Между прочим, чрез исполнение закона неотменимо осуществились бы также и чаяния благодати — голубка над куполом Св.Софии Новгородской есть не что иное, как Символ Святого Духа — Roakh. В этом и заключалась историческая миссии Романовых-«княжат Решских» — сопрячь разрозненные звенья русской истории, открыв путь к ее подлинному обновлению (renovatio) — как духовному, так и государственному. Однако, исполнена она не была — и прежде всего уже на начальном ее этапе (Никон — Алексей Михайлович). А потому вместо восстановления Великого Словенска возник «незрелый плод Славянства — Петербург» (М.Волошин).
Далее, вплоть до Императора Павла, как писал В.О.Ключевский, «никогда в нашей стране, да, кажется, и ни в каком другом государстве, верховная власть не переходила по такой ломаной линии». Что могло означать в этом случае сохранение за новыми, часто просто возводимыми на Престол гвардией Императорами имя Романовых?
Для понимания всей глубины и трагизма «Романовской» проблематики в ХVIII-XX веках, во многом определившей и исторические судьбы самой России, нам придется обратиться к философскому наследию инока Андроника (А.Ф.Лосева), а именно к его изысканиям о имени и сущности.
«О слове мы можем говорить в отношении любого предмета, — писал инок Андроник, — об имени же — только в отношении или личности, или вообще личностного предмета. Но тогда лучше противопоставлять не имя и личность, а слово и вещь; когда же мы говорим об имени, то его лучше противопоставлять сущности, ибо имя вбирает в себя от именуемого все его личные свойства и оставляет в нем лишь голую субстациональность, лишенную решительно всяких качеств. Итак, диалектика мифа может быть в целях простоты и однозначности сведена к диалектическому взаимоотношению сущности и имени […] Но главным образом и по преимуществу здесь будет иметься в виду перво-сущность, то есть та, которая изначала и сама по себе имеет такую диалектическую структуру».
И далее:
«Имя сущности присуще самой сущности по ее природе и существу и неотделимо от нее, будучи ее выразительной энергией и изваянным, явленным ликом. Но сущность сообщает себя инобытию, твари, чистому ничто […] Тварь создается, то есть получает свое имя, от сущности, то есть от ее имени, и потому имя сущности и имя твари принципиально одно и то же».
Таковы наиболее общие соображения инока Андроника, на языке «научной» философии выразившего основы учения Православной Церкви о именах, связанные прежде всего с опытом умного делания, исихазма. Рассматривая с этой точки зрения присвоение послепетровскими (может быть, кроме Елизаветы Петровны, которая, впрочем, по допетровскому правовому обычаю не могла наследовать Престола) Императрицами и Императорами инобытийного для них имени Романовых, мы не можем не прийти к выводу, что речь идет о подлинной катастрофе, сопоставимой с расколом, а затем с собором 1666 года и упразднением Патриаршества. Приведем в этой связи еще одно развернутое высказывание инока Андроника, по сути, проливающее свет на происходившее с «новыми Романовыми» — Голштин-Готторпской династией:
«Равным образом механисты никогда не поймут и подлинной природы имени, или слова, и не усвоят той колоссальной роли, которую я отвожу ему в социальной действительности. Что такое имя для позитивиста? Это механически закономерный комплекс звуков. А вот по-моему, имя вовсе не есть звук, имя вещи есть сила самой вещи. Поэтому я прямо утверждаю, что имя неотделимо от вещи, что оно есть оформление самой вещи в ее объективном существовании (выделено нами — В.К.). Позитивисты и механизм, за которыми всегда кроется, с одной стороны, агностицизм, с другой — субъективизм, понимает имя как субъективно издаваемый звук, а вещь как вещь, в которой имя вовсе не есть момент в ней самой. Получается типичный для всякой абстрактной метафизики дуализм: вещи — сами по себе, без всякого имени, а имена (наши собственные звуки) — сами по себе. Такой дуализм есть удушение всякой социальной действительности, ибо всякая социальная действительность предполагает, что между вещами, между всяческими субъектами и объектами всегда есть живое и разумное общение. Отрыв имени от вещей есть печальный продукт той ужасающей тьмы и духовной пустоты, которой отличается буржуазная Европа, создавшая один из самых абстрактных и бездушных типов культуры вообще».
Именно на буржуазный, то есть антииерархический, усредняющий, ростовщический характер отрыва имени от сущности указывает инок-философ, и отсюда делаем вывод: переворот, совершенный в России «голштинцами» им временщиками, открывшийся убийством последнего истинного Романова по мужской линии, вполне тождественен буржуазным революциям во Франции и Северной Америке. Но этот переворот можно в известном смысле назвать и самоубийством Романовых, по неумолимой логике отступления от Православия, ставшим еще одним жертвоприношением Криве-Кривейте.
