Экипаж «Карла» насчитывал 15–17 человек. Рабочие места артиллеристов, расположенные на высоте двух метров над землей, снабжались леерным ограждением. Все машины оборудовались радиостанциями. Общая численность персонала, закрепленного за каждой артустановкой, включая экипаж машин для боеприпасов, железнодорожного спецсостава, передовых наблюдателей, корректировщиков и связистов, составляла 109 солдат и офицеров.
Всего было построено 6 единиц гигантских самоходок. Вслед за «Адамом», введенным в строй в ноябре 1940 года, в течение полугода последовали «Eva», «Thor», «Odin», «Loki» и «Ziu». Первые четыре самоходки вошли в состав 833-го тяжелого артдивизиона, в котором сформировали две двухорудийные батареи: в 1-ю включили «Тор» и «Один», во 2-ю — «Адама» и «Еву». Впервые новая система была применена в июне 1941-го, когда «Адам» открыл огонь по фортам Брестской крепости. В стволе «Евы» при первом же выстреле заклинило снаряд, и всю установку пришлось везти в Дюссельдорф. «Адам» выпустил 16 снарядов. 1-я батарея — «Тор» и «Один» — приняла участие в обстреле Львова, причем «Один» сразу вышел из строя в результате поломки ходовой части, «Тор» произвел четыре выстрела.
В июне 1942 года именно 1-я батарея была переброшена под Севастополь.
Наиболее крупнокалиберной и тяжеловесной артсистемой всех времен и народов, применявшейся в боевых действиях, стала 800-мм экспериментальная железнодорожная установка «Dora» K(E), созданная в конце 1941 года. Инициатором и горячим сторонником этого оружия был сам Гитлер, обожавший подобные проекты. Работы в конструкторском бюро фирмы «Крупп АГ» начались в 1935 году. Управление вооружений заказало три гигантских пушки, строительство первой из них началось в строжайшей тайне летом 1937 года. Из-за технологических трудностей, связанных с обработкой 32-метрового ствола, пробные стрельбы удалось провести только четыре года спустя.
Орудие использовало снаряды различной длины и веса: бронебойные (масса 7100 кг, начальная скорость 720 м/с) и фугасные (4800 кг и 820 м/с). Дальнобойность составляла 38 000 и 48 000 м соответственно. Боевая скорострельность этого монстра достигала рекордно малой величины — один выстрел в 20 минут. Несмотря на эти недостатки, пушка вполне соответствовала своему прямому назначению: разрушению наиболее мощных укреплений линии Мажино. Бетонобойные снаряды легко пробивали броневую плиту толщиной 10 м и восьмиметровый слой бетона. В плотном земляном грунте боеприпас проникал на глубину до 32 метров.
Лафет орудия покоился на специальной платформе, занимавшей две параллельных колеи железной дороги. Боевая масса установки составляла 1350 тонн. Огонь мог вестись только строго параллельно оси железнодорожного пути, на котором стояло орудие — любое отклонение от этой оси под воздействием силы отката грозило перевернуть махину набок. Кроме того, масса артсистемы, приближавшаяся к критической, не позволила ввести в конструкцию лафета устройства горизонтальной наводки. Поэтому наведение в горизонтальной плоскости осуществлялось с помощью выкладывания на нужном курсовом углу ветки железной дороги, на которую и загонялся состав с орудием.
Семитонные снаряды и пороховые заряды от транспортера к казенной части орудия поднимали два крана, установленные в хвостовой части платформы. Комплекс, сопровождавший «Дору», в своем составе имел энергопоезд, железнодорожный состав техобслуживания, состав с боеприпасами, две-три подвижные зенитные батареи, летучки и т.д. — всего до 60 локомотивов и вагонов с персоналом в несколько сот человек. Столь разнообразная номенклатура подразделений обеспечения заставила выделить единственную пушку в отдельную войсковую часть — 672-й железнодорожный артиллерийский дивизион, сформированный в январе 1942 года.
«Дору» не удалось использовать по прямому назначению — Франция капитулировала прежде, чем орудие было введено в строй. Боевым крещением орудия стало участие в операции «Лов осетра». По мнению Гитлера, «До-ра» должна была сыграть важную роль в последнем штурме русской приморской крепости. В конце апреля 1942 года (как видно, Манштейн нисколько не сомневался в своей победе над армиями Козлова) в Симферополь прибыли эшелоны с солдатами 672-го дивизиона и разобранной на части пушкой.
