Другой особенностью ордена является то, что он в своей миссионерской практической деятельности выработал уникальный метод культурной адаптации и мимикрии, превративший его членов в лучших миссионеров не только в Европе, но в других частях мира. И, наконец, надо вспомнить знаменитую иезуитскую мораль, исходящую из приспособительной теологии, позволяющей приноравливаться к воззрениям и нравам людей любо времени и места и оправдывать любой безнравственный поступок, если таковой не составляет главную цель - положение, известное как "цель оправдывает средства". Именно в системе "нравственного богословия" иезуитов, воспитавших целые поколения представителей европейской католической элиты, можно найти истоки той "двойной морали", которая стала одним из ключевых принципов западной дипломатии и удобным оружием отстаивания интересов западных правящих кругов в мировой политике. Так же активно иезуиты участвуют в этом процессе и сегодня, выдвигая своих людей на ключевые посты в государственных структурах не только Европы, но и США. Достаточно напомнить, что иезуитские частные высшие учебные заведения закончили бывшие руководители ЦРУ У. Кейси (Фордхэмский университет), Д. Тенет (Джорджтаунский университет), Р. Гейтс (Джорджтаунский университет) и нынешний его глава Л.Э. Панетта (университет Св. Клары).
Характерно, что в преддверии готовящейся встречи папы с Московским патриархом Ватикан все активнее привлекает в качестве важного посредника в деле сближения двух церквей и другую католическую структуру - суверенный Мальтийский орден, визит которому был нанесен митрополитом Иларионом во время его пребывания в Италии по случаю проведения Дней русской духовной культуры. Как отметил тогда Великий Магистр ордена Фра Мэттью Фестинг, "Мальтийский орден всегда выступал за экуменический диалог и готов откликнуться на любую инициативу, которая служит объединению и братскому пониманию между двумя ветвями европейского христианства". Действительно, как мы имели возможность убедиться, высокопоставленные члены Мальтийского ордена присутствовали при ключевых событиях, определявших развитие отношения Запада с Россией.
В качестве другого эффективного посредника в диалоге Ватикан в последнее время рассматривает Кипрскую православную церковь, глава которой архиепископ Хризостом II разделяет линию патриарха Варфоломея и является убежденным сторонником углубления экуменического диалога. Не случайно предпоследнее заседание Международной комиссии по богословскому диалогу между православными и католиками прошло именно на Кипре. В связи с этим все чаще высказывается предположение, что это государство могло бы стать "третьей территорией", подходящей для встречи папы и Московского патриарха. Еще во время своей встречи в Риме с Бенедиктом XVI в июне 2007 г. архиепископ Хризостом II заявил о готовности предложить свои услуги в решении вопроса о встрече предстоятеля РПЦ МП с папой Римским. Накануне первого в истории визита папы Римского на Кипр в июне 2010 г. архиепископ Хризостом II подтвердил свою уверенность в том, что встреча между папой и Московским патриархом состоится. Приезд понтифика на Кипр был оценен руководством Кипрской православной церкви как "прорыв" в диалоге между православными и католиками, укрепивший ведущую роль этой церкви, названной Бенедиктом XVI "мостом между Востоком и Западом". Несогласных же с визитом архиепископ Хризостом II назвал "ничтожным меньшинством" и "экстремистами".
ВАТИКАН В ДИАЛОГЕ С ИСЛАМОМ:
"СТАЛЬНОЙ КУЛАК В ВЕЛЮРОВОЙ ПЕРЧАТКЕ"
Заметные изменения произошли при Бенедикте XVI и в диалоге католицизма с исламом, в отношении которого Ватикан проводит все более наступательную линию. Суть ее заключается в том, чтобы добиться постепенного реформирования ислама в направлении принятия им системы ценностей современного западного общества, вынудив отказаться от тех фундаментальных положений, которые никак не вписываются в культуру терпимости. Речь идет о том, чтобы трансформировать ислам, сделав его открытым к просветительским идеям и восприимчивым к интеллектуальному и религиозному плюрализму. Как писал исследователь Ральф Петере, "представьте себе, насколько бы мусульманский мир почувствовал себя лучше, если бы Мекка и Медина управлялись Представительным советом, вышедшим из различных школ и течений ислама внутри священного исламского государства - нечто вроде мусульманского супер-Ватикана - где о будущем веры все дискутировали, а не утверждали бы авторитарно".
