Из числа «дельных командиров», «энергичный» (Денорвиль П. Указ. соч. // Море. 1906. № 33–34. С. 1180).
«Дмитрий Донской» – парусно-винтовой фрегат, построен на Галерном островке (1859–1861); водоизмещение – 4562 т, паровая машина – 800 л. с., полное парусное вооружение, скорость – до 11 узлов, вооружение – 51 орудие; экипаж – 22 офицера и 719 нижних чинов. Отличался замечательными мореходными качествами. В 1872 г. сдан на слом в Кронштадте.
РГАВМФ. Ф. 686. Оп. 1. Д. 12 (Приказы бывшего фрегата «Дмитрий Донской» за 1868 и 1869 гг). Л. 66 об.–67.
Врангель Ф. Ф. Указ. соч. С. 36.
РГАВМФ. Ф. 686. Оп. 1. Д. 9 (Формулярные списки гг. офицеров и нижних чинов бывшего фрегата «Дмитрий Донской». 1867–1868). Л. 456.
Там же. Д. 13 (Приказы бывшего фрегата «Дмитрий Донской» за 1869 г.). Л. 64 об.–65.
С. О. Макаров. Документы. Т. 1. М., 1953. С. 57; РГАВМФ. Ф. 686. Оп. 1. Д. 9. Л. 477. Добрые отношения они сохранили на всю жизнь, и П. Н. Дурново сочтет нужным сослаться на мнение своего ученика: «Покойный мой приятель, безвременно погибший Адмирал Макаров, говорил, что мичмана народ хороший» (Речь 13 июня 1908 г. при обсуждении сметы Морского министерства // Гос. Совет. Ст. отчеты. 1907–1908 годы. Сессия третья. СПб., 1908. Стб. 1720).
Семанов С. Н. Макаров. М., 1972. С. 40.
РГАВМФ. Ф. 686. Оп. 1. Д. 9. Л. 448 об., 475.
«Память Меркурия» – деревянный парусно-винтовой корвет 2-го ранга, построен в Николаеве (1863–1865); водоизмещение – 885 т, паровая машина – 382 л. с., скорость – до 8,5 узлов, вооружение – 11 гладкоствольных орудий; экипаж – 175 человек, в т. ч. 13 офицеров. Крейсерства (борьба с контрабандой и поставками оружия) у берегов Кавказа (1866–1869). В 1869–1870 гг. – в составе учебного отряда Черноморской флотилии. Перевооружен (1871) и капитально отремонтирован (1874), однако, как устаревший, не был назначен в кампанию 1877–1878 гг., а использовался как учебный корабль в Николаеве и для доставки Кавказской армии в Батум. Передан в состав Дунайской флотилии (1878). В 1883 г. переоборудован в блокшив и поставлен на мертвые якоря в южной бухте Севастополя. В 1910 г. сдан на слом.
Юрьев Дмитрий Федорович (1831–?) окончил МКК мичманом, назначен в Черноморский флот (1849). Участник обороны Севастополя (на бастионе Корнилова 30 марта 1855 г. контужен в спину осколком бомбы; командуя батареей, был ранен в грудь штуцерной пулей; награжден орденами св. Анны III ст. с бантом и св. Владимира IV ст. с бантом). Лейтенант (1855). Командир шхуны «Редут-кале». Орден св. Станислава II ст. с мечами за отличие в делах против горцев (1861). Императорская корона к ордену св. Станислава II ст. с мечами (1865). Капитан-лейтенант (1866). Орден св. Анны II ст. с мечами. Командир корвета «Память Меркурия» (1868–1870). Императорская корона к ордену св. Анны II ст. с мечами (1870). Младший помощник командира над Николаевским портом (1871). Капитан II (1874) и I (1878) рангов. Уволен от службы с производством в контр-адмиралы (1885).
Журнал Конференции Военно-Юридической Академии № 25. 31 авг. 1870 г. // РГВИА. Ф. 348. Оп. 1. Д. 202. Л. 8–8 об.
Переводной экзамен П. Дурново сдал отлично, получив по энциклопедии законоведения, государственным законам России, гражданскому праву, уголовному праву и уголовному судопроизводству по 12 баллов (Там же. Д. 200 /Аттестационный список штаб- и обер-офицерам 1-го (младшего) курса Военно-Юридической Академии за курс 1869–1870 года/. Л. 20).
На выпускном экзамене он подвергся испытанию по 12 дисциплинам (энциклопедии права, истории русского права, государственному праву, гражданскому праву, гражданскому судопроизводству, уголовному праву, уголовному судопроизводству, полицейскому праву, военно-административному праву, русским военно-уголовным законам, военно-уголовным законам важнейших иностранных государств, военно-уголовному судопроизводству с практическими занятиями), получив высший балл (12) по всем, кроме двух: по истории русского права и военно-уголовному судопроизводству с практическими занятиями – по 11 баллов. Это был третий результат: трое штатных слушателя набрали по 144 (100 %), один штатный – 143 и двое штатных и вольнослушатель П. Дурново – по 142 (Аттестационный список штаб- и обер-офицерам, окончившим курс наук в Военно-Юридической Академии в 1868/1869–1869/1870 учебном году. 1870 года // Там же. Д. 202. Л. 1–6).
