Капитан Хьюм, не находя как бы он мог свести счеты с теми пиратами, помышлял назавтра вернуться на Барбадос; но случилось так, что ночью здесь встало на якорь суденышко с Санта-Круса, и прибывшие ему сообщили, что видели пиратский корабль о двадцати двух или двадцати четырех пушках, в сопровождении других судов, направляющийся к северо-западной оконечности вышеупомянутого острова. На „Скарборо“ немедля оценили сказанное, и на следующее утро он появился в виду грабителей и их призов и встал там в боевой готовности».
Лоцман «Скарборо» не слишком хорошо знал фарватер, а потому не хотел рисковать, подходя ближе. Тем более что и сами пираты, обнаружив незваных и грозных гостей «…все время обстреливали их с берега раскаленными ядрами». В конце концов, корабль Хьюма «…бросил якорь с наружной стороны рифов, у входа в пролив, и в течение нескольких часов обстреливал суда и батареи. Около четырех часов пополудни шлюп, охранявший пролив, был потоплен выстрелом с военного корабля; после чего тот стал обстреливать двадцатидвухпушечный пиратский корабль, укрывшийся за островком. На следующую ночь, 18-го, настало затишье; капитан Хьюм взвешивал положение. Опасаясь напороться на риф, он еще день-другой стоял в отдалении от берега, блокировав пиратам выход. Вечером двадцатого, увидев, что военный корабль стоит далеко в море, они решили воспользоваться случаем и попытаться выкрутиться, полагая, что смогут улизнуть с острова; но в двенадцать часов они сели на мель, а затем, увидавши, что „Скарборо“ вновь стоит невдалеке, и положение их сделалось безнадежным, они ударились в полнейшую панику».
Впрочем, это едва ли относилось к Джону Мартелу, который отнюдь не утратил присутствия духа. Не желая оставлять свой любимый корабль военным, он приказал предать «Джона и Марту» огню. При этом двадцать рабов-негров, оставшихся на судне, были обречены сгореть заживо. Для успеха задуманного Мартелом плана было решено, что пираты должны разделиться. 19 человек попытались уйти на небольшом шлюпе, а сам Мартел с остальными членами команды, включая еще двадцать негров, несших на спине наиболее ценную добычу, ринулись в лес, надеясь там спастись.
Хьюм, грамотно оценив ситуацию, незамедлительно высадился на берег с военными.
Важно отметить, что бегством спасались именно пираты; моряки, ранее угодившие к ним в плен, остались. Им всем, естественно, была возвращена свобода. Хьюм позволил недавним пленникам воспользоваться кораблем и шлюпом, которые были брошены пиратами на произвол судьбы. Поскольку никто из экипажа Хьюма прежде на острове не бывал, преследовать пиратов, скрывшихся в лесу, военные не стали. Куда более целесообразным виделось поднять якорь и выйти в море для поимки пиратов, бежавших на шлюпе.
О дальнейшей участи Джона Мартела ничего не известно.
Согласно версии самого Хьюма, пираты заблудились в зарослях растительности и, будучи не в силах раздобыть пропитание, погибли от голода и полученных ран.
Другой источник утверждает, что на острове погибли не все пираты. Во всяком случае, Джон Мартел выжил. Уцелевшим чудом удалось дождаться прихода к острову двух пиратских шлюпов; на одном из них пострадавшие были доставлены на остров Виргин Горделива, где о них хорошо позаботились.
А некоторые историки полагают, что Мартел никак не мог оказаться среди тех, кто попытался спрятаться в лесу, поскольку находился в числе 19 пиратов, ушедших в море на шлюпе. Этот шлюп счастливо избежал встречи с военными кораблями и благополучно достиг острова Нью-Провиденс на Багамах, где следы Мартела затерялись.
Что ж, любая из этих версий может оказаться справедливой. Как бы то ни было, все эти версии роднит одно: после инцидента на острове Санта-Круз никаких документальных свидетельств о деятельности Мартела не было обнаружено.
Таковы судьбы двадцати пиратов, затмивших прочих числом завоеванной ими добычи. Каждый из них был иконой, причем не столько для своих собратьев по суровому ремеслу, сколько для тех, кто мечтал о морской романтике и захватывающих приключениях.
Проходят века, меняются как люди, так и понятия, но мы по-прежнему не остаемся равнодушными к тем, кто отчаянно пытался найти свое место под солнцем, осмелившись при этом бросить вызов целому миру и презреть все его законы.
Пираты в лицах: Древний мир – Новейшее время
(Dionysius the Phocaean), V век до н. э.
Дионисий, греческий пират, охотившийся на Средиземном море, стал пиратом вынужденно. К этому его побудила война с Персией. Когда персы в 495 году до н. э. разгромили греческий флот портового города Фокеи, которым командовал Дионисий, он оказался на распутье. Будучи профессиональным военным, он достаточно разбирался в стратегии, чтобы не питать иллюзий по поводу судьбы своего родного города. Оставшись без флота, Фокея была беззащитна, а потому обречена. Однако сам Дионисий и не думал складывать оружие. Путь был один – идти в пираты, чтобы не дать персам расслабиться на территории его родной страны. Он, действуя быстро и находчиво, захватил три персидских корабля. Пиратская эскадра была готова! После этого Дионисий принялся настойчиво курсировать вдоль финикийского побережье, доставляя немалые хлопоты купцам, у которых сумел отобрать немало богатых товаров и прочих ценностей.
Фокея была родиной многих пиратов. Такое развитие событий диктовалось самой жизнью.
Лет за сорок до описываемых событий фокейским пиратам крепко досталось у побережья Корсики. Их обидчиками явились карфагеняне и этруски, чьи корабли, объединившись, пристали к берегу, заведомо зная о том, что там расположена колония пиратов. Внезапность атаки и серьезный численный перевес обусловили триумф нападавших. Не удовольствовавшись тем, что они взяли пиратов в плен, карфагеняне и этруски забили их камнями до смерти.
Дионисий, естественно, не мог не помнить о жестокой расправе, постигшей его товарищей по оружию. Теперь, когда у него была своя собственная эскадра, Дионисий решил сквитаться. Он взял курс на Сицилию. Именно там он решил устроить свою базу. Со своей базы Дионисий мог контролировать движение судов в этом регионе Средиземного моря и внезапно их атаковать. Согласно Геродоту, он никогда не нападал на греческие корабли, зато карфагенским и этрусским судам особо рассчитывать на его милость никак не приходилось. В итоге Дионисий взял столько богатейших трофеев, что, можно сказать, вполне поквитался за ущерб, нанесенный Фокее и ее вольным корсарам.
(Glauketas) (4?? – 3?? гг. до н. э.)
Это был свирепый главарь пиратов. На протяжении чуть ли не целых 15 лет (315–300 гг. до н. э.) он безнаказанно хозяйничал в Эгейском море. В конце концов, с целью его уничтожения был снаряжен афинский флот. Афинянам удалось устроить Глайкетасу (Главкету) ловушку у острова Китнос. Корабль Глайкетаса был окружен и захвачен; всех пиратов, включая самого Глайкетаса, постигла жестокая кара. А Эгейское море на какое-то время стало безопасным для путешествий.
(Demetrius of Pharos) (? – 214 гг. до н. э.), Греция
Деметрий – известный греческий буканьер, хозяйничавший на Адриатическом и Ионическом морях. Его нельзя назвать пиратом по призванию, поскольку он вынашивал серьезные и далеко идущие планы, намереваясь захватить пост верховного наместника Иллирии. Будучи наемником царя Аргона, Деметрий всего лишь обеспечивал порядок в гавани Фароса, острова, на котором располагалась столица Иллирии. Деметрий отдавал себе отчет, что мечтать о возможности скорого вознесения ему никак не приходится, и он обречен лишь на вторые роли, если только не предпримет серьезных шагов.
В 231 году до н. э. не стало царя Иллирии Аргона. Деметрий известил вдову покойного царя Тевту о своем желании быть подле нее и получил благосклонный ответ. Он стал опекуном ее сына и получил большую власть. Позднее Тевта, весьма к нему благоволившая, поручила Деметрию гарнизон на Корфу.
Это уже было повышение!
А тут как раз произошло нападение римлян на Иллирию. Деметрий понимал, что Иллирии никак не выстоять против Рима. Презрев воинский долг (а что еще можно было ожидать от недавнего наемника?!), он, прекрасно понимая, насколько важное стратегическое значение имеет остров Корфу в этой войне, спокойно сдал его римлянам практически без боя, декларировав тем самым свое желание примкнуть к римлянам. Те были рады неожиданному стороннику и в награду за его предательство назначили Деметрия правителем Южной Иллирии. Так, до некоторой степени, сбылась заветная мечта Деметрия. Пусть ему не досталась вся Иллирия, но… пока что и этого хватало. Именно пока что, поскольку Деметрий, почувствовав вкус к власти, начал подумывать о расширении границ своей державы.
И вновь судьба ему благоприятствовала!