Но к чему я веду речь? Не для рецензии же концертной. А веду я речь к изумительному для меня открытию. Эта чудная русская артистка, вобравшая в себе все чары и тайны русской души народной, оказывается... датчанкой! Да-с, полукровной датчанкой, родною внучкой великого Андерсена, сказками которого мы упивались в детстве. Как вам это нравится? Всего в одно лишь поколение так переродиться в России, сразу принять и тело русское типическое для средней Великороссии, и вместе с телом все инстинкты, все предчувствия души, все повадки, чисто стихийные, доведенные до высшей грации... Это просто чудо какое-то. Впрочем, я знаю одного англичанина до такой степени ярославской наружности, страстного балалаечника и любителя русской песни, что английская фамилия так же идет к нему, как если бы Василия Блаженного назвать киркой. Вот вам иллюстрация нашей национальной силы. И вне политики мы боремся за своё существование, и даже вне политики одолеваем, пожалуй, больше, чем всею ослабевшею донельзя государственностью. На том же концерте играл очень хороший великорусский оркестр балалаечников под управлением... Е. Р. фон Левена. Пел арию мельника из "Русалки" артист русской оперы Я. А. Ленц... Эти, очевидно, тоже переварены русской поэзией начисто. А те, непереваренные еще или полупереваренные, что поминутно мелькали в публике и на сцене, - их было жаль. Должно быть больно терять свою расовую индивидуальность, но когда превращение кончилось, с чужой душой делается то же, что с душою Руси. "Твой дом будет моим домом, твой Бог- моим Богом".
КРАСИВАЯ ЖИЗНЬ
10 февраля 1914 г.
Передо мной лежат два новых, роскошно иллюстрированных журнала. Одному имя - "Столица и Усадьба", другому - "Армия и Флот". Между ними та связь, что столица и усадьба, как главные очаги цивилизации, не могут существовать без могучей защиты армии и флота; в свою очередь и армия, и флот не могут существовать без хорошо организованной столицы и усадьбы. Столица - общая колыбель государственного сознания и направляющей народ воли. Усадьба колыбель тех героев, пехотных офицеров и моряков, которые во главе воспитанного около усадьбы героического народа клали в течение веков камень за камнем, т.е. победу за победой, воздвигая величавое здание государственности. Между названными журналами есть кровное родство, дающее право поговорить о них как об одном явлении. Оба журнала издаются сравнительно молодыми талантливыми людьми, что обеспечивает им успех.
Посылая мне первый № "Столицы и Усадьбы", В. П. Крымов благодарил меня за мысль издавать орган красивой жизни. Я не мог припомнить, когда и где я подал эту любопытную мысль, но мне указали мою статью от 15 сентября прошлого года ("Заветы прошлого"). Действительно, в этой статье, оплакивающей гибель дворянской культуры, имеются такие строки:
"В стиле "Старых годов", 22 спасающих вещественные остатки дворянской культуры от великого кораблекрушения, следовало бы основать особый журнал для собирания духовных остатков, тех человеческих документов, что свидетельствуют о моральной роскоши старого общества... Ради вечной памяти всему доброму и прекрасному следовало бы основать особый журнал, перепечатывающий то, что говорилось когда-то от имени хорошей культуры духа..."
В. П. Крымов - чем я очень польщен - заметил эту мысль, но сильно ее "усовершенствовал", и даже до неузнаваемости. Он ищет красивой жизни не только в прошлом, но и в настоящем, и в жизни не только моральной красоты, но и всякой другой, без излишне-строгого разбора. В таком виде идея журнала принадлежит уже целиком В. П. Крымову, и я ни на какую часть в этом отношении не претендую. Сама по себе, рассуждая эклектически, мысль такого журнала хороша, если строго придерживаться красоты и не изменять ей. Красота, к глубокому позору человечества, очень часто проституируется, ее используют иногда для дурных и безобразных целей, - по сама по себе, an und fur sich, 23 как говорят немецкие философы, красота всегда есть нечто божественное и священное, чему подобает самое искреннее и вечное наше поклонение.
Журнал В. П. Крымова, вероятно, производит сенсацию, но едва ли среди серьезных любителей красивой культуры. Конечно, на первых порах приходится довольствоваться несколько сборным и пестрым материалом, а потому не следует быть очень строгим, - но дальнейшие выпуски желательно бы видеть поближе к первоначальному замыслу. Красивая жизнь - великое дело; едва ли есть страна в большей степени, чем Россия, нуждающаяся в том, чтобы укреплять в себе среди скифской дичи и глуши начала великих цивилизаций, начала вкуса и изящества во всем, начала законченности и сдержанности, которых не признает вульгарный цинизм. О красивой жизни мечтает не один народ наш, но и заметно одичавшее общество. "Красота спасет мир", - говорил Достоевский, достаточно настрадавшийся от безобразия русской действительности. Но служение красоте, как служение муз - "не терпит суеты, прекрасное должно быть величаво". Размениваясь на мелочи и отзываясь на жаждущее рекламы тщеславие, талантливый редактор "Столицы и Усадьбы" рискует многое красивое подменить сомнительным.