РГАВМФ. Ф. 406. Оп. 3. Д. 717. Л. 381.
Зеленой А. С. Воспоминания о Морском кадетском корпусе // Исторический вестник. 1901. Т. 83. № 2. С. 605.
Из записок Д. Ф. Мертваго. Морской кадетский корпус. 1856–1858 гг. // Морской сборник. Пг., 1918. Т. CDVI. № 12. Декабрь. С. 50.
Завалишин Дмитрий. Воспоминания о Морском кадетском корпусе с 1816 по 1827 гг. // Русский вестник. М., 1873. Т. 105. № 5–6. С. 630.
Гурко В. И. Черты и силуэты прошлого: Правительство и общественность в царствование Николая II в изображении современника. М., 2000. С. 221–222.
Монтескье Шарль Луи (1689–1755) – французский просветитель, видел в принципе разделения властей основное средство обеспечения законности.
Пален, фон дер, граф Константин Иванович (1833–1912) окончил юридический факультет Петербургского университета кандидатом прав (1852). Тайный советник (1867). Статс-секретарь (1867). Действительный тайный советник (1878). И. д. товарища (1867) и товарищ министра (1867), управляющий министерством (1867) и министр (1868) юстиции. В 1878 г. вследствие «дела Засулич» подал в отставку с поста министра и назначен членом Государственного Совета.
«Был все-таки лучшим из м[инистров] ю[стиции]» (А. Ф. Кони – П. А. Гейдену, 16 июля 1906 // Кони А. Ф. Собр. соч. Т. 8. М., 1969. С. 239).
«Высоко державший знамя судейской независимости от всяких посторонних давлений и влияний, ревниво оберегавший нравственный престиж судейского звания и всемерно ввиду этого стремившийся к тщательному подбору личного состава судей и прокурорского надзора <…> Он был известен необыкновенной прямотой характера и отличался безупречной, можно сказать, рыцарской в лучшем смысле этого слова, честностью. <…> говорил он <…> всегда деловито и убедительно, умея в каждом вопросе сразу схватить сущность, и хотя на ломаном русском языке, но все же ясно высказать свое, чувствовалось, искреннее и чуждое всяких посторонних соображений, мнение» (Гурко В. И. Указ. соч. С. 100).
«Весьма почтенн[ый] и достойнейш[ий] человек. <…> высокопочтеннейший человек, <…> выдающийся государственный деятель, по своему благородству и по своей порядочности человек, <…> человек, во всех без исключения отношениях достойнейш[ий], <…> рыцар[ь] без страха и упрека» (Из архива С. Ю. Витте. Воспоминания. СПб., 2003. Т. 1. С. 454, 878; Т. 2. С. 36, 351).
«Пален был дворянином старой школы, который пользовался большим расположением при дворе, но отличался абсолютной независимостью по отношению к правительству и был всеми уважаем за свой свободолюбивый и благородный характер. <…> хорошо известный своим независимым характером и прямотой» (Извольский А. П. Воспоминания. М., 1989. С. 74, 165).
Известна и негативная оценка К. И. Палена как человека и как министра (Ратьков-Рожнов В. А. Служебные воспоминания. 1854–1894. Ч. 1 (1854–1881). 1893 г.// РНБ. Ф. 1000. Оп. 2. Д. 1148. Л. 47 об. – 53), однако продиктована она обидой: автор воспоминаний претендовал на должность товарища прокурора Сената, а министр назначил другого.
Из архива С. Ю. Витте. Т. 2. С. 262.
Гурко В. И. Указ. соч. С. 222.
«Граф Пален добрый и честный человек, но вовсе не способен быть в настоящее время министром юстиции. Неудачными назначениями и частными распоряжениями он не только не устранил народного антагонизма между судебною и административными властями, который возник, к сожалению, при самом начале введения судебной реформы, а напротив, усилил этот антагонизм, и суд принял у нас весьма прискорбное направление, поставив себя в какое-то особое положение вне круга общих государственных интересов и ставя себе как бы в заслугу не сообразовываться с действительным ходом и явлениями жизни. Это отрицательное отношение к действительности, с одной стороны, и безыскусственное пристрастие к форме, преобладающей в решениях Кассационного департамента Сената, с другой стороны, дали нашему суду какое-то болезненное и безжизненное направление, которое очень трудно будет исправить.
<…> внутреннее брожение в России с каждым днем усиливается, и чтобы бороться с ним, правительство должно явиться во всеоружии. Суд должен быть верным и надежным орудием для ограждения общества. По политическим делам решительно настоящий порядок производства следствия и суда неприемлем» (Записки князя Дмитрия Александровича Оболенского. 1855–1879. СПб., 2005. С. 431–432, 433. Запись 3 апр. 1878 г.).
