Великий князь с резервными войсками стал лагерем в селе Коломенском, затем также выступил к Оке. Впрочем, подкрепление не понадобились — «перелезть» Оку Ислам-Гирею не дали. 9 сентября татары подошли к реке и попытались переправиться через нее. Однако русские войска «с Ысламом с царевичем билися и стрелялися об реку от утра и до вечера. И от берега татар отбили и многих татар в реце побили». Вслед начавшим отход крымцам были высланы конные полки, у Зарайска настигшие противника. В произошедшем на реке Осетр сражении татары были разбиты. В числе пленных оказался крымский «великий человек» мурза Янглич. 8 октября 1527 г. войска Ислам-Гирея, преследуемые русскими и деморализованные поражением, стали поспешно уходить за Дон. Следствием победы над татарами стала показательная казнь находившегося в Москве посла Саадет-Гирея Чабыка, утопленного по приказу Василия III.
Положительный опыт кампании 1527 г. был использован в последующем. Полки продолжали ставить в Коломне, Кашире, Серпухове, Рязани, Туле, на опасном «Сенкином броде», усиливая их в момент наибольшей угрозы. Так, в июле 1529 г., помимо указанных городов, крепкие заставы поставили «против устья Осетрьскаго» (Иван Федорович и Семен Федорович Бельские), «против Ростиславля» (Михаил Иванович Кубенский-Заозерский), «под Бачмановым на Московском устье» (Василий Андреевич Шереметев). В 1530 г. к перечисленным местам дислокации русских войск прибавились военные лагеря «против Люблина», где стоял воевода Федор Семенович Воронцов, «под Окатовым» (князь Роман Иванович Одоевский), «против Колычевского острова» (князь Иван Федорович Тать Хрипунов-Ряполовский). В 1530–1531 гг.
были построены новые деревянные крепости в Чернигове и Кашире, завершено строительство каменного кремля в Коломне. Столь надежного рубежа на южной границе Россия прежде не имела. Укрепив оборону на крымской «украйне», Василий III вновь попытался разрешить продолжавший беспокоить его казанский вопрос.
9. Войны Московского государства с Казанью и Крымом в 30–40-х гг. XVI в.
Причиной нового обострения русско-казанских отношений стали «нечесть и срамота», учиненные ханом Сафа-Гиреем русскому послу Андрею Федоровичу Пильемову весной 1530 г. Нанесенное оскорбление (в чем оно состояло, летописец не уточнил) окончательно переполнило чашу терпения московских властей, решивших предпринять еще одну попытку возвращения Казани под свою власть. Надежно прикрыв южную границу, Василий III в мае 1530 г., действуя по старому сценарию, двинул на Волгу две рати — судовую и конную. Судовой ратью командовали воеводы Иван Федорович Бельский и Михаил Васильевич Горбатый. Конную рать на Казань повели Михаил Львович Глинский и Василий Андреевич Шереметев.
По-видимому, оскорбление русского посла было тщательно спланировано, так как казанцы хорошо подготовились к войне. На помощь им пришли ногайское войско Мамай-мурзы и астраханские отряды князя Яглыча (Аглыша). Под Казанью на реке Булак был построен острог, призванный затруднить действия московских воинов в случае осады и возможного штурма города.
Судовая рать проделала путь до Казани без особых затруднений. Конные полки, разбив пытавшихся помешать им татар в нескольких небольших стычек, благополучно «перевезлися» через Волгу и 10 июля соединились на казанской стороне реки с войском И. Ф. Бельского и М. В. Горбатого. В ночь на 14 июля полк Ивана Федоровича Овчины Оболенского штурмом овладел построенным «на Булаке» острогом, где погибла большая часть его защитников, в том числе ханский аталык Талыш.
Первый успех русских и начавшаяся бомбардировка города встревожила горожан. Многие из них стали требовать прекращения борьбы и начала переговоров с Москвой. В этой обстановке хан Сафа-Гирей предпочел бежать из Казани. Но русские воеводы не спешили начинать решительный штурм крепости, где почти не осталось защитников, выясняя между собой, кому первому надлежит вступать в город. Неожиданно разразившаяся буря спутала их планы. Воспользовавшись замешательством в неприятельском стане, казанцы устроили внезапную вылазку и нанесли поражение русскому войску. Летописец записал: «В те поры туча пришла грозна и дождь был необычен велик, и который был наряд пищали <…> привезен на телегах на обозных к граду, а из них было стрелять по городу, и посошные и стрельцы (в данном случае пушкари. — В. В.) те пищали в тот дождь пометали, и казанцы, вышед из города, и поимали тот весь наряд». Была захвачена часть артиллерии московской армии — 70 пушек-пищалей и «гуляй-город», где должны были установить эти орудия. В бою погибли 5 русских воевод, в их числе князь Федор Васильевич Лопата Оболенский.