Огневая позиция для «Доры» была выбрана в 2 км к востоку от Бахчисарая. Оборудование ее заняло четыре недели. В работах были задействованы около 1500 местных жителей, до 1000 служащих «Организации Тодта», подразделение саперов и группа специалистов с заводов Круппа. Большое внимание было уделено безопасности «Доры». Охрана возлагалась на усиленный до 400 человек зенитный артдивизион, две румынские роты охраны обшей численностью 300 человек, 40-й особый взвод жандармерии и взвод проводников с собаками. Вся территория вокруг была обнесена колючей проволокой, а само орудие укрыто маскировочными сетями. В целях дезинформации советской разведывательной авиации в пяти километрах западнее настоящей позиции было развернуто строительство ложной. Вместе с двумя эскадрильями люфтваффе — истребителями и корректировщиками, боевую работу «Доры» под Севастополем обеспечивали почти 5000 человек. 26 мая орудие было установлено на позиции, монтаж длился три дня.
Основной задачей сверхмощных орудий было уничтожение советских башенных батарей. Причем первоначально главный удар планировался по батарее № 30, которая являлась одним из основных узлов обороны Северной стороны города, которую немцы решили взять в первую очередь.
В целом во Второй мировой войне немцы никогда не достигали такой плотности применения артиллерии, как под Севастополем — в среднем 36 орудий и минометов на километр фронта, а на направлениях главных ударов от 74 до 110 стволов. Ну, это у германца от бедности. В 1942 году Красная Армия создавала плотности до 120 орудий и минометов на километр фронта, а в 1945-м доводила ее до 250 стволов. Но нигде, кроме Севастополя, в ходе войны расход артиллерийских снарядов не превышал расход винтовочных и автоматных патронов.
Таким образом, в июле 1942 года под Севастополем не было классического соотношения 3:1 между наступающими и обороняющимися: немцы имели вдвое больше бойцов, примерно равное количество артиллерии и бронетехники. Решающее значение в данной ситуации имело более чем пятикратное количественное и бесспорное качественное превосходство германской авиации. Осажденная крепость напрямую зависела от морских поставок, объем которых после разгрома Крымского фронта неуклонно снижался.
С 20 мая летчики Рихтгофена начали целенаправленную деятельность по завоеванию господства в воздухе в районе Севастополя. С рассвета до заката над городом непрерывно патрулировали от 3 до 6 немецких истребителей, которые немедленно вызывали в воздух тревожные эскадрильи при каждом старте советского самолета. Из-за коротких ночей следовавшие в крепость транспорты оказывались в опасной зоне в светлое время и подвергались атакам неприятельской авиации.
Быстроходные военные корабли еще могли прорваться в Севастополь (с середины июня основная тяжесть по доставке военных грузов легла на эсминцы и крейсера), но они не способны были обеспечить потребности 100-тысячного гарнизона. Кроме того, для блокады города с моря немцы сосредоточили в крымских портах сторожевые и торпедные катера — 6 «шнелльботов» 1-й флотилии корветтен-капитана Хейнца Бирнбахера и 5 итальянских MTSM под командой капитана 1-го ранга Милибелли из 10-й флотилии MAS. В Ялте разместились 6 итальянских карликовых субмарин типа СВ, а на аэродромах — до 150 самолетов-торпедоносцев и пикировщиков, переброшенных со средиземноморского театра.
О последних адмирал Басистый писал: «Пожалуй, впервые мы встретили таких настойчивых вражеских летчиков. Не отступают, лезут на огонь». 10 июня в севастопольской базе, атакованный 15 «юнкерсами», погиб эсминец «Свободный», 13-го у Минной стенки немецкая авиация потопила теплоход «Грузия» с грузом снарядов.
Все это вынудило командование Черноморского флота активнее привлекать в качестве транспортов подводные лодки. Они осуществляли перевозку боеприпасов, продовольствия и авиатоплива. Субмарины совершали переход морем в надводном положении максимальными скоростями. Погружались только в случае уклонения от атак противника. Разгрузку производили ночью, стараясь до рассвета передать грузы и принять эвакуируемых. В случае задержек лодка на день ложилась на грунт.
В мае-июне к перевозкам привлекались 24 подводные лодки всех имеющихся типов, которые совершили 78 походов и доставили севастопольцам около 4000 тонн груза. Обратными рейсами вывезено более 1300 человек. Особо опасное предприятие представляла собой транспортировка в лодочных цистернах бензина: он разрушает резиновые уплотнения, и его пары, проникая в отсеки, отравляют личный состав, создают опасность воспламенения от искр работающих электромеханизмов. На нескольких «малютках» имели место серьезные аварии, вызванные взрывами паров бензина и последующими пожарами. С каждым днем возрастало и противодействие противника.
