Гусары Гопсевского патрулировали улицы и площади столицы. Всем русским запрещено было выходить из домов с наступлением темноты и до рассвета. Случалось, что жители, отправляясь поутру на рынок, натыкались на улицах на трупы иссеченных стрельцов либо посадских людей. Москвичи не оставались в долгу. По словам Гон-севского, они. иамаикиплн «лптлу» в глухие и тесные места ни посаде п там избивали ее. М:тогцптки бросали пьяных наемников к соПо и сани, отнонилн па Москву-реку и сажали и иоду. Фпкти'ич'.кл в столице- шла необъявленная мойпн.
В Москве патриотическое движение в дворянской среде возглавили Василий Бутурлин, Федор Погожий и некоторые другие лица, не принадлежавшие к знати. В октябре московский кружок установил контакты с Прокофием «Ляпуновым в Рязани. Прокофий своевременно получил информацию о провале мирных переговоров в королевском лагере от своего брата Захария, участвовавшего в великом посольстве. Осознав опасность, Ляпунов тотчас обратился с личным письмом к московской семибоярщине; он запрашивал бояр, исполнит ли король условия договора и можно ли ждать приезда Владислава в Москву.
.- Вскоре Прокофпй виделся с Василием Бутурлиным, прпехавптл) осенью в свое рязанское поместье. Через Бутурлина московские патриоты договорились с Ляпуновым насчет совместного выступления против интервентов. Узнав о штурме Смоленска, Прокофий Ляпунов бросил открытый вызов боярскому правительству. Он прислал в Москву новое послание к боярам, составленное на DTOT раз и самых суровых выражениях. Вождь рязанских дворян обвипял короля в нарушении договора и призывал всех патриотов к войне против иноземных захватчиков. Ляпунов грозил боярам, что немедленно сам двинется походом на Москву ради освобождения православной столицы ог иноверных латинян. Вскоре же Ляпунов направил в столицу своего человека, чтобы договориться с Бутурлиным о совместных действиях. Однако бояре своевременно узнали о прибытии гонца из Рязани и задержали его. Бутурлин был немедленно арестован. Не выдержав пытки, Бутурлин признался, что замышлял поднять восстание в столице. Чтобы устрашить патриотов, Салтыков велел посадить гонца Ляпунова но кол. Бутурлина бросили в тюрьму.
Гонения не испугали москвичей. Неизвестные лица вскоре же составили и распространили по всей столице. обширное воззвание, озаглавленное «Новая повесть о славном Российском царстве, о страданиях святейшего Гсрмогена и новых изменниках». «Из державнев земли,- писали авторы воззвания, - бояре стали ее губителями, променяли свое государское прирождение на худое рабское служение врагу; совсем наши благородные оглупели, а пас всех выдали». Изменникам боярам патриоты противопоставляли праведного патриарха Гермогена. Открытые выступления патриарха против предательства бояр снискали - ему популярность. Авторгл «Новой повести» пытались подкрепить свои призывы авторитетом: Гермогена и обещали патриаршее? благословение всем, кто станет па защиту родины. «Мужайтесь п вооружайтесь и совет между собой чините, как бы нам от всех врагов избыти. Время подвига прятало!» - писали патриоты.
Многие надеялись на то, что Гермоген возглавит нарождавшееся освободительное движение. Авторы прокламации разделяли эти надежды и в то же время видели затруднительность его положения. Призывая народ к оружию, они предупреждали своих единомышленников, что пе следует ждать от патриарха действий, пе совместимых с его саном. «Что стали, что оплошали? - значилось в «Новой повести». - Али того ждёте, чтобы Вам сам великий тот столп (Гермоген) своими устами повелел дерзнуть на врагов? Сами ведаете, его ли то дело повелевать на кровь дерзнути».
