«Я бы изменил своему долгу археолога,— писал он а свою защиту,— если бы я, считая, что научные сокровища лежат на дне Священного колодца, не воспользовался бы благоприятной возможностью и не попытался достать их, обеспечив таким образом их доступность для научного изучения... Я нарушил бы в равной степени свой долг ученого, если бы... пренебрег возможностью обеспечить их сохранность и постоянную безопасность». Обилие материала, добытого Томпсоном из Колодца Жертв, показывает, что человеческие жертвоприношения совершались там со зловещим постоянством. Исходя из резко выраженной склонности к жертвоприношениям в религии тольтеков, многие ученые склонялись к выводу, что ритуальное использование колодца началось лишь после захвата Юкатана ицами. Однако недавние исследования[86] поставили под сомнение эту гипотезу. Некоторые резные украшения из нефрита, найденные в глубинах колодца, бесспорно относятся к классическому периоду. Один предмет, изготовленный в городе Пьедрас Неграс, имел надпись с датой 706 г. н. э., а другой, происходящий почти наверняка из Паленке, датирован 690 г. и. э. Археологи были вынуждены задать себе вопрос, указывают ли нефритовые украшения на то, что пилигримы из столь отдаленных мест совершали путешествия к Колодцу Жертв в VII—VIII вв. н. э., или эти предметы прошли сквозь века, как тщательно хранимые реликвии и брошены в колодец в более позднее время?
Но пирамида с гробницей верховного жреца и могилами внутри явно тольтекского происхождения. Ее украшенные змеями баллюстрады изображают могущественного Кукулькана, а обычай убивать рабов и жрецов низшего ранга и хоронить их вместе со знатной персоной тесно связан с обычаями тольтеков. Находки Томпсона еще в большей мере подтвердили то, что уже начинали подозревать археологи его времени: тольтекская культура оставила глубокий след в великой столице майя Чичен-Ице. Решив исследовать Колодец Жертв, Эдвард Томпсон оказался в числе избранного меньшинства археологов, которые благодаря своим поразительным и бесспорным открытиям помогли установить достоверность легенд, и письменных свидетельств, на которые долгие годы не обращалось никакого внимания.
Томпсон стоит в одном ряду с такими гигантами археологии, как Генрих Шлиман, который упорно искал гомеровскую Трою на равнинах Гиссарлыка и именно там открыл город, описанный в бессмертном произведении греческого поэта, и с Джоном Ллойдом Стефенсом, ненасытное любопытство которого в отношении оклеветанных городов майя сделало его отцом той самой пауки, которой Томпсон посвятил всю свою жизнь.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ.
«ТЕМНЫЕ ГОДЫ» ИСТОРИИ МАЙЯ. ВНУТРЕННИЕ РАЗДОРЫ, ВОЙНЫ И УПАДОК
К 1200 г. н. э. северная часть Юкатана оказалась под игом ицев. Основные города полуострова — Ушмаль, Кабах, Сайиль и Лабна — пришли в упадок. В других местах усилиями жрецов сохранилось лишь несколько ритуальных центров. Из больших городов только Чичен-Ица продолжал процветать, как и прежде, благодаря благотворному влиянию культуры ицев.
Майя так и не смогли оправиться от того загадочного недуга, который привел к гибели их древние традиции и уничтожил духовные достижения их предков. После завоевания Юкатана ицами майя быстро лишились своей независимости. Начиная с X в. и вплоть до испанского завоевания последовательность событий на Юкатане нам почти неизвестна, так как мы располагаем лишь отрывочными сведениями из сомнительных источников. Но Чичен-Ица вряд ли был единственным крупным городом в этот период. Кроме того, нам известно, что после 1200 г. н. э. Чичен-Ица тоже постепенно приходит в упадок.
По всему северному Юкатану встречается множество древних руин, о которых пауке почти ничего неизвестно, хотя некоторые из них упоминаются иногда в туземных хрониках. Один такой город фигурирует в доиспанских документах особенно часто. Речь идет о некогда цветущем городе Майяпане, а теперь — огромном, беспорядочном скоплении развалин примерно в 30 милях к югу от Мериды. Много лет этот город был загадкой для исследователей. Индейские хроники указывают, что Майяпан играл важную роль в истории майя накануне прихода испанцев. О нем часто говорится в книгах Чилам Балам и в рукописи епископа Ланды. Но археологи долго не делали никаких попыток выяснить его историю. А ведь именно Майя-пан могущественный правитель Хунак Кеель сделал центром своего огромного царства, в которое в конце концов вошел весь Юкатан.
Ланда так описывает происхождение Майяпана: «Этот Кукулькан, договорившись с местными вождями, основал другой город, где он и они могли бы жить и где сосредоточились бы все их дела и торговля. Для этой цели они выбрали очень хорошее место в 8 лигах от современного города Мериды и в 15 или 16 лигах от моря. Они окружили его очень широкой каменной стеной, оставив в ней только двое узких ворот. Стена была не очень высокой. Внутри, за этой оградой, они построили свои храмы. Крупнейший из них, подобный храму в Чичен-Ице, они назвали Кукулькан. Они построили и другой храм, круглый, с четырьмя дверями, непохожий на вое остальные храмы этой страны. Внутри ограды они построили дома только для вождей, между которыми была разделена вся страна. Каждый из них получил селения в соответствии с древностью своего рода и личными заслугами. Кукулькан дал городу не свое имя, как сделали Ах Ицы в Чичен-Ице (что означает „колодец Ицев"), а назвал его Майяпан, что означает „знамя майя"... Кукулькан жил в этом городе с вождями несколько лет. А затем, оставив их в мире и благополучии, он возвратился той же дорогой в Мексику. По пути он остановился в Чампотоне и в память о себе и о своем уходе воздвиг в море, на расстоянии хорошего броска камнем от берега, прекрасное здание, наподобие тех, что в Чичен-Ице. Таким образом, Кукулькан оставил о себе па Юкатане вечную память». И снова ученые столкнулись со знакомой проблемой, как определить достоверность легенд при воссоздании исторических событий? Предварительные археологические исследования в целом подтвердили ряд существенных деталей рассказа Ланды. Огромный город Майяпан действительно был окружен каменной стеной, а его основные ритуальные постройки были сосредоточены вокруг пирамидального храма, который во многом напоминал Храм Кукулькана в Чичен-Ице. Но гораздо больше сведений о Майяпане содержится в туземных хрониках. Около двух столетий на Юкатане господствовал, по-видимому, «Тройственный союз», состоявший из трех наиболее могущественных городов северной части Полуострова — Чичен-Ицы, Ушмаля и Майяпана. Этот крупнейший политический союз существовал примерно с 987 по 1194 г. н. э. Однако указанные даты толкуются в различных исторических источниках по-разному. Предполагается, что союз, получивший название «Майяпанская лига», в известной степени способствовал установлению стабильности в стране, охваченной внутренними раздорами и усобицами.
Светская власть на всей этой территории находилась, вероятно, всецело в руках правителей, стоявших во главе каждого из трех городов — участников лиги. Но политические распри, тайные интриги и открытые мятежи привели в конце концов к распаду «Майяпанской лиги». Однако археологические находки не подтверждают этих сведений туземных хроник. Благодаря раскопкам, организованным мексиканским правительством, удалось установить, что в Ушмале в течение тех двух столетий, когда, согласно сообщениям, на Юкатане господствовала «Майяпанская лига», не было постоянного и значительного населения. По всей вероятности, число его жителей резко сокращается в конце IX в. н. э. одновременно с запустением других крупных городов майя. Затем выяснилось, что Майяпан стал важным центром лишь после того, как в конце XII в. н. э. Чичен-Ица потеряла свое ведущее положение на Юкатане. По мнению Эрика Томпсона, Джорджа Брейнерда, Альберто Руса и других ученых, все три города, входившие в господствующий триумвират, развивались далеко не одинаково — во всяком случае это верно для двух столетий предполагаемого правления лиги. Не исключено, что в этот период какая-то федерация городов-государств действительно установила свой контроль над северной частью полуострова. А искаженные сообщения о структуре федерации породили ряд противоречий при истолковании ее истории. Каковы бы ни были действительные факты, сведения туземных хроник о кровавом конце лиги знакомят нас с одним интересным событием — «заговором» Хунак Кееля. Если признать это сообщение достоверным, то мы столкнемся с одной из наиболее значительных драм в истории майя. Из туманных сообщений о возвышении Хунак Кееля — главным образом из книг Чилам Балам — можно заключить, что он был очень обеспокоен той покорностью, с какой все провинции Юкатана подчинились твердой власти «Майяпанской лиги». Особенно подозрительно относился он к правителям Чичен-Ицы, власть которых граничила фактически с деспотизмом. И вот однажды во время жертвоприношения в Священном колодце Хунак решил изменить незавидную судьбу своего народа. Когда он наблюдал за процессией «таланов», двигавшейся вместе с пленниками из Храма Кукулькана к Священному колодцу по вымощенной камнем дороге, его охватили неясные предчувствия.