Опомнившиеся русские воины под командованием князя И. Ф. Бельского возобновили обстрел города, но уже без особого успеха. 30 июля 1530 г. осада была снята. Московское войско отступило за Волгу и 15 августа ушло к своим границам. Виновным в неудачном исходе этого похода признали Ивана Федоровича Бельского. Он был приговорен к смертной казни, но затем помилован и ввергнут в тюрьму, где находился до смерти Василия III.
Еще до возвращения бежавшего в Астрахань Сафа-Гирея, казанские князья и мурзы были вынуждены начать переговоры с Россией о принесении ими шертной присяги Василию III. Осенью 1530 г. в Москву прибыло татарское посольство во главе с князьями Табаем и Тевекелем и бакшей Ибрагимом. От имени хана они просили, чтобы великий князь «пожаловал <…> Сафа Киреа царя братом и сыном его себе учинил, а царь хочет быти в государьской воле, и князи и всей земли Казанской люди <…> служити вперед хотят прямо и неотступными быти всею землею Казанскою до своих животов и их дети». Послы дали Василию Ивановичу шертную запись, обещая, что она будет подтверждена Сафа-Гиреем и всеми казанскими князьями и мурзами.
В Казань срочно отправился русский посол Иван Васильевич Полев, который должен был привести власти ханства к присяге и потребовать возвращения пленных и захваченного во время последнего похода «наряда». Однако 26 марта в Москву прибыл посланный им сын боярский Сура Нехаев, сообщивший об отказе Сафа-Гирея утвердить данную Табаем и Тевекелем присягу. Переговоры возобновились. Не прекращая их, Сафа-Гирей затягивал время и выдвигал все новые требования к Москве. В то же время его послы в Крыму упорно добивались от Саадет-Гирея помощи в борьбе с Московским государством. Оказать действенную помощь племяннику «перекопский царь» не мог, но атмосфера на южной «украйне» стала накаляться. В феврале 1531 г., по прямому указанию Саадет-Гирея, произошло нападение «крымских людей» на одоевские и тульские места.
В ходе продолжавшихся переговоров московские дипломаты сумели привлечь на свою сторону послов Табая и Тевекеля, с помощью которых русские власти наладили контакты с самыми влиятельными в Казани князьями Кичи-Али и Булатом. Осознавали бедственное положение Казанского ханства, разоренного десятилетием непрерывных войн с Москвой, они видели, что непримиримая и лукавая политика Сафа-Гирея, окружившего себя крымскими и ногайскими советниками, неизбежно влечет за собой новые русские вторжения. Чашу терпения партии сторонников мира с Россией переполнил задуманная ханом расправа с русским посольством, арест и казнь всего состава русского посольства во главе с Иваном Васильевичем Полевым. Воспротивившись решению Сафа-Гирея арестовать и казнить И. В. Полева, чреватому новой истребительной войной с Москвой, «Качигалей мурза, и Булат князь в головах, и уланы, и князи, и сеиты, и мурзы и всей земли Казанские люди съвокупишася в едино место и убити [московского посла] не дали, а Сафа Киреа царя по великого князя наказу ис Казани выслали, и царевых советнико Крымцов и Нагай, а иных побили».
Василий III планировал поставить на освободившийся престол известного своей верностью Москве хана Шах-Али. Однако новое казанское правительство, во главе с царевной Ковгар-Шад (по русским летописям — Горшедна — сестра умершего хана Мухаммед-Эмина) и князьями Кичи-Али и Булатом, отказалось принять непопулярного в татарской среде правителя, испросив себе ханом младшего брата Шах-Али пятнадцатилетнего Джан-Али (Яналея).
Таким образом, между Московским государством и Казанским ханством был установлен прочный мир и тесный союз, продержавшийся до смерти Василия III.
* * *
На крымской границе в начале XVI в. сохранялось относительное спокойствие, изредка нарушавшееся нападениями небольших татарских отрядов. Однако охране южной «украйны» продолжало уделяться особое внимание. Малейшая тревога на границе вызывала быстрые ответные действия русских войск. Так случилось в 1532 г., когда «февраля в 20 день приходили крымские люди на одоевские места и на тульские». Набег возглавил «царевич» Бучак, он был направлен на Русь Саадет-Гиреем после обращения к нему за помощью казанского хана Сафа-Гирея. Неожиданным это нападение не стало — в Туле, была сосредоточена мощная группировка из 5 полков во главе с воеводами князем Иваном Михайловичем Воротынским и Иваном Васильевичем Ляцким, а затем князем Василием Андреевичем Микулинским и князем Александром Васильевичем Кашиным. Татары напали небольшими силами и, разорив несколько селений на границе, сразу же ушли обратно, не вступая в бой с московскими полками, многократно превосходившими их численностью.
