И в итоге получалось, что численным преимуществом русские почти не обладали. В двух армиях насчитывалось 254 батальона пехоты, 196 эскадронов конницы, 1140 орудий (из них всего 24 тяжелых), 20 — 30 аэропланов и 1 дирижабль. У немцев было 199 батальонов, 89 эскадронов, 1044 орудия (из них 188 тяжелых), 36 самолетов и 18 дирижаблей. Впрочем, как показали впоследствии военные специалисты, подсчет сил по батальонам, применявшийся в Первую мировую (и до сих пор приводимый многими историками), был уже некорректным, потому что основой боя стал не штыковой удар этими самыми батальонами, а огневая мощь. Поэтому правильнее будет оценка по дивизиям, введенная во всех армиях позже. И с этой точки зрения русская дивизия, включавшая 16 батальонов, примерно соответствовала по силам германской включавшей 12 батальонов, но лучше оснащенной артиллерией. А тогда соотношение выглядит следующим — у Притвица было 15 пехотных дивизий, а в обеих противостоящих ему армиях — 17,5. Однако после раздергивания части сил в 9-ю армию осталось 13. У русских, правда, был заметный перевес в кавалерии, но в условиях Восточной Пруссии — болот и лесов с узкими дорогами, ее массированное применение было проблематично.
Впрочем, и у немцев изначальные планы ломались. Так, по идее Шлиффена, вообще допускалось оставление Восточной Пруссии. И директива Мольтке разрешала бои с превосходящими силами противника не принимать и отходить за Вислу. Но… ведь Кенигсберг являлся как бы сердцем империи, местом коронации прусских королей! Здесь были истоки самой прусской истории. Здесь была родина большинства генералов и располагались их поместья. Да и личный состав 8-й армии был, в основном, местный. Так как же можно было все это отдавать «варварам»? А с начала войны в Германии была развернута колоссальная пропагандистская кампания, изображающая русских именно варварами. Всюду расклеивались плакаты с ужасными рожами казаков и призывами "спасти Восточную Пруссию от славянских орд". Их читали солдаты, а местные жители смотрели на них как на своих единственных защитников. Как же тут отступать без боя? И вразрез с прежними установками командованию 8-й армии сверху стали намекать, что бросать Пруссию все же не стоит. А поскольку в германской армии командующие обладали очень высокой самостоятельностью, решать эту задачу предстояло Притвицу. Помогли ее решить талантливые сотрудники штаба ген. Грюнерт и подполковник Хоффман. Они верно рассчитали, что русские армии перейдут в наступление не одновременно, и предложили разбить их по очереди.
Первой должна была выступить 1-я, или Неманская, армия. Командовал ею боевой и опытный военачальник, 60-летний Павел Карлович Ренненкампф. Закончил Академию Генштаба, служил в штабах разных частей и соединений. Был командиром Ахтырского гусарского полка, традиции которого создавались такими замечательными личностями и лихими вояками, как Денис Давыдов и генерал Мадатов. И Ренненкампф показал себя вполне достойным этих традиций. Когда его позже назначили начальником штаба Забайкальского округа, началась Китайская война. Он сформировал отряд для защиты Благовещенска от хунхузов, а затем с этим отрядом устремился в рейд по Маньчжурии. Перевалив Хинган, прошел с боями 500 км. С сотней-другой казаков дерзкими налетами сваливался на голову противнику, разоружая и беря в плен многотысячные гарнизоны и толпы повстанцев. Причем спас своими стремительными действиями сотни русских железнодорожников, служащих, строителей и членов их семей, ожидавших мучительной смерти, — ихэтуани уже начали казни заложников, подвергая их обезглавливанию, четвертованию и т. п., но отбирали их для расправы небольшими партиями, и большинство Ренненкампф успел выручить. Его отряд брал с налету и большие города — Цицикар, Гирин. Он был произведен в генералы и удостоен орденов Св. Георгия IV и III степени. На Японской он командовал Забайкальской казачьей дивизией и сводным корпусом. Участвовал в сражениях на Шахэ, при Цихечене, под Мукденом героически сдерживал натиск армии Кавамуры. Был ранен. Совершал успешные рейды в тыл врага, заслужив репутацию храброго и инициативного начальника. Потом, возглавив отряд из 2 дивизий, решительно подавил революционные беспорядки вдоль железной дороги Харбин — Чита (за что и был позже оклеветан советской литературой).
