение, но, не ограничившись этим, заказали художнику картину, на которой должен был быть изображен самый опасный момент их битвы с чудовищем.
Самой большой ошибкой Дени-Монфора была публикация копии этой картины в своем труде: автор картины, как ему и полагается, дал свою версию происшествия, слишком "авторскую" и торжественную. Картина была наивна, упрощала факты и в качестве удостоверяющего документа не годилась.
Единственным указанием на величину животного в тексте Дени-Монфора были слова о том, что щупальца обхватывали мачты до их верхушек. Мачты на таких судах достигали тридцати метров. Для щупальцев кальмара это много, но вполне допустимо. А если бы это был осьминог, как изображено на картине, то его щупальца при такой длине должны были иметь толщину 3 метра, и матросы тогда никак не смогли бы успеть их перерубить - никакими абордажными саблями!
Новые подвиги осьминогов-похитителей
Агрессивное поведение лжеосьминога у берегов Анголы косвенно подтверждает информация Л. Дегранпре, переводчика книги сэра Джона Барроу "Путешествие в Южную Африку", который сообщает Дени-Монфору, что "негры с африканского побережья чрезвычайно боятся громадного осьминога, поскольку он часто забрасывает свои щупальца в пироги, хватает людей и утаскивает их в глубину моря; а на берегах Гвинеи этот моллюск носит имя амбазомби, что означает "злая и хитрая рыба", они считают его даже злым духом".
Но эти "гигантские осьминоги", по словам очевидцев, встречаются довольно далеко от берега, что свидетельствует о том, что они хорошие пловцы, а следовательно, маловероятно, что это были осьминоги, не удаляющиеся далеко от берега и, во всяком случае, не поднимающиеся на поверхность. Скорее всего, речь идет о кальмарах, или рогачах, как их называют моряки.
Об этом свидетельствует еще один рассказ, самый подробный, об аналогичном случае, переданный нам Дени-Монфором, который, однако, не придал значения этим подробностям.
Капитан Жан-Магнус Дан, человек уважаемый и достойный доверия, совершив несколько путешествий в Китай для компании Готембурга, обосновался наконец в Дюнкерке, где провел остаток жизни и умер в почтенном возрасте. Он рассказал Дени-Монфору незадолго до смерти, как во время одного из своих путешествий, на некотором расстоянии от африканского берега, на 15° южной широты, обогнув остров Святой Елены, они попали в штиль, который длился несколько дней. Капитан решил воспользоваться этим обстоятельством и почистить судно снаружи. Вдоль бортов спустили подвешенные доски, на которых устроились матросы, которые чистили и скребли борта корабля. Когда ,ени были заняты этой работой, из глубины моря поднялся один из тех рогачей, которых датчане называют "анкертроль", то есть "людоед-якорь", схватил одной из своих рук двух матросов и унес их в воду вместе с подмостками. Затем он протянул второе щупальце к третьему матросу, который в это время поднимался на мачту и находился на первой ступеньке вант. Но поскольку осьминог одновременно ухватился и за ванты, он запутался в них и не смог утащить эту третью жертву, которая жалобными криками взывала о помощи. На помощь кинулся весь экипаж, с гарпунами, топорами, ножами, которыми рубили и резали щупальце, держащее матроса, потерявшего сознание от страха.
Одновременно в тело моллюска было пущено пять гарпунов, после чего он погрузился в море, увлекаемый собственным весом, вместе со своими двумя жертвами. Капитан Дан, однако, не терял надежды спасти двух своих матросов: он приказал тянуть лини, прикрепленные к гарпунам, и они почти вытащили из воды тело осьминога, но в последний момент четыре линя оборвались, а пятый гарпун вышел из тела животного, отчего судно получило опасный толчок. Все было кончено. Капитану Дану приходилось и раньше слышать о таких чудовищах, но встретился он с ним впервые. Что же касается человека, вырванного из объятий монстра, то несмотря на то, что корабельным медиком было сделано все возможное и раненый открыл глаза и смог говорить, он был почти задушен и раздавлен и ум его помутился от пережитого ужаса. На следующую ночь он скончался в жару.