Героическая жизнь
Того же формата, на такой же бумаге и со столь же роскошными иллюстрациями выходит и второй двухнедельник - "Армия и Флот" А. Д. Далматова. И тут наряду с внешней роскошью много неприбранного и торопливого, что объясняется первым дебютом. Первый номер журнала открывается очень наивною статьей г. К. Дружинина. Почтенный автор пытается переложить вину наших поражений на Востоке с генералов на штатских людей. "Отсутствие воинского духа и всякой воинственности в среде русского народа и в верхах его интеллигенции, вызвавшее полный индифферентизм России к несчастной судьбе действовавшей на Дальнем Востоке ее военной силы, и было главнейшею причиною ее неудачи и бесславного мира". Конечно, это вздор, притом явно оскорбительный для России. Не "полный индифферентизм" переживала тогда наша родина, следя за целым рядом поражений своей когда-то непобедимой армии, а жгучие страдания, заставлявшие многих тогда стонать от боли, и плакать, и колотиться головой об стену. Нашим неудачным генералам легко теперь сваливать вину с больной головы на здоровую, но кто же им поверит хотя бы на минуту, что в среде русского народа замечается отсутствие воинского духа и всякой воинственности? Когда были Суворовы, Кутузовы, Багратионы - русская армия заставляла дрожать Европу и Азию, а ведь она была набрана из того же народа, будто бы лишенного всякой воинственности. Когда же во главе армии появились генералы милютинской школы, армия не выиграла, точно на смех, ни одной победы. "А теперь говорим смело, - заявляет г. Дружинин, - стоит только русскому народу во главе со своею интеллигенцией, т.е. с тем, что мы называем обществом, постигнуть необходимость жить интересами армии и флота, заботиться о них, готовить для них настоящий боевой материал, - и никакие вооруженные силы наших вероятных противников не могут быть страшны России".
Боже, как это не умно! Г. Дружинин рекомендует не военному ведомству, а нам - русскому народу и обществу, т.е. крестьянам, помещикам, купцам, священникам и пр. и пр., "жить интересами армии и флота" (точно у нас никаких своих интересов и занятий нет), "готовить для них настоящий боевой материал". Но позвольте, - как же это какой-нибудь профессор зоологии, или писатель, или садовод будет готовить настоящий боевой материал для армии и флота? Это дело правительства, и в частности - военного министра. Перед войной таким министром был генерал А. Н. Куропаткин, который имел шесть лет для подготовки "настоящего боевого материала". При чем же тут отсутствие "всякой воинственности" у общества и народа?
Со времен Милютина, который сам гордился своим писательством и поощрял писательство среди военных, и армия, и флот выдвинули множество пишущих людей; между ними были и есть талантливые. Нет сомнения, что сотрудников у А. Д. Далматова найдется очень много, гораздо больше, чем в состоянии вместить один журнал. Поэтому между ними следует делать тщательный выбор. Хотя у нас уже есть целый ряд журналов, обслуживающих интересы армии и флота, но и еще один нелишне иметь. Но каждый новый журнал должен быть непременно лучше прежних или пополнять пробел между ними, иначе существование его ничем не объяснимо.
По своей изящной внешности, по обилию прекрасных иллюстраций "Армия и Флот", конечно, выше всех военных изданий, - и если издатели хотели заинтересовать невоенное общество, то цель эта будет достигнута. Журнал по содержанию общедоступен, он легко читается и просматривается. Но самая идея издавать военно-морской журнал для невоенных и для неморяков мне представляется сомнительной. Я не знаю, на какой предмет помещику изучать минное дело или скотоводу - артиллерию. У каждого обывателя, занимающегося каким-либо серьезным трудом, есть своя специальная литература, за которой он должен следить: помещик - по сельскому хозяйству, скотовод - по скотоводству и т.д. В России, правда, есть обычай интересоваться иногда всем на свете, кроме собственного ремесла, - но дальше верхоглядства это ни к чему не ведет. Если скажут, что пора политически мыслящему обществу знакомиться с такими важными сторонами государственности, как армия и флот, и знакомиться не из одних газет, то я спорить с этим не буду. Но много ли у нас людей, серьезно увлеченных политикой? Мне кажется, современный военный журнал должен поменьше иметь в виду штатскую публику и побольше - военную. Бросьте, господа, насаждать воинственность в штатской публике озаботьтесь, чтобы воинственной была армия, - и этого за глаза будет достаточно. Мы, как народ, принадлежим уже от рождения к мужественной расе. Храбрость русского народа на протяжении тысячелетия засвидетельствована в тысяче сражений. Наконец, мы вовсе не равнодушны к армии и флоту. Наоборот, пока они были победоносными, то были нашими народными идолами, наиболее любимыми, пред которыми мы не жалели никаких курений. Последние войны - и особенно та, бесславная, о которой вспоминать не хочется, - конечно, пошатнули это идолопоклонство, и прежнего обаяния у нас уже нет. Но обаяние - вещь тонкая, оно создается и исчезает помимо воли. Как влюбленность, восхищения к военной среде не подскажешь и не внушишь. Нужно ждать новых победоносных войн - и только они в состоянии вернуть ореол армии и флоту. Никогда, до последнего своего вздоха, великий народ, каков русский, не помирится с поражением его, и пока клеймо это не снято с него, он будет глядеть на родное детище свое - армию и флот - иначе, чем смотрел прежде. Пусть вы, военные, молодцы из молодцов, пусть вы внушаете большие надежды, но... оправдайте же их! Дайте победу - и тогда не будет границ нашей благодарности. не будет предела восторга и поклонения пред вами!