Многозначительно не упомянув мусульман в своей инаугурационной речи при перечислении тех конфессий, с которыми он намерен сотрудничать, в последующих выступлениях папа не раз говорил о том, что исламу придется меняться. Так, на встрече с бывшими студентами-богословами университета Девы Марии в Неаполе в сентябре 2005 г. он заявил, что демократия потребует от ислама "радикального пересмотра религиозных установок, что противоречит духу истин Корана в его понимании мусульманами". Он также объяснил, что причина, которая мешает исламу приспосабливаться к реалиям меняющегося мира, заключена в том, что "в исламской традиции слово, данное Богом Мухаммеду, является предвечным словом, а не словом самого Мухаммеда", в то время как "логика христианской Библии позволяет интерпретировать ее положения в соответствии с происходящими переменами".
Проводя линию на "осовременивание" ислама и требуя от мусульман большей терпимости, Ватикан стал более твердо отстаивать и интересы католиков в мусульманских странах. Уже во время своей первой поездки в Кельн летом 2005 г. в ходе встречи с представителями ислама Бенедикт XVI призвал их бороться против терроризма и за религиозную свободу, имея в виду те государства, где запрещено обращение в христианство. Отдельные католические деятели в своих высказываниях ясно дали понять, что считают, что прежние методы "тихой дипломатии и умиротворяющего потакания" провалились. Так, в июне 2006 г. монсеньер Велсио де Паолис, секретарь Верховного суда Ватикана, заявил: "Запад взаимодействует с арабскими странами уже полвека и не смог добиться хотя бы незначительного консенсуса по вопросам прав человека" . Клирики рангом пониже при этом высказываются еще более остро и определенно. Например, сотрудник Фонда св. Варнавы Патрик Сухдео заявил, что сорокамиллионная христианская община в исламских странах находится сегодня в положении "осажденного меньшинства", представители которого сталкиваются с дискриминацией в образовании, получении работы, судебных делах, что вынуждает их покидать свои страны, в результате чего число их там резко сокращается. В Европе же сегодня проживает хорошо организованная мусульманская община в 20 млн. человек, а к 2050 г., по прогнозам ученых, мусульмане будут составлять 20% европейского населения. Эти усиливающиеся диспропорции стали предметом особого внимания Бенедикта XVI, превратившего обретение христианами тех же прав в мусульманском мире, которыми обладают мусульмане в христианских странах, в один из ключевых моментов своей дипломатии.
Роль своего рода "детонатора" в деле вовлечения ислама в дискуссию о терпимости сыграла нашумевшая речь папы перед студентами и преподавателями Регенсбургского университета (Бавария) в сентябре 2006 г., в которой он процитировал жившего в XIV веке византийского императора Мануила 11 Палеолога, заявившего в богословском споре с неким персом: "Хорошо, покажи мне, что нового принес Мохаммед, и ты найдешь там только нечто злое и бесчеловечное, такое, как его приказ распространять мечом веру, которую он проповедовал". И дальше: "Кто желает привести кого-то к вере, нуждается в способности хорошо говорить и правильно мыслить, а не в умении творить насилие и угрожать".
Трудно сказать, чем руководствовался папа, но в итоге речь сработала полностью в интересах Ватикана. С одной стороны, она вызвала бурную реакцию в мусульманском мире: одни лидеры ответили на нее официальными протестами и призывами объясниться, другие требовали разорвать дипломатические отношения, третьи, наиболее радикальные, грозились "стереть Ватикан с лица земли" и "уничтожить крест в сердце Европы" либо даже громить церкви в Святой земле - и действительно, начались поджоги церквей в Палестине. Все это в неприглядном свете выставляло мусульман, как бы подтверждая процитированные папой слова об исламе как "насилии и угрозе". С другой стороны, последующие объяснения Ватикана резко стимулировали поиск согласия с умеренным крылом ислама через привлечение его к "диалогу с современным миром". В своей воскресной проповеди 17 сентября в Риме папа признался, что он огорчен данной реакцией и что лишь процитировал средневековый текст, который не отражает его личное мнение, объяснив, что это было "приглашение к открытому и честному диалогу при полном взаимоуважении".