В период Смуты каждое русское сословие выдвинуло из своей среды выдающихся вождей. Духовенство дало России Гермогеиа. В период зарождения земского освободительного движения его горячие призывы в защиту национальной независимости сыграли важную роль. Патриарх был одушевлен стремлением отстоять чистоту православной веры от безбожных латипян. Ради этого он готов был пожертвовать всем. Но его официальное положение прочло привязывало Гермогепа к боярскому лагерю. Мстиславский клялся в верности православию, п Гер-могон поэтому не решился полностью н окончательно порвать с ним. Груз социальных предрассудков мешал патриарху оценить те перемены, которые происходили и реальной жизпи. Калужский лагерь уже давно вел вооруженную борьбу против захватчиков. Но патриарх не желал иметь дела пи с калужскими казаками, пи с восставшими рлзапнамл
Патриарх давно простил вчерашпих тушинских бояр. Но он не желал вступать в союз со вчерашними воровскими казаками. Их восстание грозило самим устоям существующего строя. Недоверие главы церкви к повстанцам доходило до того, что он отказывался видеть в них единоверцев. Молодой дворянин князь Иван Хворостишш записал слова, сказанные ему Гермогеном в Кремле. Со слезами на глазах старец обнял Хворостинина и молвил: «Говорят на меня враждотворцы наши, будто я поднимаю ратных и вооружаю ополчение странного сего и неедижь верного воинства. Одна у меня ко всем речь: облекайтесь
в пост и молитву!» Так говорил Гермоген о поднимающемся на борьбу земском воинстве.
Патриарх не сказал Хворостинину всей иравды. В действительности оп призывал соотечественников не только к посту и молитвам. В поступках Герыогена была своя логика. Следуя ей, он пришел к выводу: миссию борьбы sa веру и отечество лучше всего возложить на города, население которых не участвовало ни в каких воровских выступлениях. Главным из таких городов был, без сомнения, Нижний Новгород. В глубокой тайне патриарх составил обширное послание к нижегородцам. Твердо и безоговорочно Гермоген объявил им, что как первосвящен-. ник он отныне освобождает всех русских людей от присяги Владиславу. Глава церкви заклинал нижегородцев не жалеть шг жизни, ни имущества для изгнания из страны неприятеля я защиты своей веры. «Латинский царь, - писал Гермоген, - навязай нам силой, он несет гибель. стране, надо избрать себе царя свободно от рода русского'»
Бояре имели соглядатаев при патриаршем дворе и вызнали о письмах владыки. Получив донос от бояр, Гонсев-ский велел устроить засаду на дорогах, связывавших' столицу с поволжскими городами. Дворянин Василий Чертов, взявшийся доставить патриаршую грамоту нижегородцам, был захвачен польскими разъездами неподалеку от заставы.
Московские патриоты действовали более успешно, Они установили связи сначала с русскими людьми под Смо-' ленском, а затем с Нижним Новгородом. После Клупган-ской битвы некоторые смоленские дворяне ради спасения своих поместий поступили на королевскую^ службу. Пребывание в осадном лагере под Смоленском принесло им жестокое разочарование. Иноземные захватчики разграбили их владения, увели в плен родных. Обиженные не могли добиться справедливости у Сигизмунда. Некоторые отправились в Литву, чтобы выручить пленников. О своих бедах смоленские дворяне подробно рассказывали в письмах в Москву. На основании писем москвичи составили целую обличительную повесть. В конце января 1611 года их гонец привез в Нижний Новгород повесть о страданиях смолян, а также обращение от имени всех московских жителей. Выступая от имени всего народа Московского государства, безвестные патриоты призывали нижегородцев не верить предателю боярину Салтыкову и выступить на борьбу против захватчиков
Земское освободительное движение ширилось и крепло. Семибоярщина' не могла справиться с восстанием в городах своими силами и просила Сигизмупда прислать 1кжый контингент наемных войск. Занятые осадой, королевские полки были прочно прпкованы к Смоленску. Для действии под Москвой Сигнзмунду пришлось использовать вспомогательные силы. Находившийся в его лагере атаман Андрей Наливайко с «черкасами» (запорожскими казаками) получил приказ напасть на калужские, тульские и рязанские места. Московские бояре немедленно выслали под Рязань воеводу Исака Суттбулова с отрядом ратттых людей. Сунбулов должен был соединиться с запорожцами, разгромить силы Ляпунова и захватить его в плен.
26 декабря 1610 года атаман Андрей Налнвайко сжег Алексии и создал угрозу Туле, где находился Заруцкий с отрядом казаков. Но запорожцы допустили просчет, раздели it свои силы. Палттвайко остался в тульских местах, тогда кап другие атаманы ушли на Рязанщипу и соединились там с Оупбулопым.
Центром восстания против бояр была Рязань. Местный посадский мир и уездные служилые люди первыми откликнулись на патриотический призыв Ляпунова. Но вожди восстания замешкались со сбором войска, не ожидая немедленного нападения. Посреди зимы Ляпунов уехал из Рязани и свое поместье на реке Проне. Агенты семибоярщины внимательно следили за каждым его шагом. Их донесения и побудили Суибулова двинуться в ирон-ские места. Ляпунова успели предупредить об опасности, и он укрылся в Пронске.