Восточно-Прусская операция
С 1913 г. Ренненкампф, будучи уже генералом от инфантерии, командовал войсками Виленского округа, так что знал и свои войска, и театр предстоящих действий, и штаб у него был сработавшийся — в него он взял лучших сотрудников из штаба округа. А вот армия у него была небольшая. Всего 3 пехотных корпуса, но много конницы — 5,5 дивизий. 14.8 передовой отряд, кавдивизия генерала В.И. Гурко, совершила разведывательный рейд, вторгшись через границу и заняв г. Макграбов. Но разведать, собственно, ничего не удалось. У немцев оказалась отлично отработанной система оповещения, в которой участвовало все население. То там, то здесь поднимались в небо дымы — жители зажигали кучи соломы, показывая продвижение русских. А мальчишкам 12–14 лет были выданы велосипеды, и они служили посыльными. И неприятеля дивизия не встретила — своевременно оповещенные, войска уходили. Часто уходили и гражданские лица. Поймали лишь нескольких солдат-разведчиков, переодетых в крестьянские и женские костюмы. Как докладывал Гурко, еще больше наверняка не поймали: "Нельзя же было задирать юбки каждой женщине в Восточной Пруссии". В тот же день дивизия вернулась на свою территорию.
А 17.8 перешла в наступление вся 1-я армия и на 60-километровом фронте пересекла границу. На северном крыле двигался 20-й армейский корпус, южнее — 3-й, еще южнее 4-й. Кавалерия располагалась по флангам. На правом цвет гвардии, корпус Хана Нахичеванского из 4 дивизий. Там же двигалась конная бригада ген. Орнановского. Левый фланг прикрывала группа Гурко из кавдивизии и стрелковой бригады. Притвиц, в общем-то, действовал не лучшим образом. Он действительно мог разбить русских поодиночке или сорвать наступление — если бы проявил большую активность и ударил первым. Ведь немцы были готовы еще 10–11.8, когда войска Ренненкампфа только сосредотачивались на исходных рубежах. Но германский командующий эту возможность упустил. Не использовал он и время от выгрузки русских частей на станциях до их выхода к границе. И разведку наладил слабо — до первых сражений немецкое командование ничего не знало о настоящих силах и порядке развертывания русских. Притвиц выжидал, и только когда корпуса Ренненкампфа устремились вперед, начал выдвигать свои части навстречу. Против 2-й русской армии оставлялся заслон — 20-й корпус ген. Шольца и ландверные бригады. По расчетам Грюннерта и Хоффмана, для того чтобы эта армия изготовилась к наступлению и достигла рубежей, где располагались германские силы, нужно было 6 дней. А значит, за 6 дней требовалось разбить 1-ю армию, чтобы перенацелиться на 2-ю.
Бой было решено дать в районе г. Гумбиннена в 40 км от границы, и сюда направлялись главные силы — на северном фланге 1-й корпус Франсуа с кавалерийской дивизией, правее его — 17-й Макензена, еще правее — 1-й резервный фон Белова. У русских было 6,5 пехотных и 5,5 кавалерийских дивизий и 55 батарей, против них выставлялось 8,5 пехотных, 1 кавалерийская дивизии и 95 батарей, в том числе 22 тяжелые. Однако еще во время марша на исходные позиции в штабе Притвица вдруг узнали, что 1-й корпус миновал Гумбиннен и идет дальше навстречу русским. А его самонадеянный и склонный к авантюрам командир Франсуа намерен атаковать. Задерживать Ренненкампфа на промежуточных рубежах в планы Притвица никак не входило. Наоборот, было выгодно, чтобы он подальше оторвался от своих тыловых баз и побыстрее достиг главных позиций немцев — чтобы успеть его разбить до подхода 2-й армии. И Франсуа слали приказы остановиться.
Но он возражал — дескать, "чем ближе к России, тем меньше опасность для германской территории". Он возомнил себя чуть ли не новым Наполеоном и собирался проявить себя поярче. Противника он обнаружил 17.8 у городка Шталлупенен — в 32 км от Гумбиннена и в 8 от границы. 3-й русский корпус в движении опередил остальные. Брошенные немцами селения и отсутствие сопротивления притупили бдительность. Войска шли колоннами, без разведки и охранения. Этим и воспользовался Франсуа, нацелившись во фланг 27-й пехотной дивизии. Причем он был убежден, что наносит удар по северному флангу всего русского фронта, хотя правее 27-й шла 25-я дивизия того же корпуса, а еще правее — 20-й корпус. Немцы обрушились на авангардный, Оренбургский полк. Франсуа бросил на него бригаду пехоты с 5 батареями, и колонна на марше попала под жестокий фланговый огонь пулеметов, броневиков и артиллерии. Понесла большие потери, погиб и командир. Русские стали откатываться назад. В штабе 8-й армии, узнав, что Франсуа все же вступил в бой, были в бешенстве. Снова приказали немедленно отступить.