Особым подвигом в этой связи приходится признать деяния Императора Павла, действительно начавшего все заново, с нуля. В нашу задачу не входит подробный рассказ об истинных родовых корнях Императора Павла — это тема будущих исследований, которые мы надеемся провести. В данном случае довлеет упоминания, что Император Павел был воистину прообразом Последнего Царя во образ Мелхиседеков:
«Сей бо Мелхиседек царь Салимский, священник Бога вышняго, иже срете Авраама возвращшыся от сеча царей, и благослови его: емуже и десятину от всех отдели Авраам: первее убо сказуется Царь правды, потом же Царь Салимский, еже есть, царь мира: без отца, без матере, без причта рода, ни начала днем, ни животу конца имея: уподоблен же Сыну Божию, пребывает священник выну» (Евр. 7, 1-4).
Нам представляется, что все Русские Цари после Павла — а их мы вполне можем именовать Царями-Павловичами — были Царями «Уже исполнившихся сроков», Царями-Искупителями, начиная с Александра Благословенного — старца Феодора Кузмича — и кончая Царем-Мучеником Николаем П Александровичем и его Семьей. Приняв на себя имя Рода Романовых, они стали наследникамим всех его «благословений» и «проклятий». Пролитая Царем-Искупителем жертвенная Царская Кровь стала не только преображением кровавой жертвы Криве-Кривейте, но и жертвой за всю кривду всех русских, то есть подданых руси, всех «царевых людей»…
В древних греческих книгах Лавры Преподобного Саввы Освященного русским монахом Антонием найдено предсказание, построенное на пророчествах Св.Отцов из греческих текстов:
«Последние времена еще не настали, и совершенно ошибочно считать, что мы у порога ПРИШЕСТВИЯ „антихриста“, потому что еще предстоит один и ПОСЛЕДНИЙ расцвет Православия, на сей раз ВО ВСЕМ МИРЕ — во главе с РОССИЕЙ. Произойдет он после страшной войны, в которой погибнет не 1/2, не то 2/3 человечества и которая будет остановлена ГОЛОСОМ С НЕБА: „И будет проповедано ЕВАНГЕЛИЕ во всем мире!“ 1) Ибо до сего времени проповедовалось не Христово Евангелие, а Евангелие, искаженное еретиками. 2) Будет период всемирного благоденствия — НО НЕ НАДОЛГО. 3) в России в это время будет ПРАВОСЛАВНЫЙ ЦАРЬ, которого ГОСПОДЬ явит русскому народу. И после этого мир опять развратится и не будет уже способен к исправлению, ТОГДА ПОПУСТИТ ГОСПОДЬ ВОЦАРЕНИЕ антихриста».
В 1930 году Архиепископ Феофан Полтавский (1872-1940) отвечал:
Вы спрашиваете меня о ближайшем будущем и о последних временах. Я не сам от себя говорю, а сообщаю откровение старцев. А они передали мне следующее: пришествие антихриста приближается, и оно очень близко. Время, отделяющее от него, надо считать годами и в крайнем случае несколькими десятилетиями. Но до пришествия антихриста Россия должна еще восстановиться, конечно, на короткое время. И в России должен быть Царь, предызбранный Самим Господом. Он будет человеком пламенной веры, великого ума и железной воли. Так о нем открыто. Будем ожидать исполнения открытого. Судя по многим признакам, оно приближается, если только по грехам нашим Господь Бог не отменит и не изменит обещанного. По свидетельству Слова Божия, и это бывает».
В связи с личностью Последнего Царя высказывались и высказываются различные суждения. В наиболее общем виде их обобщил и изложил составитель сборника «Россия перед Вторым Пришествием. Материалы к очерку русской эсхатологии» (М. 1994) С.Фомин следующим образом:
«О происхождении последнего Царя высказываются противоречивые суждения. Одни утверждают, что будет он от Рода Романовых, другие обращают внимание на слова владыки Феофана Полтавского — предызбранный Самим Господом».
Сам архиепископ Феофан, бывший духовник и сотаинник Царя-Мученика, уже находясь в изгнании, много раз возвращался к разговору о Последнем Царе, и мы можем, зная о святости его жизни, высокиз дарах и близости к Царскому Дому, доверять его словам (разумеется, с поправкамим на политические позиции их излагающих представителей Зарубежной Церкви, да и современных органов печати). Не можем не обратить внимания на принадлежащую архиепископу Аверкию запись слов Архиепископа Феофана:
