Не имеет значения, насколько слухи соответствовали или не соответствовали действительности. В 1975 году они, как и прочие операции ФБР, о которых Моррис и Джек даже не подозревали, отразились на «Соло». Дж. Эдгар Гувер внезапно с треском выгнал своего ближайшего заместителя Уильяма Салливана, который как руководитель операций внутренней контрразведки знал все о Льюисоне, О’Делле, Кинге и о том, что передавали «жучки». По приказу Гувера агенты сменили замок в кабинете Салливана так внезапно, что тот даже не успел очистить стол. Позже Уоннол пересказал эту историю Моррису:
– Я хочу, чтобы ты знал, что Билл Салливан в некоторых вещах явно перегибал палку. Когда Салливан ушел из Бюро, это произошло настолько быстро, что остались полные ящики его личных бумаг. Мы описали содержимое и, кроме прочего, нашли письмо, адресованное Кингу.
Уоннол в общих чертах передал Моррису содержание письма. Вот несколько дословных цитат:
«Кинг, принимая во внимание вашу низменную душу, я не буду величать вас ни мистером, ни преподобным, ни доктором. А ваша фамилия наводит на мысль о таких королях, как Генрих VIII…
Кинг, загляните себе в душу. Вы же знаете, что насквозь лживы и бесконечно виноваты перед нефами. Белые в этой стране достаточно их обманывали, но я уверен, что сейчас нет равных вам. Вы не священник и знаете это. Повторяю, вы грандиозный мошенник и дьявол и насквозь грешны. Не может быть, чтобы вы верили в Бога… И совершенно ясно, что у вас вовсе нет моральных принципов.
Кинг, вам придет конец, как и всем обманщикам. Вы могли стать одним из величайших наших лидеров. Но с самого начала вы оказались не лидером, а распутным безумцем. Но игра окончена. Ваши «почетные» звания, ваша Нобелевская премия (вот уж зловещий фарс) и остальные награды вас не спасут. Кинг, повторяю, ваша песенка спета.
Никто не может опровергнуть факты, даже лгун вроде вас… Вам конец… Сатана уже бессилен творить неслыханное зло… Кинг, вам конец.
Американская общественность, все помогавшие вам религиозные организации – протестанты, католики и иудеи – узнают, что вы дьявол, безумное чудовище. И другие, кто поддерживал вас, тоже. Вам конец.
Кинг, вам осталось только одно. Вы знаете что. У вас есть 34 дня (число это выбрано по особой причине). Вам конец, но один выход есть. Лучше воспользоваться им прежде, чем ваша мерзкая, болезненная, лживая сущность откроется нации».
* * *
Уоннол продолжал:
– Итак, мы просмотрели отчеты о поездках агентов и обнаружили, что один из них ездил в Майами в субботу, 21 ноября. Мы с ним побеседовали. Он сказал, что получил от Билла Салливана по телефону приказ отправиться в Вашингтонский национальный аэропорт, где ему передадут пакет. Получив пакет, он должен приехать в Майами и позвонить Салливану. Когда агент это выполнил, Салливан приказал надписать адрес Мартина Лютера Кинга в Южной конференции христианского руководства и отправить ему пакет. В тот же самый день другой агент – он все еще работает в нашем подразделении – приехал в офис, и Салливан попросил у него лист бумаги с водяными знаками. Как ты знаешь, Билл много печатал сам, так вот он что-то напечатал, опустил в конверт и приказал его передать тому агенту, который привез пакет в Майами. А теперь, если ты отсчитаешь 34 дня от 21 ноября, которое было субботой, то получишь Рождество…
Другими словами, Салливан состряпал и отослал чужими руками письмо с предложением Кингу покаяться в грехах или покончить с собой до Рождества.
Еще один пакет был отправлен на имя жены Кинга, Коретты, которую можно обвинить только в чрезмерной добродетели и которой никогда не интересовалось ФБР. Содержавшиеся в нем материалы ни одной жене видеть не следует, и несомненно, их собрал и отправил кто-то из ФБР.
Годы спустя, в 1975-м, когда следователи Конгресса задались целью доказать виновность ФБР в нарушении гражданских прав американцев, свет клином сошелся на мнимом преследовании Кинга. Хотя осуждали и критиковали многие операции ФБР, лишь относительно малая их часть оказалась несанкционированными или незаконными, большинство затронутых сложных юридических вопросов было непонятно публике и не вызвало общественного возмущения. Но преследование священника, который для многих был народным героем, – как раз то, что миряне способны понять и осудить.
14 февраля 1975 года комитет Сената по вопросам разведки под председательством Фрэнка Черча затребовал все материалы ФБР по пятидесяти вопросам, среди которых было и дело Кинга. Требование было настолько огульным и настолько оскорбляло принцип разделения властей между исполнительной и законодательной ветвями, что ФБР, по совету юристов министерства юстиции, даже не ответило. Весной Уоннол стал получать доклады от ушедших на покой агентов ФБР, что члены комитета расспрашивали их о событиях, имеющих отношение к Кингу. Некоторые из них знали Морриса и Джека или частично помогали «Соло». Они понимали, что полные материалы раскроют американским и советским аналитикам, что ФБР вторглось в святая святых американской коммунистической партии и отслеживало секретные донесения, передаваемые партией в КГБ. И хотя нигде в бумагах по Кингу не назывались имена Джека и Морриса, КГБ не понадобится много времени на логическое заключение, что шпионы – именно они. Ушедшие на пенсию агенты отказались давать комитету какие-либо показания. После этой неудачи комитет вновь конкретно и официально запросил документы на Кинга.
В то же время, понимая проблемы ФБР, комитет согласился, что Бюро может придерживать данные, если те способны выдать источники или раскрыть важные технологии расследования. Но только в том случае, если два назначенных министерством юстиции юриста подтвердят, что это оправданно. ФБР, естественно, уничтожило все ссылки, которые могли указать на «Соло», а также столько других материалов, что осталось только двенадцать страниц. Хотя министерство юстиции это одобрило, разнородность нескольких безобидных страниц привела комитет в бешенство. ФБР обвинили в двойной игре и пригрозили вытребовать все документы через суд и допросить агентов ФБР под присягой на открытом заседании.
* * *
Вместе с полномочным заместителем директора Джеймсом Адамсом Уоннол кратко доложил директору Келли о кризисе.
– Как вы думаете, они собираются добиваться бумаг? – спросил Келли.
– Да. Если они собираются вызвать на слушания Киссинджера, то похоже, что смогут затребовать и получить эти материалы, – ответил Уоннол.
По мнению Уоннола, у Бюро было два выхода. Можно отменить «Соло» раньше, чем комитет выставит его на всеобщее обозрение, и немедленно спрятать Морриса, Еву, Джека и Розу. Или можно рискнуть и рассказать сенатору Черчу о «Соло» в надежде, что тот убедит комитет прекратить попытки получить документы на Кинга.
Келли решил рискнуть и уполномочил Уоннола рассказать Черчу столько, сколько он сочтет необходимым.
В условиях политического давления решение доверить недружелюбно настроенному сенатору информацию, которую до недавнего времени скрывали даже от президента, далось нелегко. Из Капитолия лился поток злобных нападок на ФБР и разведку вообще. Сенатор Роберт Морган назвал ФБР «прогнившим до сердцевины» и «величайшей угрозой Соединенным Штатам». В вежливом ответном письме Келли предположил, что его неправильно процитировали. Морган грубо ответил: «Процитировали правильно». Молодежь, которая не так давно толпами распевала на улицах: «Хо! Хо! Хо! Хо Ши Мин победит!», сейчас занимала места в комитете, и клевета на Соединенные Штаты стала в Вашингтоне любимой забавой.
Хотя Черч обходился с Уоннолом учтиво, он и его комитет оказались единомышленниками с враждебными ФБР членами Конгресса. Он позволил членам комитета нарушить соглашение с Бюро, попытаться допросить бывших агентов по всей стране и отступить от обещания смириться с решением министерства юстиции о закрытых данных. И любой политик, выборочно выдернув бумаги «Соло», мог наплодить заголовков типа «ФБР содержит американских комми». Да, такое не предотвратить.
Уоннол дождался сигнала Бойла, что Моррис и Ева благополучно покинули Москву и направляются домой. Потом позвонил Черчу и сказал, что срочно должен обсудить с ним важнейшие вопросы. Перед тем как уехать, он вынул из сейфа «Соло» нечто такое, что вряд ли видели хотя бы десяток американцев.
В богато отделанной и уютной комнате здания Сената Уоннол заявил Черчу, что его комитет может невольно уничтожить самого выдающегося из всех американских агентов – разведчиков и самую жизненно необходимую операцию, когда-либо проводимую ФБР против Советского Союза.
Пораженный Черч спросил:
– Не могли бы вы объяснить?..
– Я могу показать.
Вслед за этим Уоннол показал фотографию Морриса в Кремле рядом с Брежневым. Обычно советские умельцы на официальных фотографиях ретушировали или закрашивали лицо Морриса, Но однажды пребывавший в дружелюбном настроении Брежнев настоял, чтобы его сфотографировали с Моррисом и отдали Моррису копию на память. Как подчеркнул Уоннол, фотография иллюстрирует лишь одну из множества встреч «нашего человека». Он бегло изложил историю «Соло», его невероятный успех, неоценимую помощь дипломатам и причины, по которым обнародование дела Кинга приведет к краху операции и угрозе жизням ее участников.
